И он делал.

А когда оставались вдвоем с Толиком, все мечтали:

— Вот бы с партизанами установить связь да в лес податься...

В то время и познакомился с ними Жан. Зачастил к хлопцам. Придет, поговорит, в карты поиграет и уйдет.

Однажды хлопцы признались ему:

— Знаешь, Жан, что мы надумали? В лес податься. К партизанам. Только не знаем, как это сделать.

— Смотри, чего захотели...

— А что? Разве нельзя?

— Только примут ли туда вот так, ни с того ни с сего? — умышленно поддразнивал их Жан.

— Не понимаю, — запротестовал Толик, — что же нужно для того, чтобы приняли?

— Не знаю. А если захочу, так узнаю.

— Хвастаешь! Докажи!..

— И докажу. Только не подгоняйте меня. Дело серьезное.

Однако хлопцам не терпелось. Если уж решили идти в партизаны, нечего медлить. Они начали сами искать людей, которые помогли бы им связаться с партизанами.

Жан тем временем исчез, а к Толику пришла знакомая молодая женщина Вера Шевелева с высоким старым человеком, грудь которого прикрывала большая седая борода, и сказала:

— Недавно Жан познакомил меня с Дедом и советовал вас познакомить с ним. У Деда есть дело к тебе, Лелик.

И ушла. А старик остался с хлопцами.

— Жан рассказывал мне о вас, — начал он глуховатым голосом. — Говорил, что вы хлопцы хорошие, надежные и что ты, Лелик, рисовать умеешь. Помоги мне в одном деле. Из лагеря нужно вывести несколько пленных. Им необходимы документы. Бланки у меня есть, осталось только хорошо оформить их.

— Это пустяки, — согласился Лелик. — Сделаю, давайте бланки. Но нужны образцы подписей и печатей.

— Принесу. У меня есть.

С того времени вместо Жана сюда начал приходить Дед. По его просьбе Лелик сделал клише немецкого паспорта и сам делал бланки, оформлял документы. Печать СД, которую он смастерил, ничем не отличалась от настоящей. Теперь можно было оформить любой пропуск. Всю зиму Лихтарович обеспечивал подпольщиков документами. И всякий раз спрашивал:

— Когда же вы нас с Толиком направите в партизанский отряд?

— Подожди, парень, подожди. У тебя и здесь важное дело есть. Успеешь в лес.

Весной неожиданно на квартиру к Лелику пришла знакомая девушка.

— Один человек хочет вас видеть, — сказала она. — Сам он советский подполковник. Говорит, что собирает людей в партизанский отряд.

— Откуда ты знаешь его?

— Он родственник одной моей знакомой. Я сказала ему, что знаю двух молодых хлопцев, которые могли бы пойти. А он прицепился ко мне: познакомь да познакомь меня с ними. Вот я и пришла.

Позвав Толика, Лелик стал советоваться с ним:

— А может, это гестаповец какой-нибудь?

— Да нет, — сказала девушка. — Моя знакомая говорила, что он действительно до войны служил в Красной Армии, был подполковником.

— Давай поговорим, — согласился Толик. — Пусть он завтра в двенадцать часов дня подойдет к костелу, что на Долгобродской улице. Мы будем стоять на крыльце.

Встреча была короткой. Человек, добивавшийся знакомства с ними, назвался Иваном Ивановичем. Он предложил хлопцам пойти в партизанский отряд.

— Вообще мы согласны и сами искали такой возможности, — сказал Толик. — Подготовим кое-какие вещи, чтобы взять с собой, и айда!

Вскоре после этой встречи к хлопцам пришел Дед. Ему снова понадобились паспорта. Лелик рассказал ему о знакомстве с Иваном Ивановичем. Старик внимательно слушал, усы его сурово топорщились, глаза стали круглые.

— Эге, мальцы, да вы напали на провокатора. Берегитесь! Ничего не делайте, не посоветовавшись со мной или с Жаном, не то загинете.

В тот же день пришел Жан. Он принес пистолет.

— Вот вам задание, хлопцы, — сказал он необычно суровым голосом, как еще ни разу не разговаривал с ними. — Иван Иванович загубил уже немало честных советских людей. Подговорит таких доверчивых, как вы, и прямой дорогой — в СД. Мы это проверили. Нужно уничтожить гадюку. Подпольная партийная организация поручает это дело вам. Если выполните задание, сразу отправим в отряд. Это и будет вашей проверкой.

Пистолет спрятали на квартире у Толика. А когда Жан ушел, стали советоваться, как лучше добраться до провокатора. Может, подсыпать ему отравы? Но как? Ведь для этого нужно незаметно пробраться на его кухню или к себе пригласить и угостить. Нет, такой мерзавец не станет есть в чужом доме, побоится. Да и небезопасно иметь дело с отравой, ненароком невинный человек может погибнуть...

Более надежно — стрелять. Где стрелять? Вот в этом и вся загвоздка...

— Застрелим днем, — предложил Лихтарович. — Заведем на военное кладбище. Оно густо заросло. Да и народу там бывает мало...

— А как заманить его туда?

— Сам прибежит. Да еще высунувши язык. Я придумал...

Пошептавшись еще, они на том и порешили. А все же Толика беспокоила мысль: а что, если стрелять нельзя будет и провокатор заметит, что ему угрожает опасность? Нужно еще что-то придумать. Не лучше ли пристукнуть негодяя тихо, без выстрела?

Встречу на кладбище назначили на час дня. Ночью над городом прокатилась большая гроза. Пахло хвоей и молодой сочной травой. Зелень густо переплела кресты, ограды и памятники, выгородила глухие, таинственные углы. В одном из таких укромных уголков и спрятались Толя и Лелик.

Раздвинув руками густые ветви сирени, стали ждать. От напряженного ожидания острый носик Толика, как казалось Лихтаровичу, еще более заострился, вытянулся, голубые глаза настороженно следили за всем, что происходило у входа на кладбище.

Неотвязная мысль сверлила мозг — хватит ли у них решительности убить негодяя? Только бы не растеряться в последнюю минуту... Ведь это не шуточки — убить человека, хотя этот злодей и недостоин того, чтобы его называли человеком... А может, он не один придет, а с гестаповцами?

Иван Иванович пришел точно в назначенное время. Шел уверенно, решительно, не оглядываясь и, казалось, ничего не боясь. А по улице ходили немцы — и военные и штатские.

Хлопцы не торопились выходить из своего укрытия. Нужно было понаблюдать за поведением Ивана Ивановича. Да и на улице, как назло, было многолюдно. Стрелять опасно.

Правда, Толик на всякий случай положил в карман молоток. Теперь он показал товарищу на свой карман и шепотом сказал:

— Молотком пристукнем.

— Одним молотком не убьешь, — также шепотом возразил Лелик, — оживет, гадина. Нужно заманить на польское кладбище, в склеп, что за костелом... Я там недавно был, никого и ничего, пусто... Под землей выстрел не слышен...

— И то правда. Кажется, он один пришел. Идем?..

Иван Иванович уже нервничал. Он, видно, решил, что хлопцы обманули или испугались. Стоял и нетерпеливо озирался. Увидев их, он приветливо, как давним хорошим друзьям, заулыбался, заторопился навстречу.

— Ну, что у вас, орлы? Важное что-нибудь?

— Очень важное, Иван Иванович, — ответил Лихтарович. — У нас есть клише для паспортов и печати СД. Они вам могут пригодиться.

— Конечно, конечно... Давайте их сюда, вам они в отряде не понадобятся.

— Только не здесь они у нас. Мы их спрятали в склепе возле костела.

— Ну так пойдем, заберем.

— Идем. Нужно только осторожно, чтобы не нарваться на гестаповцев.

— Что, боитесь?

— А зачем самим врагу в руки лезть?

— Это правда. Умно рассуждаете. Идемте!

Впереди шел грузный, краснолицый Иван Иванович, рядом — высокий, ловкий Лелик и немного сзади — маленький, сутулый Толя. Около костела остановились, постояли. На улице было много людей. Хотя склеп и за костелом, но выстрел могут услышать фашисты. Тогда не успеешь спрятаться.

Сели на пригорочек, неподалеку от склепа.

— Что-то вы медлите, хлопцы... — забеспокоился Иван Иванович. — Никто не обращает на нас внимания. Пойдем!

— Хорошо, идемте, я вам покажу, — сказал Лихтарович.

Он первый спустился во мрак подземелья. Ударило в нос гнилью, смрадом.

— Подождите, я ничего не вижу, — сказал Лелик, вытянув руки перед собой. — Нужно освоиться.