Мадди в ярости сжала телефонную трубку так, что костяшки ее пальцев побелели.

– Да, – еле сдерживаясь, произнесла она. – Так я и сказала. Оно село.

Выслушав ответ работника химчистки, Мадди пришла в еще большее негодование.

– Даже если бы я проглотила за ланчем целую лошадь, и то бы мне платье не было мало. И более того, я не просила его чистить. Я просила его только отгладить. Оно еще с этикеткой. Я не носила его. Оно было лишь слегка помято. Я купила это платье исключительно из-за важного для меня обеда, предстоящего сегодня вечером. Именно сейчас мне меньше всего нужна эта неприятность.

В середине ее тирады раздался звонок в дверь. Мадди прошла через гостиную с телефоном посмотреть, кто там.

– Ох, да какой теперь в этом смысл, – тихо проговорила она в трубку. – И сейчас у меня просто нет времени спорить.

Заглянув в дверной глазок, она открыла дверь свободной рукой. Вошла полная молодая женщина, сдержанно улыбнулась, оценивая наряд Мадди. Мадди закатила свои карие глаза к потолку и зашагала назад к телефонному столику, разговаривая на ходу.

– Первое, что я сделаю в понедельник утром, так это встречусь с вашим заведующим. И вам надо бы ему сообщить, что это платье мне стоило двести тридцать шесть долларов, которые я намерена получить с вас.

Мадди повесила трубку. Выражение гнева на ее лице сменилось отчаянием, когда она опять посмотрела на свое платье, а затем на подругу и одновременно свою помощницу-администратора Лиз Купер.

– Оно село, – с веселой гримасой сказала Лиз.

– Я знаю, я безумно суеверна, – вздохнула Мадди, – и что-то подсказывает мне, что судьба готовит плохой поворот.

Лиз усмехнулась.

– Брось Мне удалось узнать кое-что полезное о нашем мистере Харрингтоне.

В ответ последовала почти что сердечная улыбка Мадди.

– Хорошо. Рассказывай, а я попытаюсь откопать что-нибудь, что могла бы надеть.

Она вошла в спальню и стащила с себя красное шерстяное платье, которое во время примерки замечательно сидело на ее точеной фигурке весом в пятьдесят два килограмма при росте метр шестьдесят пять. Сейчас оно годилось разве что для десятилетней худущей девчушки.

Лиз последовала за Мадди, наблюдая, как подруга вытаскивает из шкафа платья, хмурится, а затем вешает их снова в шкаф.

– Может быть, тебе надеть маленькое черное платье, в котором ты была недавно на рождественском вечере? – предложила Лиз, сбрасывая голубую штормовку.

– Ты имеешь в виду то, которое наш выдающийся дерматолог Кэвин Глисон залил пуншем? Мадди надела серое крепдешиновое платье и, взглянув на себя в зеркало, немедленно решила сбросить его.

Лиз улыбнулась своему привлекательному светловолосому боссу.

– Мадди, расслабься. Я еще никогда не видела тебя такой издерганной. Что бы ты ни надела, ты будешь выглядеть великолепно. И прекрасно договоришься обо всем с Харрингтоном.

– Стоит ли тебе напоминать, Лиз Купер, какое это решающее для нас событие? Если мы займемся выпуском средств по уходу за кожей наравне с роскошной компанией типа «Барретт», то это будет не только взлетом для фирмы «Сарджент», но и положит конец дефициту наличной валюты у нас, а также заботам о новых капиталовложениях. Мой проект, этот хрупкий ребенок, с которым я нянчилась с самого его рождения и потратила на него семь лет непрестанных забот, возможно, теперь встанет на собственные ноги.

– Послушай, Мадди, лучше меня никто не знает, как ты трудилась, чтобы превратить «Сарджент» в одну из прекраснейших компаний такого рода. Тебе всего двадцать восемь, но подумай, как далеко ты продвинулась за эти семь лет. Конечно, мы пока что маленькая компания, но у нас есть замечательная производственная линия и обученный персонал. Харрингтона мы положим на обе лопатки. Барретт именно к нам, а не к кому-то еще обратился с этой исключительно стоящей идеей. Готова поспорить, Харрингтон скоро будет вести с нами деловые переговоры.

Мадди усмехнулась.

– Ты права. Я должна быть оптимисткой. Мне надо взять себя в руки. Сейчас это очень важно. Она разглядывала коньячного цвета шерстяное платье.

Лиз одобрительно кивнула.

– Хорошее платье.

– Надо немного погладить юбку, – сказала Мадди. – Расскажи мне о Харрингтоне.

Лиз извлекла из сумки маленький блокнотик.

– Давай посмотрим. Харринггон, Майкл. Тридцать четыре года. Не женат. Вице-президент компании «Барретт», отвечает за сбыт и развитие производства. Кажется, типичный герой Хорэйшно Алджера[1]. Говорят, он начинал рассыльным в магазине Барретта здесь, в Бостоне. – Она быстро просмотрела страничку до конца. – Кстати, здесь и вырос, в Бинтауне, Саут-Энд. Вырос в многодетной семье. Старший. Есть сестра – учащаяся колледжа Уэллсли[2], а брат учится на подготовительных медицинских курсах при университете Тафтса. Еще есть три сестры. Они замужем. Ох, есть еще одна сестра, ее свадьба состоится в Уотертауне в следующее воскресенье. Харринггон пробудет в городе неделю, чтобы присутствовать на свадьбе.

– Как это тебе удалось столько раскопать за два дня?

– Мне помог старый друг, который работает здесь, в магазине у Барретта. Мадди улыбнулась.

– Не знаю, что бы я без тебя делала?

– Вероятно, сошла бы с ума.

Мадди снова улыбнулась.

– Ты абсолютно права. – Она нагнулась, отыскивая свои черные туфли-лодочки. – Какой колледж закончил Харринггон?

– Он никогда не учился в колледже. Я уверена, что он – единственный среди руководящего персонала, кто не имеет соответствующей степени одного из престижных университетов. Пост вице-президента ему достался ценой пота и крови.

Мадди вышвырнула из шкафа одну туфлю и продолжала искать другую.

– Надела бы лучше ботиночки, – сказала Лиз. – Похоже, пойдет снег.

– Вот здорово!

– Действительно, – в раздумье согласилась Лиз. – Предупреждали, что к ночи возможна сильная метель.

– Замечательно, но почему Харринггон должен был выбрать именно «Симеони» для обеда? Ведь надо ехать через весь город, – говорила Мадди, накидывая фланелевый халатик.

– По крайней мере у «Симеони» есть служащие на автостоянке.

– Еще неизвестно, заведу ли я машину. Она не любит холодную погоду, как и я. – Мадди взглянула на часы. – Черт побери, ты только посмотри, сколько времени! Мне надо выходить, или я опоздаю.

– Я тоже должна бежать. Сегодня вместе с невесткой я купаю ребенка.

– Какой это уже по счету ребенок? Третий? Лиз засмеялась.

– Четвертый.

Мадди покачала головой.

– А я-то думала, у меня одной полно дел. Лиз схватила штормовку и направилась к двери.

– Ну, я пошла. Удачи тебе. Поговорим утром.

– Спасибо, Лиз. – Мадди проводила Лиз и побежала на кухню со своим платьем, чтобы поставить гладильную доску и включить утюг.

Оставив утюг нагреваться, она бросилась в ванную комнату – причесаться и наложить на лицо ее любимый грим от «Сарджент»: увлажняющий крем, светлую пудру, зеленоватые тени, персикового цвета помаду.

Она вернулась на кухню через минуту-другую, досадуя, что утюг еще не нагрелся, и услышала, что в дверь настойчиво звонят.

– Иду, иду! – крикнула Мадди, бросила хмурый взгляд на утюг и, не выключив его, побежала к двери.

Стук в дверь и плач сопровождались нервными настойчивыми звонками.

– Что за?.. – Мадди заглянула в дверной глазок, а затем быстро распахнула дверь. Там стояла ее кузина Линда со своим малышом Тимми на руках. Тимми кричал, но и бледное лицо молодой женщины было тоже залито слезами. По ее покрасневшим глазам было видно, что она плачет уже давно.

– Господи, Линда! Что такое? Что случилось? – Мадди пыталась затащить кузину внутрь, но обезумевшая от горя женщина не могла сдвинуться с места.