— Да все я понимаю, Ол. А чего не пойму, Кел скажет… Когда свидимся. А ты что призадумался, Майх?

Майх поднял голову, поглядел, пожал плечами.

— Не знаю, Хэл. Противно. Никогда не думал, что Мир такое болото. Тут я тебе и правда не помогу. — Встал — нет, очутился перед Тэви, тот даже голову в плечи втянул. — Господин Тэви, я хотел бы узнать…

— Да?

— Вчера я говорил с господином Бари. Мы с Хэланом просим отдать нам корабль — памятник.

— Ну и что?

— Он сказал, что это вы должны обсудить сообща. Когда мы сможем узнать ваше решение?

— Унол мне ничего не говорил. Не вижу оснований… Собственно, если хотите, я сам со всеми переговорю. А зачем вам эта развалина? У вас же свой корабль.

— Это не корабль, господин Тэви. Это десантно — спасательный бот типа БДС—5. Как все суда ограниченной дальности, работает на химическом топливе. Не думаю, чтобы на Ктене был склад горючего.

— Д — да, конечно. Куда же вы отправитесь на этом… монументе?

— Пока на Намрон, господин Тэви.

— С ума сошли! Вы что, не слыхали о намронской чуме?

— Почему же? Просто у капитана Тгила были причины считать, что она не заразна.

— А он что, там был?

— Это не имеет значения, господин Тэви.

Он говорил, а Хэлан глядел на его запертое холодное лицо, и странное такое чувство… тоска? Быстро ж ты меняешься, парень. Или я просто тебя не знал? Все правда: с тобой и жить легко, и помирать не страшно, а вот какой ты будешь, когда придет пора решать? Неужели…

— Но почему? — вскричал Тэви. — Берите посудину, думаю, это не вопрос, и летите сразу, куда надо!

— Не получится, господин Тэви, — спокойно ответил Майх. — Я этот корабль посмотрел. «Малый крейсер» типа Г, снят с производства лет тридцать назад. Полная вахта — двенадцать человек, аварийный минимум шесть. К счастью, переделан на автоматическое управление, и в бортовой вычислитель заложена программа полета на Намрон. Конечно, программу надо проверить… может быть, восстановить…

«Нет, — подумал Хэлан с облегчением, — зря я так. Сунул парня мордой в дерьмо…»

— Господи, да зачем вам этот Намрон?

— Там есть корабль типа ЮЛ. Таким я могу управлять в одиночку.

— Сумасшедшие! — сказал Тэви. — Просто черт знает что! Да не ухмыляйтесь вы, Ктар! Если решим…

— Значит, поможете?

— Значит, поможем. Жалко, что Кел… Ладно, сам поговорю.

И снова они шли по круто завернувшейся вниз равнине к своему одинокому кораблику, и надутая рожа Фаранела тупо глядела на них. Всосет и проглотит, даже косточки не хрустнут. А уже на Намроне…

— Майх! — просто, чтоб услышать человеческий голос.

— Что?

Надо ответить. Что бы это сказать, чтоб хоть на полдороги хватило?

— Насчет намронской истории: чего ту станцию прихлопнули. Ктен ведь уже был, да?

— Ты думаешь?..

— Ну! Станцию на Намроне… ее с Латена можно снабжать?

— Нет. Только через Ктен. Намрон и Латен… ну, понимаешь, они всегда по разные стороны Фаранела. Хэл!

— Ну?

— Думаешь, правда? Убили десять человек только потому, что здесь тюрьма?

— Еще не привык?

— Никогда не привыкну! — С яростью сказал Майх. — Нечего привыкать к подлости!

— Почему? Все так живут. А кому не нравилось — уже не живет.

— Знаешь, Хэл, — сказал Майх, — я все не понимал, чего ты от людей загораживаешься. А сегодня дошло. Тошно ведь, наверное, жить… если знать то, что ты знаешь… Боишься, что заметят, да?

…И назавтра их к Ларту не пустили, пришлось опять убивать день. Ну, Майх, он всегда при деле — часу не прошло, а он уже заседал в центральном отсеке, а при нем Тэви, да еще штук шесть ученых мужей. Хозяева галдели, Майх улыбался да помалкивал, а Тэви, похоже, вкалывал на страховке, усмиряя страсти.

Правда, и Хэлан не скучал. Ходил, смотрел, спрашивал помаленьку. Даже как — то не по себе: никто тебя не пугается и нос не воротит, набрасываются, как на лакомый кусок, только успевай в ответ улыбаться.

Улыбаться — то он улыбался, а на душе скребло. Проклятая печать Ктена! Нет, не блеклые маски лиц — к этому он сразу привык. Проходил в пятый раз мимо Майха и даже удивился, до чего тот черный. Просто очень уж крохотный стал у них Мир, сошелся в кружочек, в точку, в Ктен. Они были умные люди все — и не слабаки — большинство, — и все — таки чего — то в них не хватало. Вот у Ларта оно было, у Бари, у Ноэла — то, что делает человека свободным даже в тюрьме, богатым — даже, когда у тебя все отняли.

И каждый был сам по себе. Они и слушать — то не умели, и спрашивая, не дожидались ответа — перебивали, принимались говорить сами — торопливо, бессвязно, взахлеб, — тут не стоило спрашивать: подталкивай осторожненько, да подкидывай зацепки, чтоб было куда разматывать мысль. Мысли были всякие: и умные, и так себе, — просто все это не клеилось вместе, не связывалось ни с чем.

Нет, здесь только с Лартом можно говорить, больше мне никто не нужен.

Ноэла он еле поймал. Несколько раз обежал станцию, пока застал его в медотсеке. И тоже не в добрую минуту. Только приоткрыл дверь — сразу напоролся на такой взгляд, что с порога пришлось оправдываться:

— Да ладно, Сат, сейчас уйду. Я только про Ларта хотел спросить. Как он?

— Плохо, — угрюмо ответил Ноэл. — Вы не беспокойтесь: завтра. Этот разговор его убьет, но завтра… — судорога пробежала по его лицу, и Хэлан подошел поближе.

— Зачем же так? Я…

— Заткнитесь! — с ненавистью сказал Ноэл. — Он хочет с вами говорить. Завтра вы его прикончите!

Тут отвечать не стоило, Хэлан и не стал отвечать — просто сел напротив. Пусть душу отведет. Шкура толстая — выдержу.

— Ну? Что вам еще надо?

— Ничего, — коротко ответил Хэлан. — Посижу минутку, ладно?

— К черту! Слушайте вы, логическая машина, вы можете оставить меня в покое?

— Нет, Сат. Не надо. Не хватит сил, если сейчас себя отпустите.

— Все знаете, да?

— Так ведь тоже терял. Правда, таких друзей у меня не было. Если честно, так и людей таких не встречал.

— Думаете, что уже знаете ему цену?

— Да нет, конечно. Догадываюсь.

И Ноэл сдался. Закрыл лицо руками и сказал с мукой:

— Ктар, год назад… я еще мог бы спасти его… на Авларе.

Обычная операция… я десятки таких делал! — он оторвал руки от лица, глянул на них с тоской и недоумением. — Я же приличный хирург, я таких вытаскивал… никто не верил, и я не верил, а там… ну, ничего у меня не было, понимаете, ничего, я бы сразу его убил…

— Ну, Сат! Зря вы себя мучаете. Я думаю, если б не вы, он уже давно…

— Я? Ничего вы не понимаете, Ктар. Этот год он прожил только потому, что не на кого их оставить этих… талантливых эгоистов. А они…

— Ну, что они? Люди. У всякого своя мерка. Вы вот подумайте: за год, что вы Келу подарили, он же из Ола Тэви успел человека сделать. Уж не знаю, как вы, а мне, если помирать, так лучше без долгов.

В первый раз за весь разговор Ноэл глянул трезвым, внимательным взглядом.

— Не думаю. Ол Ларта не заменит.

— А вы на что? Они ж, небось, на вас не надышатся. Своих болячек не хватит, так выдумают. Правда?

— Правда, — тень улыбки скользнула по губам Ноэла, и Хэлан понял, что можно уходить. Встал, Ноэл глянул на часы и тоже поднялся.

— Спасибо, Ктар. Надо Мэрта сменить, у него наблюдение.

— Если что, Сат, так мы связь никогда не выключаем.

Они уже прошли те три шага, что отделяли каюту Ларта от медотсека, и Ноэл на миг задержался.

— Не стоит, Хэл. Ночуйте здесь. Может, я вас ночью позову.

В центральном отсеке сидела все та же компания, наверняка не пивши, не евши, а вот Хэлан бы уже и пообедал. Беда с этими гениями! На Тенаре нас бы уже три раза накормили, а тут и спросить неловко.

Местечко — точь — в—точь центральный отсек на корабле. Здоровенная круглая комната, посередке большой стол, а вдоль стен, между дверями, дурацкие такие полукруглые диванчики. Куда ни пойдешь, а этого места не минуешь — самый короткий путь между всеми концами станции. Если уж хочешь понаблюдать…