В старой русской поэтике 18 в. под С. («штиль») разумелась система выразительных средств, применявшихся в литературе соответственно важности описываемого явления. Эта система была разработана и описана М. Ломоносовым, который в «Предисловии о пользе книг церьковных в российском языке» дал развернутое и обоснованное учение о трех штилях — высоком, посредственном (среднем) и низком. Он писал: «Первой составляется из речений славенороссийских... Сим штилем составляться должны героические поэмы, оды, прозаические речи о важных материях, которым они от обыкновенной простоты к важному великолепию возвышаются. Сим штилем преимуществует российский язык перед многими нынешними европейскими, пользуясь языком славенским из книг церьковных. Средний штиль состоять должен из речений, больше в российском языке употребительных, куда можно принять некоторые речения славенские, в высоком штиле употребительные, однако с великою осторожностию, чтобы слог не казался надутым. Равным образом употребить в нем можно низкие слова; однако остерегаться, чтобы не опуститься в подлость... Сим штилем писать все театральные сочинения... Стихотворные дружеские письма, сатиры, эклоги и элегии сего штиля больше должны держаться. В прозе предлагать им пристойно описания дел достопамятных и учений благородных. Низкой штиль принимает речения третьего рода, то-есть которых нет в славенском диалекте, смешивая со средним, а от славенских обще неупотребительных вовсе удаляться, по пристойности материй, каковы суть комедии, увеселительные эпиграммы, песни; в прозе дружеские письма, описания обыкновенных дел». Учение Ломоносова о трех стилях сыграло большую роль в литературе 18 в. и в деле окончательной выработки русского литературного языка, создателем которого был Пушкин.
СТИХ (греч. στίχος — ряд, строка) — форма поэтической речи, отличающейся от прозы системой параллельных речевых рядов, которые придают фразостроению ощутимую стройность. Стихосложение начинается именно с введения в речь (помимо общеязыковых грамматических норм) особого порядка, какого не знает проза. Стиховые формы сами по себе ничего не изображают, но они своим ритмом, строфикой и рифмой способствуют художественной выразительности изображаемого. Всякий стих основан на системе повторности определенного конструктивного элемента, придающего речевому процессу четкость ритмической композиции. Стиховые ряды скреплены между собой единством устойчивой повторяемости одного, нескольких или всех конструктивных элементов. Различаются шесть таких элементов: 1) звуковые повторы в начале и середине С. (дисметрический аллитерационный С.), это начальная стадия формирования поэтической речи; 2) паузное членение фразы по признакам интонационной выразительности (дисметрический фразовик, интонационно-лексический С., с рифмой или без рифмы); 3) равное количество ударных слов в стихе (ударник, с рифмой или без рифмы); 4) метрическая мера, повторяемая в стихах периодически или непериодически; 5) анакруза в начале стиховых строк; 6) равносложные клаузулы в конце строк стихотворения. Все эти элементы, совместно или порознь, могут присутствовать в нужной степени среди любых стихов — строго метрических форм и свободных дисметрических форм. Рифма (или ассонанс) как эвфонический элемент непосредственно конструктивного отношения к ритму С. не имеет, она может обслуживать и метрические и дисметрические формы С. Проза не содержит в себе ни системы параллельных рядов, ни единства повторяемости элементов — в этом конструктивное отличие прозы от стиха.
СТИХОВЕ’ДЕНИЕ — отдел поэтики в системе теории литературы, изучающий формы строения стиха. Зачинателем русского С. следует считать Мелетия Смотрицкого, который в своей «Грамматике», изданной в 1619 г., изложил основы античного стиха и ввел в литературную лексику названия стихотворных размеров (ямб, хорей, дактиль, пиррихий, спондей); попытка Смотрицкого ввести в русскую поэзию античный гекзаметр не была поддержана. Некоторые элементы С. можно найти в стихотворных высказываниях (предисловия к книгам) у Симеона Полоцкого, который ввел термины «метр» и «ритмология» («рифмологион») в применении к своим стихам. Но действительным основателем русского С. является «вечный труженик» В. Тредиаковский, который вместе с М. Ломоносовым и А. Сумароковым разработал начала теории и практики т.н. силлаботонического стиха. А. Пушкин писал о Тредиаковском: «Его филологические и грамматические изъяснения очень замечательны. Он имел о русском стихосложении обширнейшее понятие, нежели Ломоносов и Сумароков». Стиховедческие работы Тредиаковского («Новый и краткий способ к сложению российских стихов с определениями до сего надлежащих званий», 1735, «Письмо русского к приятелю, написанное по поводу нового русского стихосложения», «Письмо, в котором содержится рассуждение о стихотворении...», «Способ к сложению российских стихов против выданного в 1735 годе исправленный и дополненный», «О древнем, среднем и новом стихотворении Российском») вместе с работами Ломоносова («Письмо о правилах российского стихотворства», «Краткое руководство к красноречию») и Сумарокова («О стопосложении» и др.) заложили основание русской стиховедческой школе. Замечательно по систематике, но чрезмерно сжато в своем изложении основ т.н. силлабики «Письмо Харитона Макентина к приятелю о сложении стихов русских» А. Кантемира. Большой тонкостью наблюдения над строем стиха отличаются работы А. Радищева (глава о стихосложении в «Путешествии из Петербурга в Москву», «Слово о Ломоносове» и в особенности «Памятник дактилохореическому витязю», где имеется много ценнейших технологических замечаний о гекзаметрах Тредиаковского) и Н. Николева («Рассуждения о стихотворстве Российском», 1787, «Пополнительные примечания на лирико-дактилическое сочинение», 1796).
Из стиховедческих трудов первой половины 19 в. большую роль в понимании природы стиха сыграли работы А. Востокова («Опыт о русском стихосложении», 1812, где впервые дана попытка научного осмысления строя русского народного стиха), А. Кубарева («Теория русского стихосложения», 1837, и «О тактах, употребляемых в Русском стихосложении», 1829), Н. Надеждина («Версификация»), Н. Остолопова (классический для своего времени «Словарь древней и новой поэзии», 1821) и Д. Дубенского («Опыт о народном русском стихосложении», 1828). В дальнейшем, примерно с 40-х годов до 80-х годов 19 в. в области С. было затишье; изредка появлялись работы, не внесшие, однако, ничего существенного в науку о стихе (В. Классовский «Версификация», «Поэзия в самой себе и в музыкальных своих построениях», П. Перевлевский «Русское стихосложение»). Весьма примечательны стиховедческие идеи Н. Чернышевского, критиковавшего русский гекзаметр и ломоносовское учение о ямбах и хореях, не соответствующих, по его мнению, природе русского языка. В конце 80-х и в 90-х гг. замечается оживление в области С. Появляются большие статьи С. Шафранова «О складе народно-русской песни, рассматриваемой в связи с напевами» и И. Голохвастова «Законы стиха русского народного и литературного», свидетельствующие об интересе к народной поэзии. Этой же проблеме посвящены работы московского профессора Р. Вестфаля («О русской народной песне», «Теория ритма в применении к русским поэтам») и его последователя музыканта-этнографа Ю. Мельгунова («О ритме и гармонии русских песен», «К вопросу о русской народной музыке»); оба они исходили из того положения, что обновление русского стиха зависит от дальнейшего развития норм античной метрики. Много интересного о стихе содержится в большом труде П. Сокальского «Русская народная музыка». Но наиболее значительным среди исследований русского стиха 90-х годов является работа академика Ф. Корша «О русском народном стихосложении», где автор на ряде примеров показывает, что в основе строения многих произведений русской народной поэзии лежит тактовый принцип ритмостроення (это ранее доказывал и А. Кубарев).
