О, вполне естественно, что вначале она во всем подозревала собственного мужа. Но по здравым размышлениям тот не стал бы действовать исподтишка. Нет, найди ее, Джослин, тут же появился бы прямо перед ее носом, а затем без объяснений отвез бы в Лондон, или, что скорей всего, все в тот же Мейдстон-хаус. Но насколько она знала, он уже начал бракоразводный процесс, да и времени прошло… два года. Он уже не искал ее, и как ей писала мать, она могла уже ничего не опасаться и вернуться назад, домой.
Нет, это был не Джослин. Хотя, это было бы самое простое объяснение, ведь больше никто другой не приходил ей в голову… А так как других предположений у нее не было, ей приходилось полагаться на собственного управляющего. Пусть и неприятна ей была эта идея, но ее единственной зацепкой был Элиот. Именно к нему обратился ее враг с предложением купить фабрику.
Она, конечно, не могла ненавидеть человека, который всего лишь решил расширить сферы своей прибыли. Наоборот, она бы отметила его находчивость. Но получив отказ, тот все же дал Элиоту время на раздумья, бросив словно невзначай, что будет в Лондоне на бал-маскараде у господина Стюарта. Того самого Стюарта, известного всем своими тайными вечеринками, оканчивающимся в комнатах для гостей, где давались непристойные представления…
А затем, всего неделю спустя после этого возмутительного на ее взгляд предложения, этот мерзавец, не дожидаясь бала маскарада, устроил погром в ее ателье. Потом последовала кража товаров со склада фабрики, внезапно уволились сами рабочие, так что ей пришлось нанять женщин и детей, чтобы производство не остановилось. И пусть ей это не нравилось, как заверил ее Эллиот — это была крайняя необходимость. Упусти она всего один день… и она будет разорена!
Будь на ее месте кто-то другой, он впал бы в отчаяние. Но она собиралась бороться. Здесь она вовсе не для того, чтобы склонив голову, отдать свою собственность, о, нет! Она намеривается вычислить негодяя, найти его слабые стороны и действовать его же методами!
Ее душа рвалась в бой. Гнев раздувал ноздри, и она раздраженно постукивая веером по руке.
Только как найти этого мерзавца?!
— Миссис Фэнси?
Гейл обернулась. Пытаясь скрыться, она поменяла фамилию и теперь все ее знали под этим именем. Даже Эллиот не знал ее настоящего имени, бедняга даже не подозревал, что ее муж все еще жив, а не умер от несчастного случая. Но до сих пор, слыша это имя, она все никак не могла привыкнуть.
Эллиот Уайт вырядился в костюм разбойника с большой дороги. У него был столь нелепый вид, что Гейл едва сдержалась, чтобы не рассмеяться. Пухлый живот плотно обтягивала черная ткань, за поясом висел кривой ятаган, а один глаз закрывала повязка. Рыжие редкие волосы скрывала треуголка. Полупират-полуразбойник. Но он так мало походил, что на одного, что на другого, что Гейл искренне посочувствовала тому.
— Эллиот, неужели это вы? Вы совершенно на себя не похожи!
Тот грустно улыбнулся.
— Это все, что я смог для себя достать, миссис Фэнси.
Гейл стало его жаль и она решила не заострять внимания на его внешности. А потому, быстренько перевела тему:
— Ну, вы уже видели его? Он здесь?
Эллиот вздохнул.
— Нет. И честно признаться, хотя я вам уже неоднократно это повторял, это дурацкая затея. Вы посмотрите вокруг — среди всех этих масок, шляп, бород, усов — разве я найду его? Это невозможно!
— Эллиот, ну постарайтесь. Не надо отчаиваться, может быть нам повезет. Ведь не зря же он, упомянул это место. Может он сам вас найдет…
— Сомневаюсь, миссис Фэнси.
Теперь вздохнула Гейл. Ее управляющий был страшным консерватором, да к тому же скептиком. Он вечно осаживал ее и тормозил все ее начинания, приводя такие убийственно-похоронные доводы, что порой у нее опускались руки. Каких трудов ей стоило притащить его в Лондон и уж тем более уговорить пойти на этот бал! Проявляя редкостное непонимание, тот вначале наотрез отказался, пока она, в порыве гнева не пригрозила ему увольнением. Теперь старая песня похоже начиналась заново…
Мимо них прошел лакей. И Эллиот жадно схватил с его подноса два запотевших бокала с шампанским.
— Прошу вас. — Он протянул один ей, а свой осушил двумя огромными глотками.
— Эй, как там тебя, стой!
Лакей молча развернулся. На нем не было маски и Гейл ясно разглядела на его лице отвращение. Эллиот же, не обращая на него внимания, взял новый бокал, поставив вместо него опустевший, и небрежным жестом отпустил слугу.
Гейл сделала маленький глоточек из своего бокала.
— Может быть нам стоит разделиться? Тогда, если он узнает вас, он не побоится к вам подойти. А я буду наблюдать за вами, так что если…
Эллиот снова вздохнул, с тоской посмотрел на окружающее его веселье, а Гейл захотелось стукнуть того по голове, только бы тот пришел в себя и понял, наконец, как для нее это важно!
— Хорошо. — Он опять вздохнул. Допил шампанское и посмотрел на дно своего бокала, словно надеялся увидеть там истину. — Но я вас предупреждал, так что не обессудьте. — И он удалился, бормоча себе под нос, что-то по поводу странности костюмов.
И действительно, кого здесь только не было. И Генриха XIII, окруженный своими шестью женами, и мадам Помпадур — любовница Людовика XIV, и пастушка, и арлекин в цветастом наряде…
Гейл засмотрелась на первого, довольно правдоподобно изображавшего из себя Генриха XIII. Его дамы были как на подбор хороши. Статные, они о чем-то щебетали, склонив свои головки с разноцветными волосами. А тот, посверкивая своими светлыми глазами — отсюда было не видно, какого они цвета, просто серые или голубые — уже во второй раз задержал на ней свой взгляд.
Для Генриха XIII тот был худощав, однако шикарная борода, усы и продолговатая шапочка того времени не оставляли сомнений, что перед вами, сам, Его Величество . Да и его костюм — пурпурно-красный, расшитый золотом, с накидкой, отороченной бобровым мехом, никак не мог принадлежать кому-нибудь другому. Длинные сильные ноги в бежевых чулках, украшали золотистые подвязки, Гейл была не единственной женщиной в этом зале, что украдкой любовались этими мощными икрами.
У него был довольно пристальный взгляд. Очень пристальный и… одобрительный. Гейл прикрыла свою полуобнаженную грудь — коей так заинтересованно любовался «Генрих», веером и тут же увидела, как Его Величество неодобрительно покачал головой.
Она отвернулась, намеренно глядя на Эллиота, который рассекая толпу с мученическим видом, словно бы нарочно заглядывал каждому встречному в лицо. Его кто-то толкнул, а другая женщина рассмеялась и поинтересовалась, а не пришел ли он, забрать ее кошелек? Гейл поморщилась, представив себе, что ей придется выслушать от Эллиота после …
Краем глаза, она успела заметить, как «Генрих», что-то сказав своим дамам, направился в ее сторону. Дамы довольно захихикали. Гейл энергично начала обдувать свое разгоряченное лицо, а потом и вовсе дала деру, не желая встречаться с наглым незнакомцем. Но тот опередил ее, загородив дорогу и степенно поклонился. Бежать дальше было бы трусостью.
— Куда же вы убегаете, моя прекрасная наяда? — проговорил «Генрих» приятным, вызывающим мурашки бархатным тоном. — Неужели я испугал вас?
Гейл недовольно поджала губы.
Ясно. Перед ней законченный ловелас. Распутник. Бабник. И очередной повеса. Почему-то некстати вспомнился Джослин…
Но почему-то вместо того, чтобы развернуться и уйти, она присела в шутливо-ироничном реверансе и ответила:
— Совсем нет, Ваше Величество.
Пока она приседала, «Генрих» погрузил взгляд в ее декольте. Он даже слегка покраснел, словно увиденное, явно его «порадовало». Гейл как можно быстрее поднялась, досадуя на себя за глупость, и уже хотела тотчас уйти, как «Генрих», словно прочтя ее мысли, завладел ее рукой.
Поднеся ее к своему рту, он слегка защекотал ее бородой, но не поцеловал. Так, один жест. При этом он так и не отрывал своего взгляда от ее груди, до тех пор, пока Гейл не дернулась. Он тут же словно опомнившись, интимно зашептал:
