6. Включение Иконы в Богослужение

Обычно считают, что литургическое поклонение иконам (т.е. их включение в церковную службу) произошло уже в пост-иконоборческое время: т.е. не ранее сер. 9 века. Это не совсем верно.

Недавно (в 1988 г.) французский исследователь Мишель ван Эсброк установил, что по обычаю, установленному патриархом Тимофеем I (511-518 гг.) во время Акакиевской схизмы в КПле каждую ночь с пятницы на субботу совершалась процессия и служба в честь Богоматери. Легко увидеть здесь заимствование из Иерусалимской церкви, где по пятницам совершались литании из Сиона в Гефсиманию (это было формой кануна для приготовления к субботе, литургически посвящённой Богородице).

Такая процессия-литания (в Кпле она называлась « пресбейа»)пересекала весь город. А начиналась она от Влахернского храма, из которого выносили большую процессиальную икону Богородицы и она как бы возглавляла шествие. А за ней шёл народ восклицая « Кирие Элейсон!»И впоследствии в этот обряд был введён Акафист. И к общегородскому шествию стали присоединяться процессуальные иконы, являвшиеся собственностью других храмов. («Восточнохристианский храм», стр. 40-42).

Следовательно, иконы, начиная с 6 века вовлекались в церковную службу через процессии и это был первый путь включения иконы в литургическую жизнь.

Далее: также от 6 века мы имеем поэтическое описание Св. Софии КПльской, составленное Павлом Силенциарием в связи с новым освящением храма в 563 г. т.е. при имп. Юстиниане I (см. там же, стр. 133-136). И в этой своей поэме Павел пишет, что над колоннами, т.е. собственно на архитраве алтарной преграды св. Софии уже имелись чеканные диски (т.е. медальоны) с изображениями Христа, Богоматери, ангелов, пророков и апостолов.

Как бы мы не толковали это описание, несомненно, что из этого зерна и вырастет последующий иконостас. Конечно, в 6 веке не было ещё даже Деисуса. Но двери кивория уже украшает древнейшая композиция (т.н. «Передача Завета»): Христос с книгой Нового Завета в левой руке – правой благословляет апостолов Петра и Павла.

Следовательно, эта декорация алтарной преграды была вторым путём включения иконы в литургическую жизнь.

И, наконец, вспомним случаи чудесного заступничества от икон, которые иногда приобретали государственный масштаб. Кажется первый такой случай произошёл в 627 г. когда имп. Ираклий отправился в поход на персов, а в это время наши далёкие предки-славяне под командованием аваров осадили КПль. Город был спасён только чудом, которое приписали Богородице. И в Ватиканской хронике сохранилось изображение Ираклия, приносящего благодарственную молитву перед иконой Одигитрии.

Напомню, что императорский церемониал оказывал колоссальное влияние на становление Византийской литургии. По существу, она и сложилась в сочетании с дворцовыми процессами, императорскими входами и выходами. И само поклонение императора чтимой иконе-покровительнице (такие иконы назывались proskynesis) было оформлено самым торжественным литургическим образом.

Следовательно, это был третий путь включения иконы в литургическую жизнь.

Развитие Гимнографии в 6-8 веках

Если главным содержанием предшествующего периода (4-5 вв.) было становление литургических чинов, то последующий период (6-8 вв.) характеризуется, прежде всего, развитием гимнографии. Это было обусловлено различными причинами, из которых выделяются две главные, собственно литургические:

Завершение дидактического развития; и

Появление практики тайных молитв.

Рассмотрим эти причины.

1. Причины Гимнографического Расцвета

В Доникейский период важнейшей частью культа была дидактическая (учительная) функция. Мы уже видели, какое огромное место в богослужении занимала проповедь. Процесс оглашения растягивался на годы. Епископы 2-3 века поощряли ораторские таланты и христианскую учёность. Они всеми силами старались поддерживать уровень верных на должной высоте, потому что от этого зависела жизнеспособность Церкви.

С переходом к государственной парадигме жизнь Церкви стала зависеть от воли императора. Когда все его подданные стали автоматически зачисляться в разряд христиан, институт оглашения и искусство проповеди стали быстро деградировать. Необходимо было искать какое-то другое средство воздействия на массы. И тогда на первый план стало выходить церковное пение.

Последним выдающимся проповедником и Учителем Церкви был свт. Иоанн Златоуст(† 407 г.). Это была вершина дидактического мастерства. Превзойти Златоуста было трудно. После Златоуста проповедь постепенно отодвигается на задний план, уступая место гимнографии. Очень характерно, что по свидетельству Сократа, уже Златоуст стал составлять какие-то краткие христианские песни – тропари из 2-3-х строф, которые пелись вперемежку со стихами псалмов (Образуя как бы междостишия или припевы). Т.о. переориентация началась уже с творчества самого Златоуста.

Другой причиной развития гимнографии стало постепенное внедрение практики тайных молитв.

Древняя Церковь не знала ничего подобного. Даже Евхаристические молитвы читались во всеуслышание. Ведь это был «народ Божий», который в те минуты сослужил своему предстоятелю. Например, в Эфиопской Литургии «Апостольских постановлений» прямо сказано после «Достойно и праведно»: « Потом произносят(dicunt) евхаристическую молитву, следуя за предваряющим епископом»(«Собрание древних Литургий» СПб, 1876 г. вып. 3, стр. 8). И до сих пор в Евхаристических молитвах, по древней традиции употребляется множественное число.

Но с переходом к государственной Церкви, когда уровень верующих резко понизился и «верные» стали рассматриваться как профанные (т.е. лишённые посвящения) «миряне», святыню стали отгораживать от них алтарными преградами и прочими мерами. К числу этих мер принадлежало и сокрытие от профанов священных литургических молитв (дабы они не оскорбляли их своим профанным слухом).

Это не было ничьим злым умыслом. Уже во времена Иоанна Златоуста(рубеж 4-5 вв.) стала входить в силу практика тихого чтения без участия народа. В начале 5 века народ окончательно замолк, что ясно видно из слов Феодора Мопсуестийского († 428 г.): « Когда мы пребываем в молчании, в великом почтительном страхе, священник начинает анафору».И только Sanctus ещё пели все присутствующие (по Б.Сове «Евхаристия в Древней Церкви...» в сборнике «Живое предание», Париж, стр. 181-182).

В 6 веке стал замолкать и сам священник, что ясно видно из 137-й новеллы имп. Юстиниана, который пытался бороться с этой практикой: « Повелеваем, чтобы все епископы и пресвитеры не молча произносили молитвы Божественного приношения... но голосом, который был бы слышен верному народу....»Но объективный ход процесса сакрализации Византийского богослужения был сильнее. Впоследствии для оправдания этих « Тайных молитв»появлялись различные поучительные истории. Одну из них приводит Иоанн Мосхв 196-й главе своего <_Ioann_Mosh/lug-dukhovnyj_>"Луга духовного»:

« Однажды в окрестностях селения[Гонаг близ Апамеи] дети пасли скот... вздумали поиграть. И разыгрвшись, вдруг решили: «Давайте устроим собрание и отслужим обедню». Все тотчас согласились, поставили одного в чине священника, двух других произвели во диаконы... на камне, как на жертвеннике положили хлеб и в глиняном кувшине вино... Священник произносил молитвы св. возношения, а диаконы махали поясами, будто рипидами.

Во священники избран был такой, который хорошо знал слова молитвы, так как в Церкви был обычай, чтобы дети во время литургии стояли перед алтарем и первые, после духовенства причащались св. Тайн. В иных местах священники имеют обычай громко произносить молитвы св. возношения, почему, часто слыша, дети могли знать их наизусть.