Так все пятеро оказались в доме известного чеченского полевого командира Султана Аджуева, который по разработанному советом чеченских полевых командиров плану еще за год до второй чеченской войны обосновался в самом центре России — в Поволжье.

Когда Док вкратце изложил историю их с Мухой пленения, у меня больше не было вопросов, все сразу стало на свои места. Нам еще повезло, что нас всех не прикончили сразу на месте: видимо, их пахан Султан (из дома которого, по всей видимости, мы и сбежали так эффектно) предупреждал своих людей, чтобы они не поднимали лишнего шума. А шум бы наверняка поднялся, если бы мы неожиданно исчезли. Можно, конечно, сделать так, чтобы от пяти заезжих рыбаков не осталось ни малейшего следа. Но для этого «чехам» вначале как минимум надо было бы убедиться в том, что мы не контактировали с местным населением. Все-таки они не в своей Ичкерии, и, похоже, этот контрразведчик, который допрашивал ребят, решил подстраховаться, — видимо, думал, что время у него еще есть. А вышло по-нашему: ведь противник не ожидал от нас такой прыти...

Хорошо, что мы внешне совсем не выглядим как какие-нибудь голливудские супербойцы. Это только в кино командос, как на подбор, высокие и все как будто только что вышли из тренажерного зала. А на самом деле в спецназе таких бугаев единицы. В нашей команде разве что один Боцман под этот шаблон подошел бы. А, скажем, Муха — юркий, малорослый и щуплый — не боец с виду. Но это очень обманчиво. А, кроме того, он стреляет как бог, с обеих рук, любой транспорт водит, а уж по части взрывного дела просто незаменим.

Док, само собой, у нас не только врач: после того как он побегал с нами по горам в Чечне, прошел курс спецподготовки в диверсионном лагере, его статус в группе — выше не бывает. Он молчун, просто так ничего говорить не станет. Но иногда он всех нас удивляет познаниями. К примеру, так, как он, оружие разных стран и модификаций не знает никто.

Артист другим берет: он хитрый, жуть! В разведку с ним ходить одно удовольствие: он так владеет искусством перевоплощения, что иногда в упор на него смотришь и не можешь понять, кто стоит перед тобой... Вот повеселел уже. Слава богу, что башка не пробита...

Боцман — надежность и еще раз надежность: будь то дозор, ночной рейд в тыл врага или просто глупая драка у пивного ларька. И вообще, порой Боцман — клад для командира: что скажешь, то и сделает. И сделает хорошо. Док из серии надежных во всем мужиков. Он и старше всех и опыта жизненного ему не занимать, и умен изрядно. Я к его мнению часто прислушиваюсь — не имеет никакого значения, что я числюсь его командиром, а он — моим подчиненным. Главное — чтобы дело делалось и люди оставались целы.

Ну а я сам... Одним словом, Пастух. Но ребята мои не бараны, а друзья мне по жизни. Поэтому в группе нашей давно повелось: куда один, туда и все — иначе давно бы не ходить нам по этой земле... А носило нас — не дай Бог другому такой жизни. Иногда казалось, что все, хватит: устали от запахов крови и пороха. Но мы, я уже это давно понял, Псы Господни: словно где-то в вышних сферах назначено нам охранять добро от зла, не становясь при этом такими же озлобленными и кровожадными, как те, с кем мы сражаемся.

Кому-то ведь надо быть и Псами Господними. А коли от судьбы не уйти, значит, так тому и быть...

Сейчас мы мчались в роскошном трофейном джипе туда, где чеченцы взяли Дока с Мухой. Все правильно, узел надо начинать развязывать там, где торчит кончик.

«Куй железо, пока горячо». Хорошая пословица, как раз для спецназа. Нельзя дать этим «чехам» опомниться, собрать свои манатки и убраться в другое логово; так что сейчас время решало все. Надо обязательно найти тот КамАЗ с пресловутым контейнером: если он и вправду с тем содержимым, что указан на его маркировке, то никаким чеченцам нельзя позволять иметь его в своих руках. Конечно, по-хорошему нужно было бы связаться с местными спецслужбами... Да и Константину Дмитриевичу Голубкову, нашему старому покровителю и работодателю из Управления специальных мероприятий при президенте, небезынтересно было бы узнать о том, что творится тут, в волжских степях. Но... сейчас не до того. Пока суд да дело, чеченцы могли замести следы — и ищи их тогда на бескрайних просторах родины...

Знакомый магазинчик на развилке был закрыт. Я для верности постучал в дверь, но оттуда не доносилось ни звука, — наверно, продавец по-настоящему перетрусил и счел, что его жизнь дороже, чем этот ларек со всем его содержимым. «Жигуленка» Мухи уже не было. Я поглядел на подходящего ко мне Дока — он обошел палатку с другой стороны.

— Ну, есть соображения? — спросил я у него.

— Знаешь, командир, мне тут пришло в голову, что второй грузовик с чеченцами пришел на помощь своим как-то слишком быстро, и пятнадцати минут не прошло... А это значит...

— Это значит, что у них где-то рядом своя базовая точка, — досказал я мысль Ивана. — Допустим, КамАЗ шел под сто километров в час. Задача для первого класса: сколько километров прошел грузовик за... Ну пока «чехи» собрались, пока то да се... Стало быть, за десять минут?

— Километров пятнадцать — максимум двадцать, — быстро прикинул Док. — Не такой уж большой радиус для поиска... А если учесть, что мы знаем, с какой стороны грузовик сюда приехал, нам остается прочесать все дорожные развилки на ближайших пятнадцати километрах. Эх, карту бы здешней местности...

— Олег! — крикнул я Мухе, который с интересом изучал приборную панель трофейного «лендровера». — Глянь в бардачке, нет ли там карты?

— Сейчас! — откликнулся он. — Черт, тут закрыто... — Муха вылез из машины, пошарил вокруг киоска в придорожном мусоре, затем поднял какую-то ржавую железку и снова исчез в джипе. — Есть! — радостно закричал он минуту спустя. — Да тут не только карта... Гляньте, ребята!

Мы с Доком подошли к машине и вслед за остальными заглянули во вместительное нутро бардачка. Там под атласом российских дорог и картой здешней области лежал шестизарядный кольт 42-го калибра и две гранаты-лимонки. Наличие такого арсенала конечно же радовало. Но сейчас карта была нам гораздо нужнее.

Я развернул местную крупномасштабку и разложил ее на капоте. Все сгрудились вокруг, склонив головы над картой.

— Так, мы сейчас вот здесь... — ткнул я пальцем в точку на карте, — а грузовик, скорее всего, приехал отсюда...

Севернее того места, в котором мы сейчас находились, дорога шла прямо, ни с чем не пересекаясь. Лишь парой сантиметров выше — а по масштабу карты это было как раз двенадцать километров — с востока подползала к ней тонкая линия, обозначающая грунтовую дорогу. Линия была короткой; во всяком случае, на карте она была отмечена небольшим прямым отрезком, теряющимся в степи.

— Надо проверить вот это место, — сказал я. — Поехали! Ребята, смотрите внимательно по правую руку, не пропустить бы съезд с шоссе...

Как оказалось, не заметить грунтовку было трудно: метрах в трех от шоссе она была перегорожена ржавым шлагбаумом; Муха без лишних напоминаний направил джип прямо к нему.

Боцман вышел из машины и без особого напряга приподнял шлагбаум. Мы проехали по грунтовке еще километра полтора, пока наконец впереди не показались какие-то строения.

— Олег, тормози! — приказал я. — Дальше двинемся пехом, машина слишком заметная.

Мы рассредоточились в цепь и осторожно двинулись вперед. Местность здесь еле заметно шла на подъем, поэтому обзор вдаль был сильно ограничен. Наконец, когда мы выбрались на вершину этого взгорка, сразу стало хорошо видно все до горизонта и много ближе. Мы увидели, что грунтовка ведет к ограде из колючей проволоки, за которой виднелись несколько дощатых строений и четыре покосившихся ржавых цистерны. Из трубы над одним из щитовых домиков шел прозрачный дымок, что указывало на присутствие здесь людей.

Мне не надо было командовать «ложись» — все и так уже вели наблюдение за поселком с земли, убедившись, что людей за колючкой не видно, мы потихоньку поползли к ограждению. Достигнув его, мы направились вдоль колючки: в одном месте колючка проходила совсем недалеко от строений.