| Как во поле, | поле, || в широком раз|долье |
| Стоял тут са|дочек, || не мал, не ве|личек. |
| Во том во са|дочке || стояли три | древа, |
| Стояли три | древа || зелены, куд|рявы. |
Одиннадцатисложный вариант этого размера у виршевиков заключается в том, что в конце первого полустишия допускалась паузная цезура, уменьшавшая в стихе количество слогов до одиннадцати, т.е.:
12-сложник: |◡́◡◡◡|◡́◡||◡́◡◡◡|◡́◡|
11-сложник: |◡́◡◡◡|◡́∧||◡́◡◡◡|◡́◡|
Если под эту меру написаны стихи, то О. будет звучать так (в третьей строке допущена ритмическая инверсия):
| Ой стоги, сто|ги, ∧|| на лугу ши|роком, |
| Вас не пере|честь, ∧|| не окинуть | оком! |
| Ой, стоги, сто|ги ∧|| в зеленом бо|лоте, |
| Стоя на ча|сах, ∧|| что вы стере|жете? |
(А. К. Толстой)
Стих А. Толстого служит прекрасной метрической моделью для понимания ритмической структуры О. русских виршевиков: О. есть паузированный вариант двенадцатидольника, вернее сдвоенного шестидольника первого. Если обратиться к стихам самих виршевиков, то мы увидим, что их двенадцатисложники и О. подконтрольны одной и той же мере. Возьмем примеры из Симеона Полоцкого, из его книги «Рифмологион»; вот беспаузный двенадцатисложник слова, подпадающие под ритмическую инверсию, выделены):
| Да благосло|вит тя || господь от Си|она |
| на высоко|честнем || месте царя | фрона. |
| Да благосло|вит же || венчанную | главу |
| на премноги | лета || соблюдати | здраву. |
А вот одиннадцатисложник Симеона Полоцкого с однодольной паузой в конце первого полустишия, ритм инверсирован:
|По темной но|щи ∧|| день светлый бы|вает, |
| солнца луча|ми ∧|| всю тьму истреб|ляет. |
| Вся веселят|ся, ∧|| егда осве|щенна|
| солнцем быва|ют ∧|| преукра|шенна. |
Или у А. Кантемира:
| Тщетную муд|рость ∧|| мира вы ос|тавьте, |
| Злы богобор|цы! ∧|| обратив кор|мило, |
| Корабль свой | к бре|гу ∧|| истины на|правьте, |
| Теченье вы|ше ∧|| досель блудно | было. |
(«Противу безбожных»)
| Что дал Гора|ций, ∧|| занял у фран|цуза. |
| О, коль собо|ю ∧|| бедна моя | муза! |
| Да верна; у|ма ∧|| хоть пределы | узки, |
| Что взял по-галь|ски — ∧|| заплатил по-|русски. |
(Автоэпиграмма)
Или пример из Кариона Истомина, который отделял полустишия заметным пробелом, отмечая так паузную цезуру:
| Начало а|за ∧
| Бытность в Ада|ме ∧
| Земля есть в час|тех, ∧
| Отроча зрети ∧
| писмене долг | знати, |
| людей всех смот|ряти. |
| в месяцах из|мена, |
|сладце в смысл оденна. |
(Стихи к букве «А»)
Церковнославянский язык «силлабистов» мало понятен современному читателю, которому, конечно, трудно следить одновременно и за смыслом стиха и за прихотливым инверсированным ритмом. Однако это не мешает нам установить преемственную связь между строем стиха виршевиков и стихом народной поэзии.
ОКСИ’МОРОН (греч. ὀξύμωρον, букв. — остроумно-глупое) — стилистическая фигура, сочетание контрастных по значению слов, создающих новое понятие или представление, например «сухое вино», «честный вор», «свободные рабы» и т.п. На О. построены названия некоторых произведений литературы — «Живые мощи» И. Тургенева, «Живой труп» Л. Толстого, «Оптимистическая трагедия» В. Вишневского.
Примеры О., встречающихся в стихах многих русских поэтов:
И день настал. Встает с одра
Мазепа, сей страдалец хилый,
Сей труп живой, еще вчера
Стонавший слабо над могилой.
(А. Пушкин)
Люблю я пышное природы увяданье.
(Он же)
О как мучительно тобою счастлив я!
(Он же)
Порой влюбляется он страстно
В свою нарядную печаль.
(М. Лермонтов)
Но красоты их безобразной
Я скоро таинство постиг.
(Он же)
Беспокойная ласковость взгляда,
И поддельная краска ланит,
И убогая роскошь наряда —
Все не в пользу ее говорит.
(Н. Некрасов)
Страдать! — Страдают все, — страдает темный зверь,
Без упованья, без сознанья, —
Но перед ним туда навек закрыта дверь,
Где радость теплится страданья.
(А. Фет)
Жить, храня веселье го́ря,
Помня радость прошлых весен...
(В. Брюсов)
Мы любим все — и жар холодных числ,
И дар божественных видений.
(А. Блок)
Смотри, ей весело грустить,
Такой нарядно обнаженной.
(А. Ахматова)
