— Личные покои Вирейна на два этажа выше. На каждом третьем пересечении коридоров есть подъемные комнаты — выглядят как ниша между двух цветочных вазонов. Просто заскочишь в такую и подумаешь: «Вверх!» Дверь откроется прямо перед тобой. Пока светло, у тебя еще есть возможность спастись! Беги! Ну? Беги, я сказал!!!
Он отпихнул меня, я покачнулась и отступила. За спиной раздался абсолютно нечеловеческий вопль, словно бы разом завыли сотня волков, сотня ягуаров и жестокий зимний ветер — и вместе кинулись на меня, желая разорвать на части. Затем наступила тишина. И вот это было самое страшное.
Я сорвалась с места и побежала. Побежала быстро-быстро, как только могла.
3
ТЬМА
Наверное, нужно ненадолго прерваться и все объяснить. Ох, неважная из меня рассказчица… Но я должна все, все вспомнить, вспомнить, обязательно все вспомнить, ничего не забывать и держаться, держаться за каждое воспоминание. Потому что из меня уже много вытекло меня, много-много…
Ну так вот.
Некогда жили на свете три бога. Тот, что нынче за главного, убил богиню, проигравшую схватку, а второго бога поместил в узилище, что мучениями равно преисподней. Стенами его тюрьмы стали плоть и кровь, зарешеченными окнами — глаза, а наказаниями и лишениями — необходимость во сне и пище и подверженность боли, голоду и прочим немощам смертного тела. И это существо, помещенное в ненавистную вещественную оболочку, отдали Арамери. Чтобы те держали существо под присмотром и использовали по собственному усмотрению. Так поступили с ним и тремя его божественными детьми. Обратили в рабство. Но что такое рабство по сравнению с ужасом воплощения для заточенного в человеческое тело бога?..
С детства я слышала, как жрецы Блистательного Итемпаса повторяли: сей падший бог есть зло чистое и беспримесное. Во времена, когда господствовали Трое, его последователи справляли дикие обряды, устраивали полуночные оргии и впадали в ритуальное безумие. Если в Войне богов победил бы ныне повергнутый, род человеческий пресекся бы. Так поучали нас жрецы с суровыми лицами.
«Так что смотри веди себя хорошо, — приговаривали они. — А не то придет Ночной хозяин и заберет тебя».
*
И я бежала от Ночного хозяина, бежала и бежала через плещущиеся светом залы. Стены Неба испускали собственное сияние, бледное и приглушенное, — уж не знаю, из чего они были сделаны, эти стены, но только в сумерках они и впрямь светились! Я бежала, а за мной гнался бог тьмы и хаоса, нас разделяло не более двадцати шагов! Один раз я превозмогла кромешный ужас, обернулась и увидела, как нежное сияние коридора за моей спиной сжирает глубокая непроглядная чернота. До рези в глазах непроглядная. Я ахнула и больше не оборачивалась.
От такой погони не убежишь по прямой. Меня спасло лишь то, что я бросилась наутек, когда между нами еще сохранялось хоть какое-то расстояние. Похоже, чудище не могло бежать быстрее, чем обычный человек. Наверное, даже внутри этого движущегося чернильного сгустка бог не мог избавиться от телесной оболочки. Но все равно — он же выше и сильнее!
Я петляла, сворачивая то направо, то налево, металась по коридорам, влетая в стены, отталкиваясь от поверхностей, чтобы набрать скорости — бежать! Бежать прочь! Впрочем, я так рассказываю, словно решала — врезаться мне в стену или нет. Да нет, это все случайно выходило, ноги скользили, я за углы цеплялась. Мной владел первобытный ужас, нерассуждающий и душный, и я совершенно потерялась в лабиринте коридоров — мчалась наобум. И естественно, заблудилась. Окончательно и бесповоротно.
Разум полностью отказал мне — а спас тот самый слепой страх.
По дороге попалась ниша, о которой говорил Теврил, я бросилась туда и распласталась по стене. Он велел думать: «Вверх!» — тогда сработает заклинание подъема и меня выбросит на следующем дворцовом уровне. Но у меня-то в голове стучало: «Я хочу оказаться как можно дальше отсюда, пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста, забери меня отсюда, а-а-а-а!» Я и подозревать не могла, что магия откликнется на эту просьбу. Но она — откликнулась.
Когда ехала в карете из Собрания в Небо (которое дворец), я задернула шторки на окнах. Кучер подъехал в определенное место и остановился, волоски на коже встали дыбом, и через миг он распахнул дверцу экипажа — приехали, прекрасная госпожа. Мне как-то не пришло в голову, что сквозь толщу камня шириной в милю нас продернуло магией — хотя переместились мы в мгновение ока.
Здесь случилось ровно то же самое. Маленькую нишу уже затягивала темнота — Ночной хозяин приближался, — и вдруг вход в нее стал стремительно отдаляться, хотя сама я стояла неподвижно! Все замерло в напряжении, как на вдохе, — и тут меня бросило вперед, словно камень из пращи. Все пришло в движение, я летела лицом прямо в стену, в целую череду стен, я закричала и закрыла лицо руками, а они проносились сквозь меня, и вдруг… все закончилось.
Я медленно опустила ладони. Интересно, это все та же ниша или другая, от нее не отличимая? И тут в щель засунулось личико мальчишки. Он повертел головой и высмотрел меня в полумраке.
— Ага, — сказал он. — Шевелись. Шевелись, говорю, и пошли отсюда. А то он найдет нас.
*
Благодаря магии Арамери я оказалась в огромном пустом зале, обширной полости в теле Неба. Онемев от изумления, я пыталась осмотреться — какое-то странное место, холодное, без примет и особенностей, блеклое-блеклое…
— Это арена, — пояснил трусивший впереди мальчишка. — Некоторые высокорожденные любят тут развлекаться — в воинов играют, тьфу. Сюда.
Я оглянулась — ниша была на месте. Интересно, а ее можно как-то перекрыть или, там, закрыть, чтобы Ночной хозяин не прорвался следом?
— Не-не-не, ничего не выйдет, — проследив мой взгляд, покачал головой мальчишка. — Дворец сам по себе помеха для него — уж больно ночь неподходящая. Он пойдет по твоему следу, полагаясь лишь на пять внешних чувств.
Очень любопытно. У него что, еще что-то есть? Кроме пяти чувств?!
— Вот в безлунную ночь — тут да, опасно было бы. Но сегодня он всего лишь человек.
— То, что за мной гналось, человеком не было, — пискнула я.
Голос у меня дрожал.
— Да ну конечно. Был бы не человеком, ты б от него не убежала…
Кстати, погоня, судя по всему, близилась — мальчишка схватил меня за руку и потащил вперед. Он обернулся, и я разглядела узкое лицо с острым подбородком и высокими скулами — со временем парень станет настоящим красавцем.
— Ты куда меня тащишь? — Я понемногу приходила в себя, и ко мне возвращалась способность рассуждать здраво. — К Вирейну?
Он презрительно фыркнул. Мы выбежали из зала с ареной и снова углубились в бесконечный белый лабиринт коридоров.
— Ты что, дурочка? Мы спрячемся!
— Но этот человек…
Нахадот. Его звали Нахадот. Теперь я вспомнила, где слышала это имя. Не шепчи и не читай страшных сказок в темноте, а то он придет за тобой. Ответит в ночи…
— Вот видишь, ты сама сказала — человек. Он всего лишь человек. Мы убежим от него, и дело в шляпе!
Мальчишка завернул за угол — какой проворный, я за ним еле поспевала. Он принялся оглядываться — видно, что-то высматривал.
— Ты, главное, ни о чем не беспокойся. Я вот от него легко убегаю. И ты убежишь!
Что-то это мне совсем не нравилось.
— Я х-хочу найти Вирейна!
Я попыталась сказать это самым суровым тоном, но не вышло — давал о себе знать пережитый испуг, да и дыхание еще не восстановилось.
Мальчишка встал как вкопанный, но вовсе не по моей просьбе.
— Вот тут и войдем! — радостно воскликнул он и приложил ладонь к перламутровой стене. — Атадиэ!
И стена раскрылась.
Точнее, она пошла рябью, как пруд под ветром. Поблескивающая перламутроподобная субстанция расходилась от его ладони волнами, и вокруг руки раскрывалась щель… нет, дыра… Нет. Целая дверь. А за стеной обнаружилась узкая комната весьма странной формы. Даже не комната, а так, пространство в простенке. Когда дверь раздалась достаточно широко, мальчишка затащил меня туда.
