– Исконно-посконная! Полжизни провела в Европах, а все за приметы цепляешься!

– Ага! – Лилька прищурилась. – Мне так легче. Вроде все сделала правильно. Так как надо.

– Молодец! Правильная умная девочка, – и Кирилл погладил Лилю своей рукой-лапищей по голове…

Она, как упрямый бычок, мотнула головой и высвободилась от его прикосновения.

– Не надо, – сказала она сквозь зубы…

Кирилл с шумом выдохнул.

– Ну, тогда что? Присядем? Где сидеть-то? Прямо на полу?

– Я сейчас принесу табуретки из кухни, – всполошилась Александра. Она было метнулась в кухню, но затем махнула рукой: – Да ладно. Проходите прямо в комнату, не разувайтесь.

Александра села на стул, а Лилька с Кириллом опустились на диван. При этом Лилька сжала губы в тонкую ниточку и застыла, глядя прямо перед собой.

– Ну что, в путь! – Кирилл встал, в нем было почти два метра роста. – В путь-дорожку?

Лилька рядом с ним была маленькой и хрупкой.

– Едем, – проворковала она и прижалась к жениху. – Ты у меня самый-самый…

Александра подошла к окну, чтобы напоследок проверить балконную дверь: плотно ли она ее закрыла, и застыла в изумлении. Как по мановению волшебной палочки на улице прекратило моросить, и с неба начал падать мелкий горох, именуемый в народе манной крупой! Но это было лучше, чем дождь, который обволакивал все существо противной липкой пеленой, как это было в последние дни.

– Ну что? Поехали? – прогудел Кирилл. – Если вдруг пробки – можем не успеть в аэропорт.

На улице манная крупа падала с неба, как будто бы кто-то тряс рукавом, и она вылетала неравномерными порциями; ветер кружил горошинки и швырял их в лицо.

– Забыла крем от мороза, – вполголоса сказала Лиля.

– Сойдет и обычный крем.

– Но там лучше защита от холода… А то лицо пойдет красными пятнами. Ладно, куплю в аэропорту.

Пока Кирилл заводил джип, Александра с Лилей стояли на месте и пританцовывали, чтобы согреться. Заметно похолодало.

– Скоро Новый год, – негромко сказала Лилька, поднимая голову к небу. – Обожаю этот праздник. Всегда ждешь от него чего-то нового, необычного… – И она повернулась к Александре.

Та хотела сказать, что она уже ничего не ждет от праздников, а живет скорее по инерции, но промолчала. Каждый день был похож на другой – длинная череда одинаково похожих дней.

Машина завелась, они нырнули внутрь, где было тепло, пахло нагретой кожей и кофе.

– Мы только что из «Старбакса», – подтвердила Лилька. – Кофейком согревались. Ой, что же мы Саньке забыли кофе взять?!

– Обойдусь.

– Это мы виноваты, растяпы. Черствые, невнимательные, эгоистичные люди.

– Эка ты загнула, – покачал головой Кирилл. – Прямо злодеи в натуре. – Он помолчал, а потом добавил: – Трогаем? Навстречу экстриму и приключениям!

– Не знаю, – негромко сказала Лилька. – Что нас там ждет?

– Сама захотела – вот и получай. Могли бы поехать в более теплые края.

– Я? Это все ты – «поехали да поехали… Новый год встретим в зимнем лесу».

– Не припомню такого.

– А я помню, я все помню, – протянула Лилька. – Не надо из меня теперь беспамятную делать…

– Ну, спорить с женщиной – себе дороже, так что не буду и пытаться. Пусть я во всем, старый пень, буду виноват. Согласен и на это. Чего не сделаешь ради любимой женщины!

Джип тронулся с места…

– Интересно, что нас там ждет? – тихо сказала Лиля. – Как представлю милую дружескую вечеринку перед Новым годом, треск поленьев в камине, за окном – ночь, снежинки, сугробы…

– Это она текст рекламного буклета репетирует. – Кирилл обернулся к Александре и подмигнул ей. – Будешь выступать перед остальными членами группы на импровизированном капустнике.

– А что? – оживилась Лилька. – Надо же будет новогоднюю программу отрепетировать. Кирилл, это класс!

– Только увольте меня от выступления в роли Деда Мороза.

– Здесь вообще-то без вариантов. Я буду Снегурочкой…

– Давай сначала доедем до места назначения. Еще неизвестно, как отнесутся другие члены группы ко всем твоим планам. Может быть, резко отрицательно.

– Хорошо отнесутся. Праздники все любят.

– Поживем – увидим.

– И поживем, и увидим, – многозначительно сказала Лилька, понизив голос.

Александра искоса посмотрела на Лильку. Похоже, она была в приподнято-романическом настроении и уже нарисовала себе заманчивую картинку: двое сидят перед камином в уютных креслах, а за окном – зимний рай, воплощенный в ночном звездном небе, елях и сугробах по пояс. Хорошо, что она угомонилась, и теперь у нее впереди – семейная жизнь с Кириллом, таким надежным и спокойным. Он будет хорошо уравновешивать легкомысленную взбалмошную Лильку. У этих ребят все будет хорошо. Александра почувствовала легкую грусть и уставилась в окно: вечерняя Москва проплывала за ними, нарядная, похорошевшая в ожидании Нового года. Александра не любила этот праздник, она всегда ощущала в это время смутную тоску. Когда все веселились, планировали праздник, покупали подарки родным и близким, собственное одиночество высвечивалось особенно ясно и беспощадно. Когда была Буська, было не так тоскливо. Александра обычно покупала в магазине готовые салаты и курицу гриль, красное вино. Но она никогда не покупала новогодний напиток – шампанское. Пить его в одиночестве казалось ей верхом идиотизма. Шампанское – напиток романтичный. Его пьют вдвоем, не отрывая друг от друга взгляда, а потом одни губы встречаются с другими… Выпив бокал красного вина, Александра ложилась спать еще до наступления Нового года, провожаемая укоризненным взглядом Буськи. Александре казалось, что собака не одобряет ее равнодушия к этому празднику. Вот так, Бусь, обычно говорила она перед тем, как погасить свет, еще один год пролетел. Что будет в новом? Почему-то кажется, что ничего хорошего…

Здесь Буська поднимала вверх одно ухо и заливалась лаем.

«Дура ты дремучая, – слышалось Александре в этом лае, – дремучая и замшелая. Вышла бы ты из своей скорлупы на свет божий и встретила бы хорошего человека. И все было бы у тебя по-другому».

– Все Бусь, – здесь Александра ее одергивала, – хватит. Не учи меня жить…»

Но собаки уже нет. И Новый год стал совсем тоскливым мероприятием, о котором хотелось забыть еще до его наступления…

Снег усилился. Снегоочистители работали без устали, их ритмичное постукивание успокаивало. «Все будет хорошо, – подумала Александра, – непременно».

Она посмотрела на Лильку. На секунду, перед тем как тень упала на ее лицо, Александре показалось, что на нем застыло выражение досады. Может быть, правда, подумала она, Лилька не хотела туда ехать, но Кирилл ее уговорил. А на самом деле она мечтала отдохнуть где-то в теплых краях, где солнце, море и тепленький песочек… А теперь уже все, поздно. Ничего не перепишешь и не переделаешь.

Около аэропорта их встретил друг Лилькиной семьи, который забрал ключи от джипа и сказал, что оставит его у себя в гараже, пока они не вернутся. Джип Кирилл взял в аренду на три недели, именно этот срок они собирались провести в Москве.

После регистрации подруга с женихом устремились в магазины и бутики; Лилька собиралась купить что-то. Александра отказалась присоединиться к ним. Ей хотелось просто посидеть в каком-нибудь кафе и расслабиться перед полетом.

Александра увидела кафе-бар немного в стороне от магистралей, протоптанных пассажирами, и направилась туда. Там царила мягкая полутьма, полностью была освещена только барная стойка. Александра заказала крепкий кофе с молоком и выбрала дальний столик в углу.

Заиграли что-то бесконечно грустное – фаду, португальскую печаль. Пела Мариза, Александра узнала голос, потому что иногда слушала ее песни. Эти пронзительно-щемящие мелодии находили отклик в ее душе. Александра сидела, уткнувшись в чашку с кофе, а когда подняла глаза, то увидела у барной стойки мужчину. Черная кожаная куртка, брюки цвета хаки, свитер светло-шоколадного оттенка, ежик русых волос, трехдневная щетина и колючий взгляд, метнувшийся по столикам. В нем было нечто, от чего у Александры перехватило дыхание, может быть, дело было в этой пронзительно-печальной мелодии, рассказывающей о разлуках и расставаниях. Может быть, в свете, придававшем всему оттенок легкой нереальности, или в самой фигуре, сжатой как пружина и почему-то внушавшей чувство опасности, – трудно сказать. Время словно остановилось, и Александра чувствовала глухие толчки сердца. Она сглотнула и поднесла чашку кофе к губам. Прищурилась. Внезапно мужчина бросил взгляд в ее сторону, и она испугалась. «Не слишком ли я пялюсь на него, подумает: сидит одинокая женщина и пожирает глазами мужчину, забредшего в кафе». Она рассердилась на саму себя и, достав сотовый, уставилась на экран дисплея, чтобы чем-то себя занять. Но тем не менее несколько раз украдкой Александра посмотрела на него. Он заказал пиво и сэндвич и сел, выбрав столик почти напротив нее. Теперь она видела, как он ест. Во всех его движениях было ощущение силы, властности и уверенности в себе. И еще спокойствия. Но в отличие от добродушного спокойствия Кирилла это спокойствие было и обманчивым. Как у зверя перед прыжком, который своим напускным равнодушием хочет просто обмануть жертву. «Чертовски хорош мужик! – подумала Александра. – Этакий герой в стиле Клайва Оуэна. Мужественный, сильный. Раньше я думала, что такие мужчины бывают только в кино, оказывается, иногда они еще случайно забредают в аэропорты. Как перелетные птицы, побудут немного здесь и полетят дальше…»