Определение гнева Оскара Ичазо как «вызов реальности» обладает тем достоинством, что в нем гнев рассматривается как нечто более основательное, нежели просто чувство или проявление эмоции. Однако, возможно, имеет смысл с самого начала указать, что наименование «гневный тип» навряд ли отвечает типичным психологическим характеристикам рассматриваемого типа личности, характерными чертами которого являются скорее критическое отношение и требовательность, нежели осознанные ненависть и грубость. Ичазо называет этот тип «эго-негодующим» (ego-resent), что представляется более точным определением эмоционального характера данного типа, характера, склонного скорее к протесту и настойчивой требовательности, чем просто к раздражительности. В начале своей педагогической деятельности я называл фиксацию этого характера «намеренным стремлением к добродетельности», а позднее стал называть ее «перфекционизмом». Этот термин, как мне кажется, дает возможность передать типичное для данного характера отвержение того, что существует на самом деле, с заменой на ощущаемое и на то, что, по мнению его носителей, должно быть.
Христианские авторы, разделявшие убеждение, что гнев является смертным грехом, т. е. одним из основных психологических препятствий к истинной добродетели, не смогли, как мне кажется, в основной массе понять, что бессознательный гнев находит свое наиболее характерное выражение именно в обличье добродетели. Исключением представляется лишь Святой Иоанн, который в своей книге «Темная ночь души» с характерной точностью описывает грех ярости у новообращенных: «А есть и такие среди верующих, которые впадают в другую крайность духовного гнева: их возмущают грехи окружающих, и они наблюдают за ними с чувством трудно сдерживаемого возмущения. Временами их охватывает желание высказать свои гневные упреки, и иногда они заходят так далеко, что дают волю этому желанию и выставляют себя при этом хранителями добродетели. Все это противоречит религиозному смирению». Далее он добавляет: «Есть и другие, кто, видя собственное несовершенство, досадует на себя и проявляет нетерпение, противоречащее смирению. Такие люди настолько нетерпеливы, что готовы стать святыми за один день. Они намереваются многое совершить и принимают грандиозные решения, однако, поскольку в них нет смирения и осознания собственной ничтожности, то чем более великие планы они строят, тем ниже их падение и больше их разочарование, ибо у них нет терпения дожидаться того, что Господь пожелает им даровать, если на то будет Его воля».
В целом это благонравный и, возможно, даже сверхдобродетельный характер, возникший как защита против гнева и деструктивности. Однако было бы ошибкой представлять его как характер, склонный к ярости, ибо, напротив, для него свойствен сверхконтролируемый и сверхцивилизованный стиль общения. Поразительной чертой этого характера является его оппозиционность как по отношению к другим людям, так и по отношению к переживаемому ими опыту в целом. В то время как любую форму характера можно рассматривать как преодоление инстинкта, наиболее удивительной чертой этого характера является его антиинстинктивная ориентация. Хорошим названием для этого характера (названием, применение которого не ограничивается узким спектром умственного здоровья) является перфекцио- низм, ибо, хотя и представители других типов могут не без оснований называть себя «перфекционистами», в рассматриваемом типе одержимость совершенством является наиболее выделяющейся (характерной) чертой. Проявлением этого перфекционизма является навязчивая идея исправления того, что ухудшает их жизнь и жизнь других людей, а также их ограниченное понимание совершенства как результата сопоставления того, что происходит вокруг, с заранее установленным кодексом ценностей, стандартов, идей, вкусов, правил и т.д.
Перфекционизм является иллюстрацией не только того, что хорошее - враг лучшего (и что поиски лучшего являются врагом хорошего), но, можно сказать, создает некий когнитивный уклон, дисбаланс между преданностью Долгу и желанием наслаждаться жизнью, между серьезностью и легкомыслием, между работой и игрой, между устремленностью зрелого человека и детской непосредственностью.
Вслед за использованием термина «перфекционист» я начал применять менее мудреное название - «гневная добродетель», название, имеющее то преимущество, что в нем отражены как эмоциональный (гневный) аспект этого типа, так и его когнитивный (перфекционистский) аспект.
Хотя я отдаю должное повторенному Эриксоном утверждению о том, что анальность является признаком автономности, возникающей в период, когда ребенок учится контролировать работу кишечника с помощью сфинктера и ходить, я думаю, что Абрахам и Фрейд заслуживают уважения за то, что они впервые привлекли внимание к связи между запретом загрязнять свое тело и навязчивой чистоплотностью [39].
Гневный тип занимает на энеаграмме место не в шизоидном и не в истероидном углу, но в состоящей из трех характеров верхней группе, характерной чертой которых является «психологическая леность». Насколько мне позволяет судить мой опыт, хотя многие представители этого типа заявляют, что они относят себя к экстравертам, само это заявление говорит об отсутствии у них психологической проницательности или склонности к психологическому инсайту. Тот факт, что энеатип I находится на энеаграмме между IX и II типами, наводит на мысль о том, что перфекционистский характер не только «антиинтрасептивен» [40].
Обзор многих тысяч работ, опубликованных после 1960 года, показывает, что объектом наиболее пристального внимания специалистов является обсессивно-компульсивный тип личности. Это, возможно, связано с тем, что данный тип является наиболее четко очерченным и распознаваемым, однако я думаю, что с употреблением термина «ананкастический», который часто используется для обозначения обсессивно-компульсивного типа в Европе, связана некоторая путаница. Я считаю также, что термин синдром «анальной личности» употребляется в психоанализе в одних случаях по отношению к собственно обсессивно-ком- пульсивному характеру, а в других - по отношению к более контролируемым обсессивно-подобным шизоидным индивидам [41].
Насколько я могу судить по собственному опыту, именно шизоидная личность чаще оказывается фоном для эго-дистонических обсессий и компалсий (навязчивостей и принуждений), а не об- сессивный тип, в котором стремление к чистоте pi порядку является эго-синтонным [42].
2. Предшествующая научная литература о характере
Как я узнал из книги Курта Шнайдера «Психопатические личности» [43], именно Дж. Донат ввел в 1897 году понятие анан- кастической личности. В начале 20-х годов Шнайдер пишет, что количество работ, посвященных «обсессивному состоянию, почти необъятно», однако он не проводит четкого различия между тем, что до недавних пор называлось обсессивным неврозом [44], с одной стороны, и обсессивной личностью, с другой. Хотя не вызывает сомнения то, что он был знаком с тем, что мы имеем в виду под термином «перфекционист», и что, когда он писал часть своей главы, посвященной «неустойчивому» (insecure [45]) типу, он подразумевал такой характер, - сам факт, что он рассматривал ананкастический тип наряду с «сенситивным», наводит на мысль, что он совершил ставшую впоследствии очевидной ошибку, связанную с понятием анальной личности, путая между нашим перфекционистом и шизоидом, у которых есть некоторые общие характеристики, но которые в других отношениях резко отличаются друг от друга.
При чтении того, что пишет фон Гебзаттель по поводу ананкастической личности [46], у меня сложилось впечатление, что он имеет в виду именно шизоидную форму, и это склоняет меня к выводу, что описанная выше путаница до сих пор продолжается. Поскольку ICD-IX [47], которая в некоторых странах до сих пор не вытеснена DSM-III, содержит классификацию личности Курта Шнайдера, уместно указать, что в этой классификации нет места для нашего понятия «перфекционистский», кроме, возможно, разновидности «неустойчивого типа». Хотя теоретически представляется допустимым, что излишняя формальность, может быть, является реакцией на более глубокую неустойчивость, эта терминология ведет к дальнейшей путанице, поскольку затемняется четкий контраст между способностью к самоутверждению того характера, который мы описали как энеатип I, и замкнутой нерешительностью энеатипа V как его антипода.
