Дерик последовал за Моро ко входу в пещеру, где был разбит своеобразный палаточный лагерь. Он отказался от жареного мяса, но все же сел на бревно, которое служило французу стулом.

– Твоя мать писала мне все эти годы, что мы провели в разлуке. Во время войны письма приходили нерегулярно, но все же я их получал. Я год за годом умолял ее вернуться во Францию ко мне. Но Вивьен отказывалась.

– Почему? – Дерику всегда казалось, что она готова была уехать во Францию при первой же возможности.

– Сначала, потому что Скарсдейл пригрозил перестать выплачивать ее семье денежное содержание.

Дерик кивнул. Это было понятно.

– Но даже после того, как ее родители умерли, а сестры вышли замуж, она не приезжала, – продолжал Моро.

Дерик чувствовал печаль Моро и его недоумение. Потом француз приподнял одно плечо, и его губы изогнулись в горькой улыбке.

– Уверен, тебе не нужно рассказывать, какой избалованной была твоя мать. Она всегда жила в роскошных замках, чего я не мог ей предложить. Я бросил все, чтобы поехать за ней в Англию, когда ей пришлось выйти замуж за Скарсдейла. Мы были так молоды. Так глупы. Но даже если б я не оставил все, чтобы быть с Вивьен, моя семья все равно потеряла все во время Террора. Теперь у меня было лишь то, что я зарабатывал, а этого ей было явно недостаточно. Твоя мать не желала жить в крошечном коттедже и самостоятельно себя обслуживать.

Моро поднялся со своего места и принялся расхаживать перед пещерой.

– Мне было тяжело понять это. Ведь мне было все равно, где жить. Лишь бы с моей любимой. Я приехал в Англию и обосновался в этой пещере, – Моро взволнованно взмахнул рукой, – чтобы быть рядом с твоей матерью, рискуя быть пойманным Скарсдейлом. – С его губ сорвался тягостный, полный боли вздох. – И я очень злился, что она не чувствует того же.

Дерик покачал головой. Бедняга. Так влюбиться в эгоистичную женщину, не заслуживающую подобной преданности. Она была совсем не такой, как Эмма.

– Жизнь слишком коротка, чтобы отказываться от своей любви, – произнес Моро, и Дерик замер. Рискнул бы он приехать в чужую страну, дорога в которую была ему заказана, чтобы быть рядом с Эммой? Черт возьми, да! Но тогда почему он не может остаться в Англии вместе с ней?

Моро заговорил снова.

– Но Вивьен умоляла меня подождать. Скарсдейл был намного старше ее. Уверен, ты знаешь, что ее семья договорилась с виконтом о весьма щедром содержании для нее в случае его смерти. Она обещала мне, что когда Скарсдейл умрет, мы купим на эти деньги небольшое поместье на берегу моря, где и проживем остаток жизни. Я так любил ее, что не смог ей отказать. Поэтому мы ждали и ждали… двадцать три года.

Как это, наверное, было ужасно. Дерик не мог представить себе и года вдали от Эммы. Да что там года – он не смог бы прожить без нее и недели.

– И вот наконец я получил письмо, в котором говорилось, что Скарсдейл умер. Ах, это письмо! – Моро закрыл глаза, и на его губах заиграла мечтательная улыбка. – Оно было преисполнено радости, волнения и обещаний. Вивьен уговорила меня приехать в Англию и быть с ней до тех пор, пока не решится вопрос с поместьем. Она собралась получить свою часть наследства, чтобы мы могли вместе уехать во Францию, как много лет назад вместе приехали сюда.

Какой же он глупец. Нет, он не будет таким, как его родители. И не позволит чему бы то ни было помешать их с Эммой любви. Если она не согласится уехать в Америку, он останется здесь. Иного пути нет.

– Но потом, спустя пару дней после первого письма, пришло второе, в котором Вивьен просила меня оставаться на месте. Говорила, что у нее проблемы и она приедет ко мне со дня на день.

Дерик тотчас же сосредоточился на словах Моро.

– Она собиралась приехать к вам? – Это объясняло, почему мать так стремительно паковала вещи. Так что же случилось в промежутке между написанием этого последнего письма Моро и падением со скалы? Неужели Фарнзуэрт успел добраться до нее, и она поняла, что от правосудия не уйти?

– Но она так и не приехала. Я ждал несколько дней, а когда добрался сюда, узнал, что она… мертва. Я никогда не поверю, что, когда мы оказались так близки к тому, чтобы быть вместе, Вивьен решила свести счеты с жизнью. Non.

Рассказ Моро обеспокоил Дерика по нескольким причинам. Но он сосредоточил внимание лишь на той его части, которая имела отношение к его миссии. Интуиция подсказывала ему, что француз не лжет, поэтому Дерик тоже решил быть с ним откровенным. Он поднялся с бревна и подошел к нему.

– У моей матери действительно были проблемы, поэтому она предпочла броситься со скалы, чтобы не оказаться за решеткой. – Дерик изложил собственную версию событий, заметив, как болезненно поморщился Моро при упоминании о романе виконтессы с Джорджем Уоллингфордом.

И без того румяное лицо Моро покраснело еще больше от переполнявших его эмоций.

– Как ты мог поверить, что твоя мать способна на подобное предательство?

– В дополнение к многочисленным косвенным уликам скажу, что она всю свою жизнь была лгуньей, не любившей никого, кроме себя, – произнес Дерик. – И, возможно, вас, – добавил он.

– Но это неправда! Она любила тебя. Ты ведь ее сын!

– Она ненавидела меня! – рявкнул Дерик, в груди которого всколыхнулись застарелые обиды и гнев.

– Нет, Дерик. Ты же должен помнить, как она тебя обожала.

В сознании Дерика вспыхнули обрывки воспоминаний: благоухающие духами руки, крепко прижимающие его к себе, нежный голос, напевающий колыбельные на французском языке, поцелуи и объятия. Сердце Дерика заныло от тоски. Он так сильно любил маму и со всей своей мальчишеской уверенностью знал, что она тоже его любит. Вот почему ее внезапная холодность так больно и горько ранила его.

– Она любила меня до тех пор, пока вы не уехали, а потом стала ненавидеть.

Глаза Моро застлала печаль.

– Она никогда не испытывала к тебе ненависти. Когда Скарсдейл выслал меня во Францию, твоя мать еще сильнее привязалась к тебе. Не только потому, что ты был ее единственным ребенком. Ты являлся еще и частью меня. Когда Скарсдейл понял, что ты значишь для нее, он тебя забрал. Он говорил ей, что ты его наследник – единственный, потому что других у него уже не будет. Сказал, что отныне тебя будет воспитывать англичанин, а не французская шлюха, и отослал твою матушку сюда.

Дерик ошеломленно смотрел на Моро.

– Из писем Вивьен я знаю, что она обращалась с тобой не слишком хорошо, когда ты приезжал в замок. Ты должен понять, Дерик… что был для нее источником радости и унижения. Напоминанием о том, чего она не могла иметь: меня, тебя, любовь. Она была уверена, что Скарсдейл присылал тебя в замок лишь для того, чтобы помучить ее. Но она не хотела тебя обидеть… Просто в то время она была неспособна на что-то еще.

Дерик закрыл глаза, чтобы не видеть сочувствующего взгляда Моро. Возможно ли, что Вивьен Эйвлин была вовсе не такой бессердечной, как казалась?

– Ты ошибаешься на ее счет. Когда ты уехал во Францию, Вивьен приложила все силы, чтобы узнать о твоей судьбе. Все ее письма мне были пронизаны беспокойством за тебя. Со временем она стала догадываться, чем ты занимался во время войны. Мы оба это подозревали. Она никогда бы не предала Англию, никогда бы не подвергла тебя опасности.

Но если предательница не она, то кто?

– В своем письме Вивьен сообщала, что видела то, чего не должна была. А теперь ты говоришь, что в Дербишире действует предатель. Может, она увидела что-то, что ее убило.

Дерик мгновенно открыл глаза.

– Подождите… Она сказала, что видела то, чего не должна была?

– Да.

– А не сказала, что именно?

– Non. Письмо было очень коротким. Судя по всему, она очень торопилась. Почерк был неровный, на строчках кляксы.

Проклятье! Это же все меняло.

– Письмо у вас?

– Non. Я оставил его во Франции. Надежно спрятал с другими ее письмами. Но я расскажу, что в нем было. Вивьен писала, что я должен оставаться во Франции, она видела то, чего не должна была, больше не чувствует себя в безопасности и немедленно приедет ко мне.