А, чудо-клей просто... я поискала подходящее слово, но не нашла, чудесен. Совсем не долго. Да он, наверное, уже готов.

Много ли дротиков тебе нужно?

Понадобится только один. Хотя я должна была признаться, даже если у меня будет несколько десятков дротиков, мне очень повезёт, если я попаду хотя бы в дверь сарая.

Дай мне посмотреть, проворковала Вельвет. Я левитировала один из моих отравленных дротиков и установила его в дротикомёт. Вельвет взяла его у меня своей магией и поднесла к глазам, примеряясь. Мне пришло в голову, что несмертельное оружие, такое, как дротикомёт, должно бы понравиться моей более пацифистской подруге.

Я вспомнила мои более ранние заботы. Сколько Вельвет Ремеди получила бы выгоды, психологической и духовной, если бы она могла обезвреживать врагов без дополнительного замачивания своих копыт в крови и смерти? Чёрт возьми, почему я раньше об этом не подумала?

Я повернулась к ней, уже собираясь пообещать, что сделаю ей её личный дротикомёт. И слова застыли на моих губах, я замерла в недоумении. Вельвет Ремеди направила на меня дротикомёт. Разве она не знает, что это небезопасно?

Тырк!

Оу! Я открыла рот, слова удивления застыли на моём языке.

Вельвет Ремеди прослезилась, говоря:

Извини, Литлпип.

Что... Что произошло?

Рог Вельвет Ремеди засветился немного ярче. Я услышала скрип, маленькая красная тележка подкатилась, остановившись за моей спиной. Вельвет подошла ближе и нежно подтолкнула меня копытом, опрокидывая моё парализованное тело в тележку.

Она сделала это намеренно!

Когда Вельвет Ремеди накрывала моё тело одеялом, я поклялась, что убью её.

* * *

Я не знаю, когда потеряла сознание. Последние моменты, что я помнила, были ощущением вибрации лифта под тележкой. Тележка, я должна отметить, была очень неудобной. Я не могла ничего видеть или чуять, кроме как запах этого проклятого одеяла. Думаю, я должна либо кипеть от злости, либо сильно волноваться, возможно даже опасаться за свою жизнь. Но я была слишком больна и слишком устала, чтобы у меня вообще остались какие-либо эмоции.

Я, вероятно, заснула.

Проснулась я с ужасно знакомым ощущением, что меня привязали к медицинскому столу. Волна паники прошла через меня, заставив бороться с ремнями, которыми привязали меня к столу. В ужасе я предположила, что упырь врач-психопат каким-то образом регенерировал и схватил меня снова. С помощью Вельвет Ремеди!

Я рухнула на спину, чёрная боль разрасталась в моём сердце. Как она могла сделать это со мной? Она должна быть моим другом!

Я только сейчас поняла, насколько я ужасно себя чувствовала. Страдания, головная боль, физические болезни. Я чувствовала себя невыносимо неправильно внутри. Так ли чувствуешь себя под действием Порчи? Я уронила свою голову на подушку (я была немного удивлена, что мои мучители подумали дать мне её).

Надо мной висел прибитый кем-то к стене плакат. Совсем молоденькая кобыла в жёлто-розовом полосатом халате медсестры смотрела на меня, сообщая, что для того, чтобы стать героем, вовсе не нужно быть Стальным Рейнджером. Очевидно, меня ожидали такие героические должности, как "Специалист по вычищению подкладных суден" и "Клоун Палаты Больных Раком".

Это не завод "Алый Скакун". Мои глаза начали блуждать по комнате. Больничная койка, к которой я была привязана, была отгорожена ширмой. Я могла видеть двигающиеся за ней силуэты пони. Единственными вещами, находившимися здесь со мной, были странный пикающий терминал и несколько пластиковых трубок, по которым текли жидкости в и из моего тела.

Одна из теней принадлежала Каламити. Я могла сказать это по форме шляпы.

Чёрт возьми, НЕТ! Только не он! Во имя Селестии и Луны, чтоб они сгорели оба...

Чёрт возьми! услышала я голос Каламити, обращённый ещё к кому-то, находившемуся в комнате, Помнишь, мы говорили, что надо сделать это по-нормальному? Ну так вот. Это. Не. По. Нормальному.

Думаешь, я хотела это делать? Голос Вельвет Ремеди прозвучал через прозрачную ширму. В её голосе слышалось страдание. Это хорошо! Литлпип вынудила мои копыта.

А как она умудрилась сделать это? Я, кажись, вспоминаю, что она едва прямо ходить могла.

Вдруг моё тело начало казаться действительно тяжёлым. Как будто большое свинцовое одеяло давило на меня.

Не будь наивным! Ты слышал её. Казнь Монтерея Джека завтра. И она собралась сделать такое, что её выгонят из этого места, прежде чем мы даже получим шанс уговорить её начать лечение.

А-а, так вот чтоэто было.

Я открыла рот, чтобы сказать что-то, но эта тяжесть захлестнула мои веки, и я не могла продолжать держать их открытыми.

* * *

Когда я снова проснулась, я чувствовала себя... лучше.

Я была уставшей и слабой, мои кости ныли, но я чувствовала себя лучше. Головная боль и болезни ушли. Я могла ясно видеть, слышать, чувствовать, думать. Не было больше тумана перед глазами и разумом.

Я попробовала сесть, но я была всё ещё прочно привязана к медицинской кровати. Волна паники опять прошла через меня, но я попыталась потушить её. Я не там. Я не в лаборатории безумного упыря. Это было по-другому. И если я буду продолжать говорить себе это, может быть моё тело послушает, и сердце перестанет так колотиться.

Я легла обратно, уже чувствуя изнеможение от попытки подняться. У меня не было сил сопротивляться, но их хватало, чтобы начать наполняться яростью. Единственные друзья, которые у меня были за всю жизнь, сговорились против меня. Вельвет Ремеди парализовала меня. Они привязали меня к кровати в клинике лишь через день после моего страшного опыта с гулем-врачом. Они принудили меня...

Милостью лунного изгнания, я знала, что у меня есть проблема. Я была не так уж глупа. Просто я... чёрт, я бы пришла сюда самостоятельно. Однажды. Пришла бы. Просто у меня были более важные, неотложные дела...

Одна тень подошла, и конец ширмы отодвинулся. Коричневый земной пони забежал в мою маленькую тюрьму. За ним я могла увидеть Вельвет Ремеди, свернувшуюся калачиком на скамейке. Её рог светился, и на скамейке перед ней лежал шар памяти. Она ушла в шар Флаттершай снова.

Богини! Как будто у Вельвет Ремеди не было собственных проблем с этим.

Я почувствовала что-то твёрдое в животе. Я имела полное право быть разъярённой на неё, и это было так. Но я не могла её ненавидеть. Вместо этого, даже с моим гневом, я почувствовала укол беспокойства за неё.

Ну, с добрым утром, сказал жеребец. Я доктор Хелпингхуф. А вас, как мне сказали, зовут Литлпип. Как вы себя чувствуете сегодня?

Я обратила свой гнев на него. Я не знала, насколько он этого заслуживал, но в какой-то степени точно. В конце концов, он ведь согласился провести для меня курс лечения от зависимости, не получив моего разрешения, пока я была парализована. Плюс, он был очень, очень услужлив.

Это действительно глупое имя.

Врач не принял на свой счёт намеренное оскорбление.

Да. Полагаю, вы правы. Я сменил имя, когда решил взять на себя клинику. Клиники Хелпингхуф были довоенными центрами оказания помощи и реабилитации. Может быть, это было немного самонадеянно с моей стороны.

Я вздохнула и покачала головой.

Нет. Это... имеет смысл.

"Доктор Хелпингхуф" было... данью уважения к клиникам Хелпингхуф. Я чувствовала, что улыбка подбирается к моей морде. Я подавила её, обратившись к моему праведному гневу снова.

Почему я привязана?! потребовала я.

Хелпингхуф добродушно ответил:

Лечение наркомании включает в себя полную промывку системы. И уж поверьте, вам точно не хотелось бы вынуть какую-нибудь трубку, пока идёт процесс. Вы можете причинить себе непоправимый вред.

Оу.

Но почему я всё ещё привязана?

Ну, если честно, потому что первая реакция большинства пациентов в вашем положении сбежать. И слишком часто они пичкают себя ещё большим количеством наркотиков, от которых я их только что очистил.