* * *

Что это? спросила Ксенит, вглядываясь в комнату, которая была запечатана дверью убежища.

Она была не без причины удивлена, когда я остановилась для того, чтобы взломать терминал, но успокоилась, стоило мне объяснить ей, что мне надо было перевести дух. Моё учащённое и резкое дыхание только подтверждало это заявление. Самым плохим в моих ранениях было то, что я не могла рисковать их залечивать не со сломанным ребром и пробитым лёгким. Любая припарка могла залечить их неправильно. До того, как мне оказала бы помощь Вельвет Ремеди, я не смела использовать ничего действеннее целебной повязки. А в нашей ситуации я не смела применять даже обезболивающее. Мне требовалось мыслить ясно.

Это так меня дразнит Пустошь, ответила я, заходя в хранилище и осматривая по большей части пустые полки с разбросанными по ним Шарами Памяти ни в один из которых я не могла заглянуть без магии и стоящий вдоль стены ряд встроенных в стену сейфов с кодовыми замками ни один из которых я не могла открыть. Пустошь просто обожала тыкать меня носом в мой каждый момент слабости.

Что это? спросила она, разглядывая десятки шаров, валяющихся на полу.

Признания.

Я принялась собирать шары, поднимая их зубами и сбрасывая в одну из украденных седельных сумок, по другую сторону от боеприпасов и бутылок сарсапарели. Бродя между рядами шкафов, я заметила свечение другого терминала. Вероятно, до содержимого сейфов все-таки можно было добраться.

Дойдя до него, я подключила к терминалу свой ПипБак и приступила к взлому. Терминал оказался необычайно крепким орешком. Маленькая пони в моей голове стала требовать Минталки после того, как я третий раз вышла из системы, не давая протоколам безопасности заблокировать терминал. Я старалась подавить этот голос.

Я всё сильнее ощущала, ощущала, как много времени это отнимало. Пони Стерн прочёсывали здание и окружали территорию вокруг в поисках нас. Они были рассредоточены, но рано или поздно одна или несколько из них наткнулись бы на нас.

Еще одна попытка! настояла я, обращаясь к Ксенит, и вышла из системы в четвёртый раз, Если не подберу, то уходим.

Зачем ты вообще пытаешься открыть сейфы Красного Глаза? Что ты надеешься найти? рассудительно поинтересовалась Ксенит, Может быть, билеты на воздушный шар?

Я фыркнула. Уже собираясь сказать что-нибудь в ответ, вероятно что-то язвительное, я нашла пароль: Сэр Линтс-э-лот. Уставившись на какое-то мгновение в пустоту, я перестала корить себя за то, что не подобрала его раньше.

По датам на терминале стало ясно, что никому в голову раньше это также не пришло. Терминал не использовался для доступа к этим сейфам более двух сотен лет. Уведомление о безопасности сообщало, что крайний левый сейф несколько раз открывался за последние годы путём ввода кода.

Я открыла их все.

Крайний правый сейф содержал в себе сильно потрёпанный контейнер для шаров памяти с одним-единственным шаром внутри. Остальных трёх на месте не было. Там также нашлись аудиожурнал, выцветший плащ, СтелсБак и полдюжины документов. Доставая плащ, я заметила реакцию Ксенит на него, пусть она и быстро оправилась.

Что? спросила я.

Ничего, солгала она.

Я взяла аудиозапись и шар памяти, положив их отдельно от кучи шаров, поднятых с пола. Я предложила Ксенит плащ. Его блеклый цвет мог послужить лучшим камуфляжем, чем её контрастные полосы, и он был мне велик. Она кивнула и надела его, но он соскользнул. Застёжка на шее была сломана.

Я открыла второй сейф и в тревоге отскочила от вырвавшихся наружу пульсирующих, вихрящихся огней. Внутри лежало четыре похожих на яйца объекта, которые переливались гипнотическим танцем тёмных цветов.

Ч... что?

Ксенит подошла поближе и изучила объекты, не смотря при этом прямо на них.

Жар-яйца.

Я тупо уставилась на неё, пока мой мозг это распутывал. Точно. Флаттершай не разработала сами заклинания, способные разрушать города. Она разработала магическую структуру, которая использовала обычное заклинание и усиливала его за рамки... ну, за рамки их воображения. Но как и с исцеляющим заклинанием, здесь требовалась первоначальная магия, которую бы усиливали. Эти жар-яйца и были основой для опустошительных жар-бомб.

К...Какая мощность взрыва? спросила я свою спутницу.

Не знаю. Я не жила две сотни лет назад и не участвовала в войне, где их использовали.

Метко подмечено. Наверное, Министерство Морали конфисковало эти яйца во время какой-нибудь облавы или типа того. Мне стало понятно, почему они до сих пор лежали под замком.

В третьем сейфе хранилось нечто похожее на шлем Анклава со встроенным реколлектором, дополненным чёрным опалом. Там также лежала целая кипа документов, подписанных "ДЖЗ", включавшая множество фотографий, искажённых до неузнаваемости временем. Я выдернула кипу, разбрасывая её по полу, стремясь добраться до скрывавшихся за ней предметов.

Деятельность Жителей-Зебр, произнесла стоявшая позади меня Ксенит, читая одну из выкинутых мной из сейфа папок, Ваше правительство внимательно следило за каждой зеброй, проживавшей в Эквестрии.

Правительство не моё, быстро поправила я, И Министерство Морали следило за всеми поголовно.

За бумагами обнаружилось нечто, напоминающее ПипБак первого поколения. ПипБак был до сих пор застёгнут, а на войлочной подкладке виднелись давным-давно засохшие пятна крови. Он был снят путём ампутации, надеюсь, что посмертно. Я сразу подключила этот ПипБак к своему и принялась просматривать файлы, но те были защищены тем странным двойным шифром, который я встретила в свою первую ночь вне Стойла Два. Единственным, что мне удалось получить из него, оказались чертежи этажей Стойла Три. Это стойло было идентичным Стойлу Два, но яблочный сад был на треть меньше, и здесь было два смежных Кабинета Смотрительниц. Меня от этого почему-то бросило в дрожь.

Последним сейфом был тот, которым пользовался Красный Глаз. И в нём лежал главный трофей.

Чертежи Питаемого Радиацией Двигателя.

* * *

Ксенит машинально отступила от плаката, который висел в верхней части лестничного пролёта.

Зайка Смерти! прошептала она загадочно.

Я по очереди смотрела то на плакат, то на свою спутницу-зебру. Это был тот же плакат, что я видела в клинике, только в лучшем состоянии: Флаттершай была окружена зверятами, а надпись гласила: "ПОМНИТЕ: Мы все здесь вместе! Заботьтесь о ближних."

Сначала я подумала, что Ксенит говорит о Флаттершай. В этом был некоторый смысл; я знала, что Флаттершай расценивалась как носитель смерти и разрушений, принимая во внимание её связь с созданием мегазаклинаний. И она была черезмерно мила.

Затем мой взгляд упал на маленького белого кролика, сидевшего у неё на голове. Я повернулась к Ксенит, недоумевающе подняв брови.

Зайка Смерти? Серьёзно?

Ксенит фыркнула.

Тебе не понять. Ты не слышала рассказов о защитнике Флаттершай.

Мои уши наклонились, и мне пришло в голову, что я глядела на неё с самым что ни на есть изумлённо-недоверчивым выражением.

Зайка Смерти был ужасен на поле боя. Флаттершай приходила исцелять, даже солдат-зебр, а её защитник уничтожал любого, кому хватало глупости напасть на неё.

...Зайка.

Ооо... Зайка Смерти был не простым кроликом. Зайка Смерти был воплощением самой смерти с острыми как бритва зубами...

Она меня разыгрывала. Она должна была меня разыгрывать.

Сильнее существ, во много раз превосходящих его по размерам, благодаря веществам, которые он варил в тайных лабораториях.

Веществам? безумие какое-то.

Ксенит опустила своё лицо до уровня моего, продолжая говорить с этим странным акцентом.

О, да. Зайке Смерти не было равных в лабораториях. Ещё я слыхала, что он умел стряпать и на скорую лапу готовить простенькие салаты, она едва заметно улыбнулась. Всё-таки разыгрывала.

Хотя, судя по её глазам, не во всём.

Мы двинулись дальше, по совпадению оказавшись в чём-то, напоминавшем этаж, отведённый на исследовательскую лабораторию. Из лестничного колодца мы вышли к одинокой двери с небольшим окошком. Через него можно было разглядеть беспорядочно раскинувшееся место, посвящённое магическим и традиционным наукам. Из огромного пейзажного окна в дальнем конце комнаты лился затихающий красноватый свет Филлидельфии. День подходил к концу. Солнце клонилось к горизонту.