Обнаружено значительное количество обломков оконного стекла, иногда со следами пребывания в огне.
Вторая группа стеклянных изделий состоит из аптечной посуды, нередко употреблявшейся в то время в химических лабораториях и при других экспериментальных работах; к ней относятся стеклянные баночки для химикалий (табл. XXIV, 3) и флаконы. Особенно интересна находка узкогорлой тонкостенной колбы (табл. XXIV, 2). Найден пузырек, в горлышке которого уцелела пробка (табл. XXIV, 1). Данную группу предметов точно так же, как и отмеченные выше глиняные баночки для хранения абразивов, следует связывать с деятельностью соответствующих учреждений Петербургской Академии наук XVIII в. Это предположение еще более укрепится, если мы укажем на находку оптической линзы. Линза, которая была обнаружена вместе с только что упомянутой химической посудой, не закончена обработкой в производстве.21 Данная находка представляет собой особый, вполне самостоятельный интерес для специалистов, занимающихся историей отечественной оптики XVIII в.
Стеклоделие зародилось на Руси еще в X — XI вв., как это было впервые установлено раскопками В. В. Хвойко в Киеве. Однако очень длительное время, вплоть до конца XVII в., стекольное дело развивалось в рамках маленьких мастерских, именовавшихся «гутами». Первый в России завод был построек предприимчивым шведом Ю. Кройетом в 1630 г., в районе города Вознесенска (Московский уезд), второй — в царствование Алексея Михайловича, неподалеку от Москвы, в селе Измайловском. Но стеклянная посуда, производившаяся на этих заводах, была дорога и, по существу, не вошла в широкий обиход. Бурный подъем стеклоделия имел место именно в Петровскую эпоху, когда началась интенсивная постройка новых стеклодельных заводов (всего за сравнительно короткий срок было устроена 9 государственных и частных заводов), которые выпускали оконное стекло, хрустальную посуду и другие изделия; стекольные предприятия размещались как в Центральной России, так и на Украине.22Количество работных людей на отдельных русских: заводах было очень мало; так, например, на одном из заводов — предприятии, принадлежавшем Гаврилову и Логинову (основной профиль завода — выделка хрустальной посуды), — трудились два работника и ученик, а обязанности мастеров исполняли, сами хозяева.
Та стеклянная посуда, которая была найдена нами при раскопках, в значительной части, по-видимому, изготовлялась в России тяжелым трудом работных людей. Обливаясь потом у раскаленных печей, стеклодувы с трубками для дутья, которые они: держали в зубах, выдували толстостенные бутыли и штофы. Сосуды эти, как наглядно показали материалы раскопок, имели порой неровные очертания. Для выдувания стеклянной посуды требовалась большая сила легких, огромное напряжение физических сил, поэтому век стеклодува был очень недолог.
Прошло еще двести с лишним лет, а как в России, так и за границей стеклянные изделия выдувались все тем же примитивным способом. Только в начале XX в. талантливый английский инженер Майкл Оуэнс изобрел первую стеклодувную машину и, по образному выражению В. И. Ленина, проследившего» судьбу этого изобретения, совершил «революцию в выделке бутылок»,23 облегчив тяжелый труд стеклодува.
Судя по количеству разнообразных стеклянных изделий, найденных при раскопках на Васильевском Острове, в первой четверти XVII в. стекло уже довольно широко вошло в быт городского населения.
Обнаруженные в культурном слое деревянные предметы наилучшим образом сохранились вследствие естественной консервации. Однако по извлечении из культурного слоя предметы начали быстро обнаруживать признаки резкой деформации, и потому потребовалось срочное их закрепление.24Среди этих предметов мы видим деревянный половник (табл. XXV, 1), запор от оконной ставни (табл. XXV, 2; подобные же запоры встречаются в домике Петра I на Петроградской стороне), каблучок женской туфли (табл. XXV, 3), затычку от бочонка (табл. XXV, 4), веретено с едва различимым нарезным орнаментом в виде поперечных линий (табл. XXV, 5), орнаментированную ручку деревянной ложки (табл. XXV, 6),25 деревянные украшения (табл. XXVI). Кроме того, было собрано большое количество фрагментов пиленого дерева (обилие их следует связывать с тем, что в XVIII в. рядом находилась столярная мастерская Академии наук).
Металлические изделия были найдены также в большом количестве. Здесь можно видеть болты, кованые гвозди, щипцы, двузубую вилку (табл. XXVII, 2), пряжку от башмака (табл. XXVII, 1). Обнаруженные нами щипцы были некогда специально предназначены для снятия нагара со свечей (табл. XXVIII). Щипцы этого типа имели широкое хождение в быту не только в XVIII в., но и раньше — в XVII в.
Костяных поделок обнаружено всего две — частый гребень (табл. XXVI) и черенок от ножа.
Почти на всем протяжении культурный слой заполнен многочисленными и разнообразными остатками сапожного производства. Были найдены как отходы производства, представленные обрезками кожи, так и сами образцы обуви (табл. XXIX — XXXI), среди которой особо интересны два детских сапожка (табл. XXXII). Среди остатков сапожного производства весьма интересны остроносые стельки старинных русских образцов. Где была изготовлена кожаная обувь, сказать трудно. Однако необходимо принять во внимание численное соотношение сапожных цехов Москвы и Петербурга того времени: в Москве имелось 1416 сапожников, а в Петербурге их было зарегистрировано всего 205.26Поэтому весьма вероятно, что обувь завозилась в Петербург и извне.
Помимо кожаной обуви, был обнаружен и образец обуви лыковой — полностью сохранившийся лапоть косого плетения (табл. XXXIII). В числе находок необходимо упомянуть несколько заморских раковин.
III. Открытие остатков здания и опыт установления принадлежности находок
по историко-архивным материалам
Особой характеристики заслуживает открытие строительных остатков — деревянного прямоугольного сооружения (табл. XXXIV). Газопроводная траншея обнажила лишь часты этого сооружения. Поэтому для полного его доследования была произведена прирезка, доведшая ширину раскопа до 1.85 м. Размеры выявленного сооружения невелики — 1.72 x 1.29 м. Глубина залегания пола постройки — 1.82 м от дневной поверхности. Сооружение это представляет собой сруб, сложенный из. тесаных деревянных плах (толщина плах 0.1 м; табл. XXXV). Отметим, что плахи в стыковых местах примыкают друг к другу не вперевязь, а впритык, причем очень высокое качество подгонки указывает на большое совершенство плотницкого мастерства. Дополнительное крепление плах между собой достигалось применением деревянных скреп (так же как и в корабельном; деле того времени). Северный угол сооружения перерезан прокладкой современной фановой трубы. Следует отметить, что эта прокладка лишь очень незначительно повредила сруб, почти не потревожив культурных напластований, которые достигали здесь максимальной насыщенности, причем значительная часть характеризованного выше вещевого материала, начиная от простой бытовой керамики и кончая фарфоровыми изделиями и аптечной посудой, была обнаружена именно в срубе. Лучше всего сохранилась северо-восточная стена сооружения (наибольшая сохранившаяся высота — 0.41 м) и восточный его угол (табл. XXXVI).
Интерпретируя данное сооружение, мы пришли к убеждению, что оно представляет собой один из отсеков подпола деревянного здания. На первый взгляд кажется необычной выкладка дна деревянными плахами. Однако прощупывание почвы под срубом показало наличие сильно насыщенного водой болотного» слоя. Это обстоятельство и объясняет несколько необычную конструкцию подпола.
Представление о том, что мы имеем дело именно с подполом деревянного здания, получает убедительную аргументацию, если привлечь некоторые архивные документы XVIII в. Из архивных материалов известно, что вокруг здания Кунсткамеры располагались деревянные постройки, принадлежавшие Петербургской Академии наук. В числе их были и строения непосредственно служебного характера, склады («магазейны») и другие постройки. Какие же документы XVIII в. свидетельствуют о том, что на территории, где были сделаны находки, имелись деревянные строения?
