— Спасибо, Тисс, — сказал капитан провожатому. — Подождите там. Я вас позову.

Тисс молча вышел.

Они стояли, Кавас сидел и разглядывал их без всякого удовольствия.

— Здравствуйте, господа, — сказал он, наконец. — Керли и Линт, если не ошибаюсь?

— Все верно, господин Кавас, — ответил Хэлан. — Или как надо говорить: господин Капитан?

Тот досадливо дернул плечом.

— Вот что я хотел бы уточнить. Сразу. Это грузовой корабль, господа. Раз уже здесь оказались пассажиры…

— Ну, с нами у вас хлопот не будет!

— Меня не это интересует, господин…

— Керли.

— Так вот, господин Керли, я хотел бы… должен знать…

— Будем ли мы интересоваться экипажем? Нет. Обещаю.

Кавас недоверчиво усмехнулся.

— В любом случае корабельный распорядок для вас обязателен. Вход в отсек управления — только для вахты. В штурманскую, инженерный отсек, реакторную и в мою каюту — только с моего разрешения. В отсеки трюмной автоматики — только с разрешения суперкарго. То же самое — его каюта. Можете находиться в центральном отсеке, у себя в каюте или каютах экипажа — по приглашению.

— Я вас понял, господин капитан, — ответил Хэлан коротко.

— А вы, господин Линт?

— Да, капитан, — четко ответил Майх.

Кавас поглядел на него с внезапным интересом.

— Летали?

— Нет, капитан, — так же четко ответил Майх.

Хмурый Тисс проводил их до каюты и ушел. Ничего была каюта, не хуже, чем в тюрьме. Розовые стены, три откидные койки да столик с прикрепленным сиденьем.

— Роскошно! — сказал Майх. — Ребята говорили, что на АЮ каюты на троих, я так даже не поверил!

— А как насчет подслушивания?

— Только из капитанской каюты.

— Понятно. Слышь… Тим, а ужин когда? Я бы так даже пообедал.

Не сказать, чтоб их тут любили и жаловали. Не в открытую, конечно, так, заходишь — замолкают, и всех разговоров «да» и «нет».

Ну, Хэлану — то наплевать: кто они мне? Расстанусь — не вспомню. Их право. А вот Майх приуныл. В первый — то день ему в каюте не сиделось: ходил по кораблю, как влюбленная девица, только что стенки не целовал. А на другой уже день Хэлан еле выволок его обедать.

— Не могу, — говорит. — Сидишь, как оплеванный.

Вот так — то, малыш, в нашей шкуре!

Ну, это как раз пузыри: после проклятого обеда придержал Майха в коридоре за локоть и велел выяснить насчет прослушивания.

— Некогда сопли распускать, понял? Давай, шевели мозгами, я тут ни черта не могу!

В капитанскую вахту Майх прошелся по каюте с индикатором и нашел ячейку подслушивания. Портить не стал — так расстроил немного, чтоб гудела при включении. Надо отдать должное Кавасу: так и не гудела до конца рейса. Хорошее чувство самосохранения у мужика.

На третий день Майх попросился в штурманскую. Кавас разрешил сквозь зубы — не нашел предлога отказать. Вернулся только к ужину, усталый, хмурый какой — то. Сел и задумался; Хэлан еле его растормошил, когда пришла пора отбывать еду.

Правда, на этот раз было не так противно: то ли притерпелись к ним, то ли потому, что вахта капитанская, а пилот — помощник — парень веселый и по молодости еще незлобивый.

Вошли и замешкались у порога; штурман подвинулся и махнул Майху, а Хэлан присел на свободное место рядом с суперкарго. Он его еще вчера приметил, сразу имел в виду притереться. Пока без расчета: просто очень уж на других не похож. Большой, грузноватый, явно полсотню перешагнул. Мясистое лицо, рыжеватый венчик вокруг лысины, голубенькие глазки. Спо — окойный. Хэлан никогда не верил слишком спокойным людям.

Взял себе мяса с черным соусом, ел и поглядывал на Майха. А с ним уже говорят! Вон штурман что — то сказал и Тисс, реактивщик этот. Бывает же дар!

— Брат? — спросил суперкарго.

Хэлан усмехнулся, поглядел в эти спокойные глаза.

— Откуда? Я ведь такой, как вы, господин Стет.

Холодный острый огонек сверкнул в их блеклой голубизне — и погас.

— Изучали мое досье?

— Нет. Просто своего почуял. Приятно. Не беспокойтесь, на взаимность не рассчитываю.

— Тогда порядок, — сказал Стет.

А хорошо все — таки закрыть дверь и остаться вдвоем. Ты гляди, они и меня допекли!

— Ну что, — сказал Хэлан, — поговорили?

— Рано, Хэл.

— А по мне так в самый раз. Где хоть слазить будем?

— Не знаю, Хэл. Наверное, на Тенаре. Столица, можно сказать. Рудник, пункт наблюдения пространства, заправочная база. Сотни две народу.

— А дальше?

— Не знаю, Хэл, — опять сказал Майх. Встал, прошелся по каюте, сел, опять встал. — Ничего я не знаю! Понимаешь…

— Что?

Майх вдруг успокоился, сел, поглядел в глаза.

— Надо пробиваться в систему Фаранела.

— Соскучился?

— Не очень. Просто нам надо на Намрон.

— Хм, не слыхал. Зачем?

— Слушай, Хэл, давай сначала… Как ты представляешь себе задачу?

— Никак. Ставь на здоровье.

— Ладно. Известно, что корабль сейчас возле Ябта. На секретном полигоне КВФ. Никаких регулярных рейсов туда нет. Не понимаю, зачем Лийо согласился…

— А я понимаю. Если бы не согласился, наши б уже нашли дурака, чтоб силой…

— Это невозможно, Хэл!

— Вот умник! Кому оно интересно, возможно или нет? Главное, чтоб драка.

— Думаешь, они еще надеются на контакт?

— Оно тебе надо? Плюнь и забудь. Главное: как нам туда попасть?

— Никак. Хотя… ты слышал о Намронской чуме?

— Нет.

— Я сам случайно узнал… на Кнете. Тоже был поганый рейс. До Гавата шли перегруженные, а на Гварам уже с недогрузом. Пришли на Гварам, а там подвернулась партия груза на Ктен… ну, сам понимаешь, наша компания все подберет. Пришли, а у тех ничего не готово, три дня торчали. Дел никаких, мы с Лийо все по Ктену шатались, есть на что глянуть. Смотрю, на космодроме корабль стоит, автомат в предстартовой позиции, даже с огнями. День стоит. Два. Спрашиваю, почему его не отправят или не уберут. А Лийо: — Не отправят и не уберут. Это памятник. Ну и рассказал. Лет десять назад было. Тогда на Намроне была планетарная станция. Лийо говорит, там с самого начала было нечисто. Построили черт — те когда, а все не открывали…

— Почему?

— Вот и я спросил, почему. Ответ Лийо могу повторить.

Прикрыл глаза и повторил: — «Вечная беда, что нашей наукой заправляют ничтожества, помешанные на утилитарном подходе. Перспективно то, что быстро окупается. К сожалению, парадоксы окупаются редко, а планетология планет — гигантов — это на три четверти парадокс». Такое объяснение тебя устраивает?

— Ну, раз нет другого… А дальше?

— А дальше станцию все — таки открыли, и на второй сезон там началась эпидемия. Лийо говорит, что карантин объявили подозрительно быстро. Туда даже врача не послали… Впрочем, на Ктене тогда не было врача.

— Вот как? — быстро спросил Хэлан — Почему?

— Не знаю. Когда я спросил, Лийо только усмехнулся.

— Ну?

— Все. Им не позволили покинуть станцию. Даже прислали перехватчики… на всякий случай. Короче, их снабжали с Ктена, автоматами. Этот был четвертый. Он не успел взлететь.

— Веселая история. А мы что на этом… ну, как его? — забыли?

— Там три корабля, Хэл. Лоханки типа Т и ЮЛ, переделанные на автоматическое управление.

— А зараза?

— Понимаешь, Хэл, Лийо сказал, что намроновская чума, видимо, не заразна. Такие случаи были и в Первой и во Второй Фаранельских экспедициях.

— И никто не знает?

— Лийо сказал, что отчеты этих экспедиций никогда не публиковались.

— Еще веселее! Ну, а как попасть на Намрон?

— Не знаю. Район все еще закрыт. Все внутренние спутники Фаранела закрыты.

— Н — да. Хороший у тебя план. Надежный. Значит, Тенар. А потом?

— Может быть, Ктен. Правда, туда тоже не летают.

— Знаешь, Майх, с меня хватит! Сколько до Тенара?

— Двенадцать дней. Послезавтра должны войти в астероидный пояс.

За завтраком Хэлан опять подсел к суперкарго. Просто так. Почти просто так.

Сегодня Майха в штурманскую не пустили: штурман на вахте, а как без присмотру? Ну, лично я на капитана не в обиде. Его право.