– Представляю, Харрас! очень хорошо себе представляю!

На следующий день ровно в полдень, действительно… подъезжает большой мерседес… снова сцена прощания, все обнимаются… маленькие польки и Ле Виган плачут… сплошные сантименты… надзирательница тоже плачет… Volksturm тоже… они уже привыкли к нам… а вот и барышни машинистки, нагруженные букетами… хризантемы, плющ… маргаритки, почти целые венки… мы складываем все в мерседес… вырываемся из объятий… Харрас отправляется в путь… так!.. по другой дороге, не той, что на Феликсруе… направление – северо-восток… вот и указатель, до Моосбурга сто километров, ошибиться невозможно, направо, на северо-восток… дорога когда-то, наверное, была хорошая, но теперь вся в выбоинах… даже опасно… Харрас, к счастью, едет не так быстро, проезжаем пригород… еще один… поля… свекла… люцерна… местность не холмистая… почти равнина… на скорости двадцать километров в час мы ничем не рискуем!.. вдали слышны сирены… далеко… тревога… конец тревоги… разрывы бомб… бомбы – это сердце войны!.. бууум! уууууу!

– Через пятнадцать дней здесь начнется кое-что посерьезнее… вы этого не увидите!..

Я ничего не отвечаю… я думаю про этот Моосбург, представляю, как нас там примут! особенно с этими здоровенными букетами!.. я не люблю деревню, и могу объяснить почему… там обычно всех встречают с подозрением, а уж тем более таких, как мы… да еще в Пруссии… хотя уверен, что во Франции все было бы намного хуже!.. а в Моосбурге?.. высокое покровительство Харраса вряд ли нам поможет… разве что кормить будут еще хуже… а были ли иллюзии у самого Харраса?.. сомневаюсь… просто он решил от нас отделаться… у него просто не было выбора… а эта деревушка, куда мы едем, наверняка, жуткая дыра!.. он показывает мне на карте: Цорнхоф… нужно запомнить это название: Цорнхоф… но карта тут не при чем, мы должны были исполнить свою роль в этой трагедии!.. хотя лично я бы предпочел роль статиста, всего лишь статиста… через пятнадцать дней здесь начнутся ужасные бомбардировки, это мы уже слышали… правда я никак не мог понять, почему… в общем, мы попали в весьма неприятную ситуацию!

Но даже если едешь очень медленно, все равно когда-нибудь приедешь… вот, я уже вижу город…

– Это Моосбург?

Да!.. мы ехали три часа… говорил же он, что это очень живописное место… и действительно!.. три… четыре Вандомские площади, и все в одной субпрефектуре, они были нужны Фридриху, чтобы устраивать учения своим канальям… и казни тоже!.. маневры, взмахи жезла и даже то, как орудует палач во время колесования, были видны изо всех окон… чудное зрелище!.. думаю, такое возбуждает в тысячу раз больше, чем жалкие картинки, что показывают у нас в темных залах… народ это обожает… смотреть на марширующих пехотинцев! любой писатель вам подтвердит, что завести публику не так просто… чтобы вам аплодировали хотя бы три первых ряда в партере… а уж какую шумиху нужно для этого поднять!.. пьяные оргии, анонсы – на первых полосах, билетерши, показывающие стриптиз, а лакеи – атлетические состязания!.. и прочая хренотень!.. вам никого не удастся заставить прийти в зал, если там не будет литься настоящая кровь, и на сцене не будут валяться кишки!.. вивисекция!.. и полная сцена внутренностей!.. желательно еще и агония, да! вот на гладиатора смотреть не скучно! особенно на выпотрошенного гладиатора!.. настоящий кайф!.. я уже представлял себе, как нас запрягают в огромную колымагу… у каждого на плече клеймо – 75 статья…

– Селин, вижу, вы замечтались!..

Я ничего не отвечаю… я ничего не говорил с самого Грюнвальда… и двое моих спутников тоже…

– Надеюсь, в Моосбурге не слишком тоскливо…

Я стараюсь быть вежливым!

– О, вы будете часто сюда приезжать! Цорнхоф совсем рядом!.. в семи километрах… хорошая прогулка! но сперва я представлю вас Landrat’у[37]…

Он останавливает машину…

– Но прежде я должен вас предупредить, граф Отто фон Зиммер далеко не молод… и характер у него не очень хороший… он ландрат «в силу обстоятельств», если так можно выразиться! выходец из прусской аристократии, его отец был гувернером всех отпрысков великого герцогства «Северный Шлезвиг»… на прошлой войне он был полковником, прошел Верден уланом в пехоте, был ранен при Дуомоне, он хромает, увидите сами, и он не любит ни французов, ни русских, ни нацистов, ни поляков, никого… хотя, я думаю, что он все же любит баронессу фон Лейден… вы познакомитесь с ней в Цорнхофе… вам будет интересно… но лучше ей об этом не говорить… а меня он ненавидит, во-первых, потому что я моложе, во-вторых, потому что я врач, в-третьих, потому что я эсэсовец, и наконец, потому что я встречаюсь с баронессой… и тем не менее, я вас с ним познакомлю, это необходимо…

Ну так вперед!.. еще одна большая площадь!.. потом еще одна!.. вот и приехали!.. два пожилых охранника в штатском… винтовки системы Шаспо, нарукавные повязки… это особняк ландрата…

– Подождите меня!.. я зайду, скажу ему… и он к вам выйдет!.. если, конечно, захочет!..

Часовые отдают нам честь! Харрас проходит мимо них, поднимается… через десять минут спускается вместе с ландратом… этому старикашке не меньше семидесяти, он очень плохо выбрит и далеко не в лучшем настроении, ворчит… он вышел посмотреть… кто мы такие?.. я и эти двое… сухое приветствие и здрасьте!.. здрасьте! по-французски… я вижу его лицо совсем близко, морщины, щетина… не лишенное шарма и даже по-своему красивое… что-то женственное, красота старой женщины… серые глаза, совершенно серые… о, да у него твердый взгляд, не такой уж он старик…

– Они едут к фон Лейденам?

– Да, я их туда везу!

– Gut!.. gut!

Жмет нам руки… вот, собственно, и все!.. короткое военное приветствие!.. кланяется Лили… поворот!.. он возвращается к себе… поднимается по ступеням… ему тяжело… он хромает даже сильнее, чем я… наверное, перелом бедра… уходит… да, я же не описал вам его наряд… полковничий доломан с петлицами, обшитыми шнуром… сапоги с золотыми каблуками, и еще золотые шпоры, усы как у Вильгельма II, но реденькие, какие-то две ниточки…

– Он бы неплохо смотрелся в балете!

– В каком балете?

– В русском балете, из тех, что представляли в Шатле в 1912!

– Вы так думаете?.. вы еще не видели того, что в Цорнхофе! тот еще больше подошел бы для вашего балета!.. и он еще старше!.. этот просто ничто в сравнении с тем!

Многообещающе!.. ну так в путь! этот Моосбург совсем небольшой городишко, несмотря на свои площади, что напоминают Вандомскую… раза в четыре меньше Шартра, но в совершенно ровном поле, вокруг только песок и гончарная глина… скота почти не видно, и даже лугов нет… пруды, тростники… зато масса гусей, уток, пулярок!.. даже в самом Моосбурге, полные улицы…

– Но сейчас их нельзя есть! verboten!.. запрещено!.. позже!.. потом!.. только после Рождества!..

– Да ладно, Харрас! мы ведь вообще едим очень мало!.. мы к ним и не притронемся!.. даже после Рождества!

– Гуси не так опасны Селин! но с этим старым шутом гороховым советую быть поосторожней!

– С Зиммером?

– Я ведь неспроста вас ему представил…

Ну вот мы и на месте!.. это Цорнхоф! пока только гуси! одни гуси!.. они взлетают с каждой лужи… несколько коров… очень большой парк… в конце которого небольшой замок с круглыми башнями… мы на месте!

– Этот парк проектировал Мансар{58}… еще до Отзыва{59}!.. здесь нет гугенотов!.. фон Лейдены лютеране!.. семья, у которой есть замок, герб и голубятня!

Мансар, действительно, выбрал лучшее место на этой равнине, почти полностью покрытой желтой грязью и пеплом… что за роскошные деревья!.. в этой плавно изгибающейся аллее, обрамленной прекрасными стройными ясенями, вы невольно начинали верить, что все будет великолепно… и Харрас со своей внушительной тевтонской внешностью тоже это очень хорошо понимал…