Женщины теперь казались ему такими предсказуемыми. Он знал, какие мысли бродят за их улыбками, чего они хотят, о чем мечтают. Они больше не удивляли, не поражали, они даже не заинтересовывали его. Он, известный на весь Лондон своей терпеливостью к глупому кокетству, начинал злиться, когда рядом с ним оказывалась какая-нибудь легкомысленная, пустая особа, которая не могла ни о чем думать, кроме своих тряпок и того впечатления, что она производит на окружающих. А ведь раньше ему нравились женщины! И красавицы, и пустышки, и умные, и не очень — все, все, все. Теперь же, все они стали для него на одно лицо.
И как оказалось, дело было все в ней. В его маленькой женушке, которая могла удивлять, забавлять, сердить, и безумно, страстно желать ее. Только такая как она могла решиться на побег и похититель его драгоценности, и что самое главное, не растранжирить их на светские мероприятия, а заняться обустройством собственной жизни — новое имя, пансион, ателье, и что и вовсе не мыслимо для женщины — фабрика!
С ней было не просто хорошо, с ней было интересно. Его забавляли их перепалки, он с предвкушением ждал ее очередного выпада, он выдумывал тысяча и одну подковырку, от которой бы она загорелась, как спичка и перестала разыгрывать из себя чопорную леди. Она была необузданна, нетерпелива и слишком требовательна… Слишком, оттого он и испугался. Сбежал от нее, весь преисполненный праведным гневом, а когда оглянулся, и сообразил, что к чему, было уже поздно — ее и след простыл. И он вновь убедил себя, что все что не делается, то к лучшему.
Только вот теперь эта поговорка ему не подходила. Он намеривался вернуть Гейл назад к себе. Вернуть обратно.
Только это оказывается не так-то и просто и забавно, как это он себе представлял…
При виде разгромленного ателье, она расплакалась.
Перед глазами замельтешили видения уютных примерочных и комнат ожидания с диванчиками, удобными креслами и маленькими полированными столиками с разбросанными на них журналы мод. Женские руки перелистывающие страницы, склоненные в любопытстве головы и жаркие обсуждения будущих фасонов…
Как она любила эту непринужденную атмосферу!
Теперь, ничего этого не было. Вместо стеклянных витрин, в которых стояли манекены, зияла пустота. Ее любимейшее свадебное платье, был изодрано на клочки, и грязными обожженными обрывками свисало с поваленного наземь манекена. От мебели остались лишь какие-то искалеченные детали. Нитки, иголки, ножницы, все это вперемешку с разбитым стеклом валялось на полу. Ничего ценного не осталось…
За что?! За что эти люди, так ополчились на нее? Какое они имели право разрушить все то, что она с таким упорством и трудом создавала?!
Мерзавцы. Сволочи. Нечеловеки. Нет, то были не люди. Толпа — тупая, жадная, безликая масса. Но кто подтолкнул их к этому? Эллиот?..
Озлобившаяся, преисполненная праведного негодования, Гейл на следующее же утро, направилась на поиски этой презренной твари, бывшей до недавних пор ее управляющим.
Уж она вытрясет из него всю правду! Чего бы ей это не стоило!
Но она так и не успела выйти из дома, когда, спускаясь по лестнице, натолкнулась на Мэг. Та аж рот открыла от удивления, увидев на ней шляпку с черной вуалью.
— Позвольте поинтересоваться, это куда-то вы в таком виде отправляетесь?!
— Чего так кричать? — раздраженным шепотом ответила Гейл, и даже оглянулась, ожидая, что вот-вот на лестницу выйдет Джослин. За эти дни он и так ей крови попортил, не хватало только того, чтобы он выскочил на лестницу и помешал ее планам. С него станется.
— Помилуй Бог, Гейл, что ты собираешься делать в такую рань?! — снизив тон, вновь атаковала ее вопросом Мэг.
Гейл решила не нужным скрывать правду:
— Мне надоело бездействовать. Я собираюсь найти Эллиота, и вытряси из него всю правду!
— Одна?! Ты лишилась рассудка?! — Мэг скептически поджала губы. — Признаться, я думала у тебя больше мозгов. Да ладно, мне то что, ты все равно не знаешь, где он прячется…
Обиженная ее недоверием, Гейл пробурчала:
— Сегодня на фабрике день выдачи зарплат, и он как управляющий обязан быть там.
— Ага, он такой дурак, что именно сегодня и вспомнит о своих обязанностях! — Фыркнула Мэг и вновь начала подниматься по лестнице.
— Он не дурак, но он будет там, вот увидишь. Элиот ни за что не упустит свой шанс заграбастать чужие денежки.
Мэг остановилась:
— И как ты себе все представляешь? Ты найдешь его, он тут же испугается и выложит тебе всю правду, и исправит содеянное?!
— Не будь идиоткой, я взяла с собой пистолет.
— Ты с ума сошла! Ты же не умеешь стрелять!
— Ну и что, — Гейл равнодушно пожала плечами, — я же не собираюсь убивать его, только попугать, всего-то!
— Значит так, — Мэг помахала перед ее носом указательным пальцем, — одна ты никуда не пойдешь! Я тебя не пущу!
— Еще чего… — вызывающе буркнула Гейл, в глубине души радуясь тому, что сейчас за этим последует.
— Либо ты берешь меня с собой, — угрожающе начала Мэг, — либо я поднимаю твоего мужа с постели, а вот он, будь, уверена, никуда тебя не отпустит!
Гейл покорно кивнула. А что ей оставалось?! Тем более что с Мэг как-то спокойней, она более хладнокровный и рассудительный человек, чем она. Но стоило девушкам выйти из дома и поймать экипаж, как Гейл тут же пожалела о своей «удаче».
— Гейл, должна сразу предупредить тебя, — усаживаясь на сиденье, равнодушным голосом сказала Мэгган, — когда я шла через кухню, то натолкнулась на Дженгинса, и мне пришлось сказать ему, что мы уезжаем на фабрику искать мистера Уайта.
— Зачем ты это сделала? — возмущенно вскрикнула Гейл. — Теперь он обязательно, доложит обо всем Джосу! А тот между прочим, запретил мне, высовываться на улицу!
Мэг пожала плечами:
— Должны же мы иметь какую-то страховку! Тем более, я попросила его, не говорить графу где мы, до тех пор, пока он сам не спросит. Если все пройдет хорошо, и мы вернемся до полудня, то он даже ничего не узнает, а если нет, то лично мне, будет как-то спокойней, если я буду знать, что твой муж в курсе событий!
Гейл промолчала. Она вовсе не была уверенна в том, что Элиот появиться на фабрике спозаранку. Так что скорей всего им придется подзадержаться, и очень может быть аж до самого вечера.
Они никак не уложатся до полудня. Абсолютно точно никак. Однако не стоит заранее предвосхищать события и расстраиваться от назревающего скандала с Джосом. Авось обойдется…
Ровно в полдень граф Мейдстоун, одетый в эффектный прогулочный костюм, пружинистой походкой вышел из печально известного пансиона миссис Фэнси. Тщательно выбритый подбородок и красиво уложенные волосы создавали впечатление молодого франтоватого повесы, в голове которого, нет, не единой мысли, кроме как о хорошеньких леди. Впечатление добавляла и трость с золотым набалдашником, своеобразное произведение искусства, которую граф элегантно выставлял вперед. Он был столь неотразим, что проходящая мимо пансиона женщина еще издалека залюбовавшись этим великолепным представителем мужского пола.
Красавец. Ну, просто Бог.
Но стоило графу сравняться с ней и поднять на нее свои блестящие серо-голубые глаза, как женщина тревожно вздрогнула. В этих глазах полыхала такая бешенная ярость, так не вязавшаяся с безмятежным выражение его лица, что ей невольно захотелось перекреститься, ибо ей показалось, что она увидела самого дьявола.
В этот момент красивый демон резко остановился, в опасной близости от нее, отчего душа бедной женщины чуть не убежала в пятки, но спустя мгновение, она с облегчением поняла, что он лишь остановил проезжающую мимо карету. Проследив взглядом за тем, как он усаживается на мягкое сидение, и говорит кучеру адрес, она в недоумении подняла брови.
Что нужно такому элегантному джентльмену в бедной и довольно опасной для богачей, части Уотфорда? Острых ощущений?..
