Тем временем борьба за важнейший стратегический пункт в Индокитае - Дьен Бьен Фу складывалась не в пользу французов, им угрожало тяжелое поражение, которое могло повлечь за собой далеко идущие политические последствия. Поэтому Даллес обратился к правительствам Англии и Франции с новыми предложениями: группа стран должна выступить с торжественной декларацией о своей готовности предпринять "согласованную акцию... против продолжающегося вмешательства Китая в индокитайскую войну". Эта декларация должна была угрожать нападением на китайское побережье с моря и с воздуха и осуществлением эффективной интервенции в Индокитае. Предполагалось, что в декларации примут участие США, Франция, Англия, Австралия, Новая Зеландия, Таиланд, Филиппины, а также три ассоциированных государства Индокитая (Вьетнам, Лаос и Камбоджа). Они же одновременно должны были учредить систему коллективной обороны в районе Юго-Восточной Азии.
Зная колебания Англии да и Франции на этот счет, Эйзенхауэр обратился к Черчиллю с личным посланием, в котором просил поддержать американский план. Для обсуждения плана в Лондон был направлен Даллес. Отказаться разговаривать с Даллесом было невозможно, но Иден немедленно дал своему послу в США телеграмму быть крайне осторожным и не говорить ничего такого, что свидетельствовало бы о согласии Англии с американским планом. "Теперь мы оказались перед необходимостью принять решение огромной важности", - пишет Иден в своих воспоминаниях.
В директиве к предстоявшим переговорам с Даллесом он указывал: "Предложение Соединенных Штатов исходит из предположения, что угроза возмездия против Китая побудит его лишить Вьетнам своей помощи. В этом, как мне представляется, основная слабость предложения... Совместное предупреждение Китаю не будет иметь эффекта, и коалиция после этого или должна будет с позором отступить, или предпринять военные действия против Китая. Наши начальники штабов не считают эффективными в военном отношении ни блокаду, ни бомбежки китайских внутренних и внешних коммуникаций... Однако эти меры дадут Китаю необходимые основания обратиться к советско-китайскому договору, что может повести к мировой войне". Сами американцы "не взвесили последствий такой политики". В силу всех этих обстоятельств Англия не может "связать себя обязательством направить наши вооруженные силы для операций в Индокитае", - резюмировал Иден и далее уточнял: здесь нужно предпринимать такие действия, которые были бы "приемлемы для английского (и французского) общественного мнения". В то же время он горячо поддерживал предложение об организации коллективной обороны в Юго-Восточной Азии. Английский кабинет одобрил эту позицию министра иностранных дел.
Таким образом, в преддверии встречи с Даллесом Иден был уполномочен категорически возражать против распространения "корейского опыта" на Индокитай, всячески поддерживать планы создания военно-политического блока в Юго-Восточной Азии и добиваться, чтобы Женевское совещание состоялось.
11 апреля Иден и Даллес обедали в американском посольстве и затем подробно обсудили индокитайскую проблему. Иден придерживался утвержденной кабинетом позиции, Даллеса это никак не устраивало. После встречи было опубликовано весьма обтекаемое коммюнике.
Через три дня Иден с возмущением обнаружил, что Даллес пошел напролом и, не ожидая исхода Женевского совещания, предпринял шаги по подготовке создания военно-политического блока в Юго-Восточной Азии. Иден дал указания английскому послу в Вашингтоне заявить возражения, заключив телеграмму ему следующим образом: "Американцы, вероятно, думают, что прошло время, когда они должны были принимать во внимание чувства и затруднения своих союзников... С каждой неделей эта тенденция дает о себе знать все больше и больше, и это создает нарастающие затруднения для всех тех в Англии, кто желает поддерживать тесные англо-американские отношения". Необычно твердый для Идена тон телеграммы свидетельствует о его возмущении тем, что США не сочли нужным считаться с мнением английского правительства.
Попытки Даллеса срочно организовать "коллективную акцию" в Индокитае крайне нервировали Идена и его коллег. Созывались чрезвычайные заседания кабинета, подтверждавшие прежнюю позицию. Иден в переговорах с американскими представителями упорно твердил, что это крайне опасная затея, которая может развязать третью мировую войну.
Он боялся большой войны в Азии, но почему? Причин было несколько. Английский народ не только не поддержал бы такую войну, но энергично выступил бы против. Азиатские члены Содружества: Индия, Пакистан, Бирма, Цейлон - категорически возражали бы против таких мер в Индокитае, и участие Англии в их осуществлении угрожало большими осложнениями в отношениях с этими странами. Большая война в Азии потребовала бы направления вооруженных сил Англии и Франции в этот район, а эти силы могли быть взяты только в Европе. Следовательно, европейский, то есть, по мнению английских деятелей, главный, район конфронтации с СССР и другими странами социализма был бы оголен. Создать ЕОС не удалось бы и таким образом пришлось бы отказаться от идеи обеспечения в Европе позиции силы против Советского Союза. Это никак не устраивало английское правительство.
Кроме того, были резонные опасения, что расширение колониалистской империалистической интервенции в Индокитае до большой войны превратит ее с самого начала в войну против союза империалистических стран. В этом случае образовался бы мощный единый фронт народов Азии, объединяющий свыше миллиарда человек, который окончательно смел бы все колониальные режимы в этом районе земного шара. В результате Англия потеряла бы окончательно свои позиции в Азии.
Наконец, Черчилль и Иден не могли не понимать, что участие в предлагаемой американцами акции неотвратимо повлечет увеличение зависимости Англии от США.
Отсюда и твердость позиции Идена в переговорах с Даллесом, и провал попыток американцев сорвать совещание в Женеве.
Иден направился в Женеву не поездом, как это бывало в 30-х годах, а специальным военным самолетом. Авиация стала основным транспортным средством дипломатов начиная со второй мировой войны. На аэродрома "Орли" Иден сделал краткую остановку, чтобы сообщить своему французскому коллеге, что позиция английского правительства остается прежней. В Женеве делегация направилась по старой традиции в гостиницу "Бо риваж". У Идена с этой гостиницей были связаны многочисленные воспоминания. Все здесь казалось знакомым, привычным. Как обычно, он занял апартаменты, которые всегда занимали английские министры. Но на -тог раз Идена и его сотрудников волновала мысль: можно ли здесь свободно беседовать по деловым вопросам, не вмонтировано ли где-либо незаметное передающее устройство? Это - дипломатические тревоги, характерные для эпохи научно-технической революции, в 30-х годах таких тревог не было. Утверждают, что есть простое средство для нейтрализации подслушивания: нужно во время беседы производить дополнительный шум, который не позволит различить произносимые слоил. Иден и его коллеги пробовали стучать по столу во время совещаний, но это показалось им ненадежным. Было решено съехать из "Бо риваж" и разместиться на вилле, любезно предоставленной в распоряжение английском делегации одним из женевских друзей Идена. Кстати, советская и китайская делегации тоже размещались не в гостиницах, а на отдельных виллах. В этих резиденциях происходили и неофициальные встречи руководителей делегаций. Время от времени Иден встречался с министром иностранных дел СССР В. М. Молотовым и его заместителем А. А. Громыко, а также с членами американской делегации.
Хотя Иден и его биографы, как и прочие английские историки, стремятся приписать успех Женевы в решении индокитайского вопроса исключительно ему одному, в действительности этот успех был во многом результатом усилий советской делегации, которая прибыла в Женеву с твердой директивой Советского правительства добиться соглашения о прекращении войны в Индокитае. Пять лет спустя Иден отмечал конструктивный вклад советской делегации. "Молотов искренне стремился достигнуть соглашения, - писал он. - В ходе наших частых неофициальных бесед он нередко выдвигал полезные предложения или шел на уступки, которые позволяли конференции двигаться вперед".
