Катрин пошлепала на кухню – импровизированное сари сковывало движения, и она семенила мелкими шажками. Так она и появилась перед всеми – босая, в голубом покрывале, майке-алкоголичке, клетчатой ковбойке и очках в пол-лица. И с разбитым ртом. Немая сцена.

– Кензо отдыхает, – Анна первая смогла что-то из себя выдавить.

– Без комментариев, – пробормотала Катрин и села к столу, молясь, чтобы никто не заметил, как она корчится от боли.

– Уж извини, принцесса, – медленно произнес Мигель, – комментарии последуют…

– Пожалуйста, не надо, – жалобно попросила Катрин. – Я ударилась…

– О дверь? – любезно подсказал Мигель.

Катрин кивнула, а он обратился к Анне:

– Ты вот это назвала «мелким членовредительством», querida[12]? Изящный эвфемизм.

Орлов с наглым выражением лица сидел на подоконнике и, торжествующе посматривая на всю компанию, курил. Время от времени он переводил взгляд на Катрин, сгорбившуюся у стола, и злорадно щурился.

– Да что же это такое! – Анна всплеснула руками и посмотрела на мужа. – Антон! Почему ты молчишь?!

– Слова подыскиваю, – сквозь зубы процедил Ланской. – Которые можно при дамах произнести.

– Ну, пока ты подбираешь слова, – усмехнулся Орлов. – Может, я кофе, наконец, выпью?

– Сволочь, – прокатился яростный рык. Булгаков, который до этого словно окаменев, наблюдал за Катрин, двинулся к Орлову. – Я тебя убью, урод!

Он сгреб Орлова за ворот рубашки и уже занес мощный кулак. Антон схватил Сергея за плечо.

– Не устраивай здесь побоища! – потребовал он.

– А ты, придурок, – Антон обратился к Орлову, – вон отсюда!

– Слышишь, Катрин? – Орлов повернулся к женщине, словно тень, замершую поодаль. – Меня вышвыривают. Ты должна быть рада.

– Убирайся вон, – повторил Антон.

– Пусти меня, Тоха, – рявкнул Булгаков. – Я его убью.

– Не хватало сесть из-за этого подонка, – покачал тот головой. – Угомонись. Хватит с нас эксцессов.

– Вот-вот, – отозвался Орлов. – Именно эксцессов с нас и хватит.

– Ни стыда, ни совести, – констатировала Анна. – Мерзавец, ты даже виноватым себя не чувствуешь…

– А должен?.. – деланно изумился Орлов. – Да ладно вам! Все вы понимаете. Это он, – Орлов коротко взглянул на Мигеля, – он виноват.

Мигель пару мгновений соображал, как реагировать на обвинение приятеля. Затем уточнил:

– Я? Хочешь сказать, ты избил ее из-за меня? Как мило…

– Мигель тут при чем? – возмутилась Анна.

– Ах вот, значит, как? – Орлов выбросил окурок в открытое окно и соскочил с подоконника: – Может, это я весь вечер внаглую лапал чужую бабу?

– Нет, мать твою, – в гневе заорал Мигель, – ты весь вечер лапал девку, которую сам же и приволок…

– Не твое собачье дело, кого я приволок, – Орлов говорил, еле шевеля сведенными от бешенства белыми губами. – Какого дьявола ты лапал Катрин?

Скандал грозил перейти в мордобой. Они замерли друг против друга, готовые напасть при малейшем неверном движении соперника… Анна подумала, что они самым пошлым образом похожи на двух кобелей, угрожающе скалящих зубы в предвкушении свары.

– А мы свежие булочки купили, – быстро заговорила Алена, схватив Булгакова за рукав и потянув к себе. – И клубнику – говорят, только с грядки…

Все с недоумением воззрились на нее, словно смысл сказанного ею ни до кого не доходил, но Анна с удивлением отметила, что лица Орлова и Мигеля несколько прояснились, и они отступили друг от друга. Орлов вновь уселся на подоконник, а кулаки Мигеля разжались. Булгаков же, бледный, с испариной на лбу, все еще напряженно смотрел на Орлова – но Алена крепко держала своего мужчину за руку.

– Отлично. Все пьют кофе, жуют булки и жрут клубнику! – приказал Антон и обратился к Анне.

– Пора будить протеже Орлова, – он взглянул на часы, – уже половина двенадцатого. Здесь не отель.

– Значит, битье моей физиономии откладывается, – хохотнул Орлов, – время обеда… Анна, а почему Полина еще спит?

– Вот уж не знаю. Я ей стучала несколько раз – не отзывается. Устала, видно, после ночи с Олегом.

Во время этого разговора Катрин, о которой, казалось, все забыли, наклонила голову почти к самому столу, уткнувшись в чашку с кофе, чтобы скрыть слезы, бегущие из-под очков по щекам.

– Анна, цинизм – не твое, – прищурился Орлов. – Значит, Рыков переспал с Полиной? Забавно. Надеюсь, остался доволен.

– У него был весьма довольный вид, когда он прощался со мной, – торжествующе отозвалась Анна. – Может, тебе самому разбудить ее? Буди и проваливай вместе с ней! Живо!

– Why not[13]? – нахально произнес Орлов. – Пойду, пощекочу ей ушко… – с этими словами он вышел.

– Мерзавец, – бросила ему вслед Анна. – Ни стыда, ни совести…

– Повторяешься, – заметил Мигель. – Ты уже это говорила…

– Правду говорить легко и приятно, – заявила она. – Ну ладно, кто хочет кофе? Сливки и сахар на столе…

Булгаков повернулся к Ланскому:

– Послушай, нельзя допустить, чтобы все это сошло ему с рук.

Антон устало взглянул сначала на него, затем на съежившуюся на стуле Катрин и покачал головой, произнеся одними губами:

– Потом…

На пороге кухни вновь появился Орлов. Выглядел он пришибленным – бледное, как мел, лицо покрывали капли пота. Он оперся спиной о косяк двери, словно боялся, что ему откажут ноги.

– Твою мать, – произнес он, тяжело дыша. – Проклятие… Дьявол…

– Ну? – повернулся к нему Булгаков. – Что у нас еще случилось?..

– Иди сам посмотри… – прохрипел Орлов.

Булгаков с озлоблением поднялся, но мимо него метнулась Анна. Орлов попытался по дороге перехватить ее, но она выскользнула из его рук… Все смотрели ей вслед, оцепенев.

И тут раздался ее душераздирающий вопль…

– Что там? – оттолкнув застывшую на дороге Алену, Булгаков бросился из кухни, а следом за ним и все остальные. Они столпились на пороге гостиной, не смея войти, с ужасом вглядываясь в страшную картину. В центре комнаты, не замолкая ни на секунду, истошно кричала Анна. А на разложенном диване, смятые простыни чуть прикрывали то, что еще недавно было красивой и здоровой девушкой, а теперь представляло собой бесформенное месиво. Кровь залила все вокруг – паркет, стены, мебель.

– Никому не подходить, – приказал Булгаков, преграждая остальным вход в комнату. – Анна, выйди вон немедленно! Ты слышишь меня, Анна?..

Но девушка совершенно обезумела. Она закусила зубами собственную ладонь, и колени ее подогнулись. Сергей услышал, как где-то рядом охнула Алена. Подняв голову, Булгаков, как завороженный, смотрел на слова, намалеванные чем-то багровым на стене. Он разобрал только одно из них.

«Боже праведный, – с содроганием пробормотал Сергей. – Ка… Катрин…»

– Мигель, убери отсюда женщин, – отрывисто сказал он, – только быстрее.

– Что происходит? – протолкнувшись сквозь остальных, в гостиную заглянул Ланской.

– У нас здесь убийство, – хладнокровно ответил Мигель, подхватывая на руки пошатнувшуюся Анну. – Иди сюда, хозяин.

Булгаков склонился над Полиной. Обнаженная, она лежала в совершенно неестественной позе – подогнув обе руки под себя и спустив с дивана длинную тонкую ногу. Волосы слиплись в сплошную уродливую массу. На ее теле, казалось, не было не израненного места. Сергей приложил два пальца к ее шее и, чертыхнувшись, выпрямился.

– Она мертва, – сообщил он, поворачиваясь к остальным. – Не входите сюда. Антон, вызывай милицию.

Потом, словно не зная, куда себя деть, они собрались в холле, ожидая приезда милиции и не решаясь двинуться с места…

– Кто это сделал? – едва слышно прошептала Алена. Будучи человеком со стороны, она таки осмелилась произнести вслух страшный вопрос. Все повернулись к ней и уставились, словно она сказала какую-то непристойность.

Некоторое время каждый прокручивал в голове свой вариант. Вариантов было мало.