— В приливах нежности он называет меня «сладкая».

Фрайди кивает.

— Я всё испортила, когда сказала ему, что хочу просто быть друзьями.

— Логан говорит, что бойфренды — это те же друзья, которые заставляют девушек кончать. — Эмили сдавленно хихикает. Потом на её лице появляется мечтательно выражение, и она вздыхает. — Снова и снова, и снова.

— А что если я навсегда упустила свой шанс? — спрашиваю я. Слёзы жгут глаза.

— О, не плачь, — говорит Фрайди. — Ты испортишь макияж.

— Кстати, ты выглядишь просто потрясно, — добавляет Эмили.

— Спасибо, — бормочу я.

Я поправляю вырез на платье — мне никогда ещё не приходилось так оголяться.

— Лучше мне пойти в палатку. Продажа билетов будет длиться только час, а потом настанет время поцелуя.

Эмили хмурится.

— А что будет, если тебе придётся поцеловать какого-нибудь незнакомого парня? — спрашивает она.

— Что ж, значит, мне придётся поцеловать какого-нибудь незнакомого парня. — Я пожимаю плечами. Теперь уже мне никак не отказаться от лотереи. — Я надеялась, что Шон, ну, вы понимаете… Но он не стал.

— Ты поставила себя в крайне затруднительное положение, — говорит Эмили.

Я плюхаюсь на стул.

— Да уж, в курсе.

— Почему ты захотела остаться с ним друзьями? — спрашивает Фрайди. — По-моему, ты мне об этом никогда не рассказывала. Ведь чертовски ясно, что у тебя к нему чувства.

— Я испугалась, — признаюсь я. — Я не смогу без него жить. Он мой лучший друг. Но если мы начнём встречаться, а у нас ничего не выйдет? Я потеряю его навсегда. — Я качаю головой. — Я просто не могу позволить, чтобы так случилось. — Меня передёргивает. — Может, отдать ему ту бумажку было ошибкой, но я рискну. Если не попытаюсь, никогда не узнаю. Я люблю его. И мне очень нужно, чтобы он любил меня в ответ.

— Что за ошибка? — спрашивает Эмили.

— Что за бумажка? — вторит ей Фрайди.

Я качаю головой.

— Это не важно. Он либо придёт, либо нет.

Я обуваю сандалии и беру в руки свою банку с желейными бобами. Она большая и тяжёлая, но мне недалеко идти.

— Вы со мной? — спрашиваю я.

В этот раз фыркает Фрайди.

— Ни за что на свете не пропущу такое.

Мы приходим в палатку, и я раскладываю всё по местам. Эмили и Фрайди в течение целого часа помогают мне принимать заявки. Люди пишут свои имена и предполагаемое количество бобов на бумажках, а Фрайди рассортировывает их — никто даже близко не угадывает нужное число. Мы сохраняем только два листка, на одном указано чуть большее количество, на другом — чуть меньшее. Победитель будет лишь один, и меня поцелует тот, чьё число будет самым близким к правильному.

В толпе я замечаю Шона. Он идёт в сопровождении Логана и его братьев. Люди перед ними расступаются — что уж, их вид может внушить страх. Но, как бы то ни было, все оборачиваются на них. Хотя ни один из братьев Рид не такой красивый как Шон. Его карие глаза находят мои, но он тут же их отводит. Шон надвигает пониже свою бейсбольную кепку, и верхняя часть его лица оказывается в тени.

Логан протягивает мне десятидолларовую банкноту и десять бумажек с числами.

— О, ну уж нет, — выдыхает Эмили.

Он подмигивает ей, и она скрещивает руки на груди. Тогда Логан подманивает её пальцем, но Эмили отрицательно качает головой. Она очень быстро ему что-то показывает. Он громко смеётся и тоже что-то показывает ей в ответ. Всё напряжение из тела Эмили уходит, и она опускает руки.

— Я не собираюсь тебя целовать, — говорю я Логану. — Верни ему его деньги, — я машу рукой Эмили.

Но она лишь сортирует его записки и откладывает одну в сторону. Я забираю у неё эту бумагу. Это близкое число. Очень близкое.

— Эмили, — предупреждающе окликаю её я.

Но она только улыбается мне. Ума не приложу, что тут происходит.

У братьев Логана тоже в руках бумаги с числами, каждый протягивает мне свою пачку. Эмили и Фрайди рассортировывают их и откладывают ещё одну записку, число на которой ещё ближе, чем на записке Логана. Слава богу. Эмили убьёт меня, если я поцелую её бойфренда. Да и я сама не смогла бы этого сделать. Просто не смогла бы.

Ну а пока главным претендентом на поцелуй является Мэт, брат Логана, но я не могу сказать ему об этом.

Фрайди и Эмили продолжают принимать деньги, а я разговариваю с мужчинами, которые останавливаются, чтобы купить билеты. Когда час подходит к концу, мой пульс скачет, как сумасшедший, меня бросает в пот. Логан протягивает мне бумажный платочек и показывает на мою бровь. Я промакиваю лицо.

В начале следующего часа звенит звонок, и ведущий вызывает меня на сцену.

— А сейчас мы огласим результаты конкурса с поцелуем, — объявляет он, а затем смотрит на Фрайди, которая держит в руках выигрышный билет. — У нас есть победитель?

Она кивает и идёт к сцене. Поднявшись, Фрайди кланяется, когда ей свистят и аплодируют. Своей красотой она чем-то напоминает Кэти Перри, особенно в этом винтажном платье и с причёской в ретро-стиле, вот только всё её тело покрывают татуировки. Фрайди отдаёт билет ведущему.

— И победитель… — пропевает ведущий и, удерживая зрителей в напряжении, тянет время, медленно разворачивая записку. Моё сердце стучит так громко, что я едва слышу его слова. Что, уже поздно отказаться от участия? Чёрт. Я не хочу этого делать. — Победитель — тот, кто написал число двести сорок восемь!

Зрители молча переглядываются. Но вот я слышу нерешительные аплодисменты, и кто-то поднимается по лестнице на сцену. Сначала я вижу бейсбольную кепку, и очень надеюсь, что это кепка Шона. Но ведь Шон не покупал билеты. Ни единого билетика.

И вот уже карие глаза встречаются с моими — его глаза. И это его кепка, и его татуировки. И это его широкие плечи. И это его длинные ноги размашистыми шагами поглощают расстояние между нами.

Шон переворачивает кепку козырьком назад и смотрит на меня сверху вниз. Он останавливается в паре сантиметров от меня.

— Поздравляю, — пищу я. — Но ты не покупал билеты. Как…?

— Я купил сто сорок два билета, глупая, — говорит он.

Моё сердце делает сальто.

— Да?

А ведь ему нужно было купить только один — я написала правильное количество на стикере, который отдала ему.

Он кивает и берёт моё лицо в свои ладони. Его большие пальцы выводят круги на моих щеках, а остальные запутываются в мои волосы на висках.

— Ты не прочитал ту записку, что я тебе дала… — Моё сердце колотится как сумасшедшее.

— Какую записку? — спрашивает он. Его улыбка нежная и манящая, и мне хочется в нём утонуть.

— Ту, что ты сунул в карман.

Шон хмурит брови.

— Неважно, — чуть дыша отвечаю я.

Он потратил сто сорок два доллара на поцелуй, который и так принадлежал ему. Невозможно любить его ещё больше.

Шон смотрит мне в глаза, не шевелясь. Он же поцелует меня, да?

— Что собираешься делать?

— Поцеловать свою девушку, — отвечает он, улыбаясь мне.

У меня перехватывает дыхание.

— Но сначала тебе придётся сказать «да». — Он не выпускает меня, а крепко удерживает на месте, заставляя смотреть ему в глаза. — Потому что этот поцелуй не будет разовым.

Я едва могу соображать, а он хочет, чтобы я принимала какие-то обязательства?

— Не будет, — выдыхаю я.

— Ты обещаешь? — Его глаза вглядываются в мои, словно он пытается отыскать там тайны вселенной.

— Клянусь твоей жизнью, — отвечаю я.

Он усмехается.

— Моей жизнью?

Я киваю.

Шон хмурится.

— Разве ты не должна поклясться своей жизнью?

— Моя жизнь ничего не значит, если в ней нет тебя.

Его ладони, обхватывающие моё лицо, начинают дрожать, он закрывает глаза и делает глубокий вдох.

Братья Логана начинают скандировать: «Поцелуй, поцелуй, поцелуй...», и вскоре им вторит вся толпа.

— Тебе лучше поцеловать меня, — говорю я, — или они сойдут с ума.

По моей щеке катится слеза, и Шон, глядя на меня полным нежности и тепла взглядом, стирает её подушечкой своего большого пальца.