— Мне все меньше нравится эта история. Вначале мы полагали, что все, кроме убийцы, — обычные люди. Когда же вплотную занялись ими, то обнаружили столько грязи! Пианист, который содержит бордель; миллионер, совращающий старшеклассниц; мать, желающая доказать, что ее дочь изнасиловали; и вот теперь — старик, который тратит свои последние дни, подглядывая за ничего не подозревающими парочками, полагающими, что за свои деньги они получили по крайней мере уединение!

— Может, это не очень морально, — дрожащим голосом произнес Джонс, — но и не уголовно наказуемо.

— Давайте вернемся в ваш офис, мистер Джонс, — предложил я. — Мы ведь еще не начали с вами разбираться. Так что вопрос об уголовщине пока открыт.

Когда мы вошли в офис, он тяжело сел и неподвижно уставился в одну точку.

— У вас ничего нет против меня! — не очень бодро сказал он. — А я вам ничего не скажу!

— Кто делал фотокарточки, которые мы нашли в чемодане Марвина? — спросил я.

— Конечно, Марвин! — Он сердито посмотрел на меня. — Любой дурак определит, что на конверте его почерк.

— Как он их сделал?

— Я не знаю.

— Единственный возможный способ — это воспользоваться вашим приспособлением, — сказал я. — Он сам не мог попасть туда, даже узнать об этом не мог. Сколько он заплатил вам, Джонс?

— Я не понимаю, о чем вы говорите!

Шериф положил руки на стол и подался вперед. Теперь он сидел лицом к лицу со стариком.

— Послушайте хорошенько, Джонс, — прорычал он. — Если вы будете сотрудничать с нами, я, возможно, облегчу вашу участь. В противном случае обещаю, что вы умрете в тюрьме!

Голова старика внезапно дернулась, и он невидящим взглядом уставился в немигающие глаза шерифа.

— Хорошо, — прошептал он. — Что вы хотите узнать?

— Сначала здесь появились Рикки Уиллис и Анжела Саммерс, — сказал я. — Часом позже в такси приехал Марвин. Начните отсюда.

— Ну, он зарегистрировался, — пробормотал Джонс, — потом задал мне несколько вопросов — он знал, что парочка уже здесь. Сказал, что он частный детектив и хотел, чтобы я ему помог. Он тут же выложил пятьдесят баксов.

Я сказал, что, конечно, помогу по мере сил. Он сообщил мне, что девица при деньгах, а парень — бездельник. Ему нужны были конкретные доказательства, что они живут вместе. Для этого, считал он, нужно достать камеру и сфотографировать их ночью.

— А вы спросили, сколько бы он дал за серию фотографий? — подсказал я.

— Вы чертовски проницательный человек! — язвительно сказал он. — Он пообещал тысячу долларов. — Джонс презрительно рассмеялся. — Тоже мне детектив — сразу раскрыл карты! Тогда я показал ему установку, а когда он пришел от нее в восторг, я потребовал две тысячи и ни цента меньше. Сначала он ругался, потом остыл и согласился. Он дал мне триста долларов задатка и сказал, что утром позвонит своей клиентке в Нью-Йорк, чтобы она выслала остальные деньги телеграфом.

— Как ее звали?

— Саммерс. Миссис Джофри Саммерс.

— Продолжайте.

— Мы сделали снимки на следующее утро, около половины седьмого. — Он грязно захихикал. — Жаркое утреннее солнце делает молодых неутомимыми…

— Можете опустить подробности, — разрешил я.

— Я сразу проявил фотографии. Марвин был до смерти рад, когда увидел их, и попросил меня сделать еще один комплект снимков. Потом он пошел звонить в Нью-Йорк. Вскоре я увидел, как он спорил с парнем, после чего тот уехал и вернулся только около полуночи. Может, позже, я не уверен.

— Что еще?

— Вечером я напечатал еще фотографии. Я положил их в конверт и передал Марвину. Он был очень доволен и напоминал кота, проглотившего канарейку. Сказал, что я сделал большое дело.

— Он сказал еще что-нибудь? — рявкнул Лейверс.

— Конечно, — медленно кивнул Джонс. — Он был так доволен собой, что ему не терпелось поделиться своей радостью с кем-нибудь! А кроме меня, никого рядом не было. Он сказал, что с помощью этих фотографий сможет обеспечить свое будущее по крайней мере тремя способами.

— Как он собирался это сделать?

— Мать девчонки наняла его, чтобы он их нашел. Но она наняла его не сама, а с помощью своего деверя, который сам неравнодушен к девчонке. — Джонс позволил себе грубо расхохотаться, но, взглянув в лицо Лейверса, мгновенно оборвал смех. — Ну и дядя девчонки просил Марвина надавить на нее, чтобы она бросила своего повесу, вернулась в Нью-Йорк и снова сошлась с дядей.

Марвин показал парню фотографии и пригрозил ему, что отнесет их шерифу и сообщит к тому же, что парень раньше сидел. Он обещал обвинить юнца в изнасиловании и нарушении закона Манна. Я как сейчас вижу его, — задумчиво продолжал Джонс, — сидящим напротив меня, где сейчас сидите вы, шериф, и глупо смеющимся. Он думал, что до смерти напугал мальчишку, пригрозив ему полицейским участком, и рассчитывал, что мать будет так довольна, что отвалит большие деньги.

А через несколько лет, когда девчонка соберется замуж за кого-нибудь из высшего общества, Марвин полагал, сможет продать ее матери фотографии за огромную сумму.

— Великий болтун Марвин! — сказал я. — Удивляюсь, как он прожил так долго?

— Это была только разминка! — Старик усмехнулся почти с гордостью. — Я никогда не видел человека с таким количеством идей — для этого нужен талант!

— Вы внимательно рассмотрели его затылок? — резко спросил Лейверс. — Для этого тоже нужен талант.

Джонс в ответ только пожал плечами и продолжал:

— Следующей в его списке была девчонка. Он полагал, что как только Уиллис слиняет, он сам сможет поразвлечься с ней. Он собирался показать ей снимки, рассказать, что ее дружок сбежал, а в Нью-Йорке ее ждет дядя. Поскольку ей все равно ничего не оставалось, как вернуться в семью, Марвин собирался уговорить ее быть с ним поласковее, чтобы он не отнес фотографии в полицию и не заложил Уиллиса со всем его прошлым.

— Вы следите, какова логика, шериф! — сказал я. — Может быть, людям, убивающим таких ублюдков, как Марвин, выдавать медали?

— Давайте дослушаем до конца и закончим с Джонсом! — предложил шериф. — У меня по спине уже мурашки ползают.

— Затем Марвин хотел «позаботиться» о дядюшке, — скрипучим голосом продолжал Джонс. — Он позвонил Хиллари Саммерсу в гостиницу в Пайн-Сити. Марвин подробно описал ему фотографии и сказал, что из-за этих снимков у него возникла проблема: мать девчонки хочет использовать эти фотографии как улику против Уиллиса, а потом — когда мальчишка будет осужден — отправить девчонку куда-нибудь далеко и надолго, например, в дом отдыха. Дядюшку такая перспектива вряд ли устроит.

— С твоей скоростью, старый козел, мы доберемся до цели только на следующей неделе! — взорвался Лейверс. — Итак, Марвин сказал Саммерсу, что отдаст фотографии тому, кто за них больше даст, так?

— Если вы все уже знаете, — обиделся старик, — зачем спрашиваете?

— Сколько предложил Саммерс? — быстро спросил я.

— Тысячу долларов! — благоговейно сказал Джонс. — Так сказал Марвин.

— Как он должен был заплатить?

— Заверенным банковским чеком. Марвин сказал Саммерсу, что они могут обговорить детали той же ночью.

— Повтори, что ты сказал! — почти вежливо попросил Лейверс.

— Он велел Саммерсу быть здесь, в мотеле, в одиннадцать, — буркнул Джонс. — У вас проблемы со слухом?

— Они встретились в одиннадцать? — спросил я.

— Я не знаю, — вяло произнес он. — Я взял бутылку хорошей выпивки и устроился в одном из незанятых номеров. Это было около половины десятого, и до рассвета следующего утра я ничего не видел и не слышал.

— Тогда откуда вы знаете, что Уиллис вернулся не раньше полуночи? — раздраженно спросил я.

— Один из клиентов пожаловался утром, что его разбудил среди ночи шум мотора, — торжествующе сказал Джонс.

— Мы услышали достаточно, — сказал Лейверс. — Отведите его в мою машину, Полник. И не дырявьте его шкуру без необходимости.

— Разумеется, шериф, — буркнул Полник. Он поднял старика и вывел его из офиса.