А от бесчисленных миллионов человеческих существ, которые жили и любили, страдали и радовались на нашей планете, -что от них осталось сегодня, что надёжно свидетельствовало бы нам об их существовании в прошлом, не говоря уже о продолжении их существования в настоящем? Горстка костей, несколько строений и следы их исторического влияния; далее мы видим то прекрасное, что они оставили в литературе, архитектуре, живописи и в тех формах, в которых они воплощали свои мысли и устремления, свои идеалы и мечты. Нынешнее человечество обладает всевозможными уровнями развития, и механизмы его также самые разные, как адекватные, так и неадекватные. Мы видим, что все они без исключения ломаются под тяжестью испытаний, ограничены болезнями или несут в себе зародыши болезней. Совершенного оснащения нет ни у кого, и в каждом человеке скрыты семена недомоганий. Ни один человек не обладает совершенным механизмом, и каждый механизм когда-нибудь неизбежно даст сбой в том или ином из своих органов, что обусловлено недоразвитостью или переразвитостью эндокринной системы, скрытой наследственной болезнью и расовой слабостью. Каждый механизм однажды отказывает в какой-либо своей части и не способен удовлетворять потребности (физические, эмоциональные или ментальные) дня и часа. О чём это говорит? О совокупной ли клеточной жизни; о группе ли, составляющей окружение конкретной формы; о жизни ли, безличной и абстрактной по природе своей и наполняющей всё; о неопределённом ли групповом духе, который выражает себя через четвёртое царство природы; о временном и непостоянном "я"; или же о бессмертной сущности, живущей в теле?

Таковы некоторые вопросы, которые возникают сегодня. В конце концов вера в душу может объясняться темпераментом человека, его многовековыми стремлениями и желаниями, когда в борьбе, страданиях и попытках облегчить себе тяготы жизни, он размышлял о некой счастливой бессмертной сущности, которой когда-нибудь суждено было освободиться наконец от всех трудностей физического существования. Душу можно отнести и к прекрасным видениям или галлюцинациям, поскольку всё, что могло бы как-то говорить в пользу её существования, это свидетельства мистиков, на протяжении многих веков рассказывавших о касаниях и опыте, которые можно объяснять грёзами, умопомрачением или бегством от действительности, но которые не имеют под собой никакого надёжного основания. Так говорят материалисты и сторонники доказанных научных фактов. Веры, устных свидетельств, надежды, удивительных и необъяснимых психических явлении, мнения огромного количества неспециалистов и находок склонных к видениям людей (возможно, страдающих психопатией) недостаточно, чтобы доказать существование души. Всё это доказывает лишь способность человека воображать, строить образы и картины, убегать от себя и отвратительного настоящего в мир грез о возможном и горячо желаемом будущем, где не будет безысходности, где возможно достижение полноты выражения и где каждый вступит в обладание грандиозным наследством, которое сам же создал из неосуществлённых надежд и смутных невыразимых порывов затаённой глубоко внутри мыслительной жизни. Вера в Бога, Небеса и бессмертное будущее выросла из благоговейного страха и порожденного неведением ужаса младенческого человечества. Во всех явлениях природы (непостижимых и ужасающих) люди тогда видели действия одного гигантского человека, который был проекцией их собственного сознания и которого своим поведением человек мог умилостивить или разгневать. Впечатление, которое на это божество производил человек, определяло его судьбу, добрую или злую в зависимости от реакций Бога на его поступки. Так возникли представления о небесах и аде в системе нынешних религиозных верований. Отсюда автоматически произошла идея о вечной сущности под названием душа, которая по воле Бога может либо блаженствовать в раю, либо мучиться в аду в зависимости от поступков, совершенных ею во время пребывания в человеческой форме. По мере роста чувствительности человеческих форм; по мере их утончения под действием закона отбора и приспосабливаемости; по мере упрочения групповой жизни и усиления групповой интеграции; и по мере обогащения наследия и роста влияния истории, традиций и искусств расширялись и представления о Боге наряду с представлениями о душе и о мире, одновременно обогащая и углубляя представления человека о реальности. И сегодня мы стоим перед проблемой наследия в области мысли, которое свидетельствует о мире концепций, идей и интуитивных прозрений, относящихся к неосязаемому и нематериальному, а также о многовековой вере в душу и её бессмертие, которая не имеет надёжных подтверждений. В то же время с помощью науки мы убедили самих себя, что всё, что нам реально и достоверно позволено знать, - это мир материальных явлений с его формами, его механизмами, его пробирками и лабораториями, и человеческие тела, многообразные и "дивно устроенные".¹¹ Тела эти каким-то чудом создают мысли, мечты и воображаемые образы, которые в свою очередь находили и находят своё выражение в прошлых, настоящих и будущих проектах, в литературе, искусствах и самой науке или в простой повседневной жизни самого обыкновенного человека, который любит, работает, играет, растит детей, ест, зарабатывает деньги и спит.

А что же потом? Исчезает ли человек, растворяясь в ничто, или часть его (которой никто до сих пор не видел) продолжает жить где-то? Сохраняется ли этот аспект после смерти тела только затем, чтобы тоже когда-нибудь исчезнуть в свою очередь, или всё-таки есть некий бессмертный принцип, тонкая нематериальная сущность, жизнь которой протекает либо в теле, либо вне его, то самое неумирающее неизменное Существо, вера в Которое во все века поддерживала бесчисленные миллионы? Может быть, душа - лишь плод воображения, чьё существование было успешно опровергнуто наукой? Является ли сознание функцией мозга и нервной системы или мы должны принять идею о сознательном обитателе формы? А способность познавать своё окружение и реагировать на него - определяется ли она телесной природой или есть какая-то сущность, которая наблюдает и действует? Отлична ли она от тела и способна отделяться от него или же является результатом типа и жизнедеятельности тела; иными словами, остаётся ли она после исчезновения тела или исчезает вместе с ним? А может быть, ничего нет, кроме материи или энергий, пребывающих в непрестанном движении и производящих такое явление как человек, который в свою очередь реагирует на энергии, протекающие через него слепо и бессознательно, и даёт им - не имеющим индивидуального существования - выражение? Или же отчасти верны все эти теории, и мы можем по-настоящему уяснить природу и сущность человека, только синтезируя их все и принимая их общие посылки? Разве не может быть так, что механически мыслящие люди и учёные-исследователи правы в своих выводах о механизме и природе формы, а духовные мыслители правы в своих утверждениях о существовании бессмертной сущности? Пока, видимо, недостаёт чего-то ещё, что помогло бы примирить обе позиции. Разве не можем мы открыть нечто, что связало бы неосязаемый мир истинного бытия с (так называемым) осязаемым миром жизни в форме?

Когда человечество удостоверится в божественности и бессмертии души и познает её природу и царство, в котором она действует, его отношение к повседневной жизни и текущим делам претерпит такую трансформацию, что воистину мы увидим новое небо и новую землю.¹² Как только будет выявлена и познана центральная сущность внутри каждой человеческой формы и не останется сомнений в её божественном бессмертии, мы совершенно естественно увидим, как на земле начнёт править божественный закон - закон, который вступит в силу без каких бы то ни было трений или возмущения. Столь благотворный результат явится следствием того, что мыслителей расы будет объединять всеобщее осознание души, а неизбежное при этом групповое сознание позволит увидеть цель, ради которой этот закон установлен.