Он не приходил.
Если бы Мила была помягче, чуть открытие для дочери, Соня непременно бы спросила у неё, почему она не радуется долгожданному освобождению? Теперь не надо паковать сумки и искать очередную съемную квартиру. Она свободна.
Только… хотела ли этой свободы Мила? Не привыкла ли она за долгие годы к обжигающей страсти Павла? К его охоте на неё? К его одержимому влечению?
Соня снова перевернулась на бок? Зачем она сейчас вспоминает Милу и Павла? Их отношения были сложными, не поддающимися логическому обоснованию. Но это были их отношения.
Ей бы самой разобраться в своей жизни. А конкретно в том, что происходит в данный момент.
Соня крепко зажмурилась, вспомнив сцену на кухне. Как нелепо она себя повела! Точно школьница какая-то, которая никогда не видела полуобнаженного мужчину.
Когда Денис сообщил, что хочет продемонстрировать ей ещё одну сторону жизни оборотней и принялся раздеваться, на Соню точно наваждение нашло. Она, замерев, принялась наблюдать, как обнажается бронзовое от загара натренированное тело. Рельефный живот с темной полоской волос, убегающей в джинсы, грудная клетка с тремя глубокими полосками шрамов, широкие атлетические плечи. У Сони пересохло во рту, не смотря на то, что она только что выпила кофе.
Тело Дениса было безупречным. Красивым. Диким. Мощным.
Волчица взбунтовалась. Заметалась. Пожелала вырваться на свободу.
И увидеть его волка. Ощутить. Увлечь.
Соню затрясло. Заколотило. Волна дрожи прокатилась по телу. Произошёл чувственный взрыв ощущений, о существовании которых девушка даже не подозревала.
Чем была обусловлена столь бурная реакция – не понятно. Она всегда спокойно относилась к мужскому телу, любовалась им, оценивала как эстет, отмечая физическую силу или, напротив, немощь, но никогда не попадала в зависимость от него.
Сейчас же…Сейчас же Соне пришлось сжать руки в кулаки, предварительно спрятав их под столом. Она опустила взгляд и негромко спросила:
– Зачем вы разделись?
– Соня, не опускай глаза. Мне нравится смотреть на твоё лицо. Ты забавно смущаешься. Ещё я знаю…Вернее, мой волк чувствует твою волчицу, её волнение. А разделся я по простой причине – привык ходить дома полуобнаженным. Это естественно для оборотней.
Мужчина выдержал паузу, в течение которой ждал ответа от Софьи.
Но девушка продолжала упорно молчать. Да и что она могла сказать? Что чувствует себя последней идиоткой? Что готова пялиться на его обнаженный торс, точно никогда не видела полуголого мужчину? Что между ног стало влажно от одной мысли, что он может прикоснуться к ней? Что она может коснуться его?
Он же зверь…волк…для него человеческая мораль – ничтожная преграда.
– Ты останешься на ночь? – между тем, продолжал давить на неё Денис. Она не видела, как он прищурил глаза, а взгляд стал колким, нетерпеливым. – Мои слова остаются в силе. Я тебя не трону.
И Соня осталась.
Она убеждала себя, что осталась в целях безопасности. Да-да, именно в целях безопасности. Где гарантия того, что, отправляясь с таксистом в гостиницу, она снова не столкнется с сексуально озабоченными оборотнями, для которых напасть на беззащитную девушку – плевое дело? И гостиница, расположенная в краю оборотней, тоже могла быть не безопасной.
Всё-таки ей надо было выбрать другое время для поездки к бабушке. После полнолуния.
Соня откинула покрывало прочь и встала с кровати. Всё равно не уснет. Не стоит себя мучить. Возращение домой оказалось более опасным, чем она предполагала.
Девушка вспомнила волков с дороги, и мерзкий страх снова вернулся. А если бы не появился Денис, чтобы они с ней сделали? Изнасиловали, это самое малое. Воображение Сони быстро нарисовало картину, где с неё сдирают одежду, швыряя от одного мужчины к другому, где жестокие руки с когтями царапают нежную кожу, где члены – чужие, отвратительные, – жестоко врываются в лоно, разрывая его.
Соня поежилась и шумно задышала. Прочь! Прочь подобные мысли! Всё обошлось!
Чтобы сгладить неприятный осадок, возникший в душе, Соня подошла к столику, стоящему у окна. Она поставила на него бутылку с минеральной водой, которую любезно одолжил Денис. Именно, любезно. С легкой ироничной улыбкой.
Потому что, как только она приняла решение остаться в его доме на ночь, то сразу же сказала, что дорога вымотала её, и она хотела бы лечь спать.
Он проводил её до спальни, расположенной на втором этаже и всё в той же ироничной форме пожелал спокойной ночи.
Какая уж тут спокойная ночь…
Поскорее бы утро.
Соня открыла бутылку и прямо из горлышка сделала пару жадных глотков. Она стояла рядом с окном, которое выходило во двор, и ей показалось, что там – снаружи – мелькнула тень. Сердце пропустило удар. Соня, отчего-то встав на цыпочки, прижалась вплотную к стеклу. Картина, которую она увидела, заставила её волчицу жалобно заскулить.
Денис, в одних белых боксерских плавках, расположившись на кафеле рядом с бассейном, качал пресс. Его движения были быстрыми, уверенными. Он с легкостью опускался и поднимался, сложив руки за головой.
Лунный свет падал на его тело, играя бликами на увитых мышцами руках и отбрасывая причудливые тени.
Кровь ударила в голову Сони, по телу точно прошёлся электрический разряд, в области затылка запульсировало. Девушка поняла, что готова перекинуться и выпрыгнуть прямо в окно. Пришлось часто задышать и сконцентрироваться, чтобы удержать волчицу внутри себя. Весь парадокс заключался в том, что девушка практически не помнила, что с ней происходит, когда она обращалась в зверя, поэтому опасалась лишний раз перекидываться. А уж в данных обстоятельствах…
Волчица внутри бесновалась, и Софья не могла найти причину ее поведения. Нет, вернее, причина как раз занималась тем, что совершенствовала и без того совершенное тело. Загвоздка заключалась в том, что девушка не могла понять, почему она столь остро реагирует на Дениса, к которому, по-прежнему, обращалась на «вы»…
В голове мелькнула сумасшедшая мысль. А вдруг он её пара? Пара её волчицы? Не поэтому ли она так отчаянно рвется к нему? Страстно желает прикоснуться… да чего уж скрывать от себя – отдаться? Хочет снова почувствовать, как его напрягшейся член упирается в её попу.
И Соня не выдержала.
В конце концов, она не девочка. Пусть, у неё, конечно, мало сексуального опыта, но сейчас не те времена, когда секс на первом свидании порицается. Хотя, какое тут свидание… Но у нее есть оправдание для себя – луна и отсутствие всякой морали в среде сородичей!
Больше Соня не раздумывала. Уже потом, оглядываясь назад, она попытается проанализировать, что же с ней происходило в тот роковой день и придет к выводам, что она руководствовалась инстинктами. Самыми древними. Основными. Звериными.
Её волчица утробно заурчала, когда поняла, что девушка, как была в майке, одолженной Денисом, спускается вниз. Шлепая босыми ногами, бежит по деревянной лестнице и устремляется к двери, ведущей во двор.
Денис ждал её.
Когда Соня появилась на улице, он уже стоял на ногах и неотрывно смотрел на дверной проём. Знал, что она идет. Его глаза горели неистовым огнем, а грудь ритмично поднималась и опускалась, выдавая бешеное дыхание. В свете луны Соня отчетливо видела, как рот мужчины искривился в диком оскале, словно он из последних сил удерживает зверя внутри себя.
Соня замерла в паре метров от него. Её раздирали самые противоречивые чувства – страх перед большим зверем, который был неизменным спутником с раннего детства, и жажда обладания этим оборотнем – необъяснимая, пылкая, грозящая выжечь её изнутри, если она не удовлетворит ее.
– У тебя есть минута, чтобы подумать, – голос Дениса в ночной тишине прозвучал напряженно. – Я даю тебе шанс уйти. Хотя обычно этого не делаю. Останешься… Никаких сожалений, никаких упрёков. Я дам тебе то, что хочет твоя волчица. Но по моим правилам. Правилам сильнейшего.
Соня нервно сглотнула внезапно образовавшийся в горле ком. Денис практически открыто сказал, что она должна будет абсолютно подчиниться ему. В жизни людей Соня сочла бы его заявление абсурдным и поспешила уйти. На территории оборотней… Сильнейшая волна жара и предвкушения разлилась по её телу, сконцентрировавшись тугим узлом внизу живота.
