Автора не смущает, что у Англии с СССР был договор о союзе и сотрудничестве в послевоенный период, подписанный в 1942 году сроком на 20 лет. "Союзное единство военного времени, - пишет Иден, - развалилось при первом же прикосновении мира".
Каковы же конкретные претензии Идена к Советскому Союзу? Полный военный разгром Германии, пишет он, создал такую обстановку в Европе, что "Россия не видела необходимости искать союзника на Западе и уж никак не готова была уплатить цену за такового". Формулировка вполне определенная. Идена не устраивает то обстоятельство, что СССР, добыв победу, обеспечил свою безопасность и поэтому не собирался "платить цену" западным державам за союз с ними. Под этой "платой" автор подразумевает, что СССР должен был принять диктат Англии и США в отношении послевоенного мирного урегулирования. Правящие круги этих стран были весьма озабочены тем, чтобы лишить Советский Союз плодов победы во второй мировой войне, а поскольку он явно не обнаруживал склонности пойти на это, то превратился для них из союзника во врага. Именно об этом идет речь и в документах английского правительства, и в мемуарах Идена, и в книгах Черчилля, и в воспоминаниях Макмиллана.
Беда этих политиков была не только в том, что соотношение сил все больше и больше менялось в пользу социализма, но и в том, что английский народ и впредь намерен был видеть в лице СССР своего союзника. Даже Иден признает, что исторические и географические факторы давали достаточно оснований, чтобы СССР и Англия в дни мира, как и в военные годы, сохраняли союзнические отношения.
В мае 1945 года английская буржуазно-либеральная газета "Ньюс кроникл" писала: "Одно определенно: миллионы людей в нашей стране хорошо расположены к России и твердо решили сотрудничать с нею. Для огромного большинства англичан сотрудничество с Россией является послевоенной необходимостью". Эти добрые чувства, чувства английского народа к СССР, в то время были настолько сильны, что стали мощным фактором в английской политике. Политические деятели не только не осмеливались публично выступать против таких чувств, но не могли даже позволить себе промолчать по этому вопросу, чтобы избиратели не заподозрили их в противоположных взглядах. Поэтому официоз консервативной партии - "Дейли телеграф" одновременно с "Ньюс кроникл" утверждала: "Россия и западные державы никогда не утратят своих воспоминаний о бессмертном товариществе по оружию. Их безопасность неделима. Разрыв и вражда между ними означали бы непоправимую катастрофу для человечества. Никакая сила в мире, кроме их продолжающейся солидарности в период мира, как и в период войны, не может обеспечить ни спасения мира, ни их собственного спасения". Хорошо сказано! Жаль только, что это была заведомая неискренность - хозяева и редакторы газеты думали совсем по-иному.
Для послевоенной конфронтации с Советским Союзом английским правящим кругам было крайне необходимо обезопасить себя со стороны своего собственного народа. В официальном издании английского Центрального управления информации "Россия и Запад в 1945 - 1963 годах" указывается, что разрыв Англии и США с Советским Союзом не произошел ранее "частично потому, что народы западных стран... сохраняли значительную часть восхищения и симпатии к русскому народу, помня о его военных усилиях, и не желали решительного разрыва между прежними союзниками". Нужно было вытравить эти чувства доброжелательности к СССР, широко развившиеся в годы совместной борьбы против общего врага, и вместо них внедрить недоверие и ненависть к социалистическому государству. Это должно было явиться: морально-психологическим обоснованием враждебной Советскому Союзу внешней политики.
И вот империалистические силы Англии развернули широкую кампанию по обработке английского народа в духе вражды и ненависти к Советскому Союзу и социализму. Возглавили эту кампанию консерваторы. "Задача воодушевления английского и американского общественного мнения, а также общественного мнения стран Содружества пала на Черчилля", - пишет Макмиллан. Он "направлял настроения общественности, а не следовал за ними". Пресловутая речь Черчилля в Фултоне, содержавшая призыв к превентивной войне против СССР, убедительно показывает, в каком направлении пытались повернуть английское и мировое общественное мнение правящие круги Англии. Все средства идеологического' воздействия были мобилизованы и пущены в дело.
Активнейшую роль в этом неблаговидном деле сыграло правительство Эттли - Бевина. Первые полтора года лейбористы не рисковали официально выступать с инсинуациями и клеветой в адрес СССР, а затем сбросили маски. "В момент окончания войны, - пишет Иден, - в Англии царило настроение, не соответствовавшее призывам к бдительности в отношении этой новой (советской. - В. Т.) опасности. Потребовалась фигура большого калибра и искренних убеждений, чтобы вначале уяснить размеры опасности для самого себя, а затем повести народ за собой... Бевин это сделал и тем самым воздвиг себе вечный памятник". Да, Бевин вполне заслужил эту похвалу Идена. Он многое сделал, чтобы "повести" английский народ против СССР.
Проводившийся лейбористами в 1945 - 1951 годах внешнеполитический курс полностью соответствовал замыслам консерваторов. "В течение этого периода именно Уинстон Черчилль давал направление британской внешней политике", - пишет Броад, и он прав. В Фултоне Черчилль провозгласил политику "с позиции силы" против Советского Союза и мирового коммунистического движения, предложил организовать англо-американский блок для осуществления этой политики и высоко поднял знамя "холодной войны". Вскоре в речи в Цюрихе он призвал создать объединенную Европу для борьбы против СССР, включив в нее в качестве ударной контрреволюционной силы восстановленную и ремилитаризованную Германию.
Лейбористское правительство принялось лихорадочно реализовывать эту программу. Вместе с правительством США оно осуществило "план Маршалла", при помощи которого имелось в виду укрепить экономические и политические позиции европейского капитализма перед лицом нараставшего революционного движения. В результате Европа была расколота на две противостоящие друг другу группировки государств и была заложена основа, на которой был создан военно-политический агрессивный блок западноевропейских стран. Усилиями прежде всего английского правительства в 1948 году был организован Западный союз, объединявший Англию, Францию, Бельгию, Нидерланды и Люксембург, то есть обособленная группировка государств во главе с Англией, направленная против СССР и других социалистических стран.
Через год был подписан Североатлантический пакт, учредивший НАТО, являющуюся военно-политическим союзом государств Западной Европы с участием США и Канады. Участники НАТО объединились на основе стремления любыми средствами сохранить в современном мире капиталистические порядки и вести борьбу против СССР, других социалистических стран, международного коммунистического и национально-освободительного движения.
Летом 1950 года Англия приняла участие в развязанной американскими империалистами войне против Корейской Народно-Демократической Республики. Корейскую войну лейбористское правительство использовало для "оправдания" приступа к радикальному перевооружению Англии, вскоре вылившемуся в гонку вооружений, которая затянулась на ряд десятилетий. Это была фултонская программа в действии, добросовестно проводимая в жизнь лейбористским правительством.
То, что эта агрессивная линия осуществлялась лейбористами, способствовало ее маскировке и несколько сдерживало борьбу масс против империалистической внешней политики. Консерваторы очень высоко ценят усилия лейбористского правительства Эттли - Бевина по реализации фултонских предначертаний Черчилля. Макмиллан 16 апреля 1951 г. записал в своем дневнике: "Бевин оказал огромную услугу Британии и всему миру. Он навязал сопротивляющейся и колеблющейся партии политику сопротивления Советской России и коммунизму. Министр иностранных дел - консерватор в первые послевоенные годы не смог бы сделать этого". Иден в 1959 году с известной исторической дистанции следующим образом проанализировал действия Бевина: "Главная трудность для него лежала в собственной партии, где на протяжении всего его пребывания на посту министра иностранных дел существовало активное меньшинство, холодно или враждебно относившееся к его политике. К счастью, Бевин обладал таким весом в лейбористской партии и, сверх того, в профсоюзном движении, который дал ему возможность одержать верх над критиками".
