Я удивленно вскинул брови. Арамери, вообще-то, не позволяли своим детям заводить друзей. Что до меня, я полагал друзей необходимыми, особенно теперь, когда они остались без богов. Я подошел к дивану в гостиной и плюхнулся на него, нимало не смущаясь взглядов служанок.

– Значит, за ужином тебя ждут не только дела, но и удовольствие.

– В основном дела.

Служанки что-то пробормотали, и некоторое время царила тишина: Шахар придирчиво рассматривала себя в зеркале. Наконец она удовлетворенно кивнула, и женщины удалились одна за другой. Когда они вышли, Шахар натянула пару длинных бледно-желтых перчаток.

– Вообще-то, я собираюсь спросить ее, что сталось с моими кузенами, – пояснила она.

Я улегся на бок, чтобы наблюдать за ней.

– А ей-то почем знать?

– Причина в том, что теманцы входят в нейтральную фракцию Благородного Собрания. Они поддерживают нас, но также стоят за прогрессивные перемены, такие как пересмотр системы десятин и введение светских школ. Понимаешь, ордену Итемпаса более не по карману обучать детей старше девяти лет, так что…

– Да-да, – перебил я, протирая глаза. – Забудь о подробностях, Шахар. Давай ближе к делу.

Она обреченно вздохнула, подошла ко мне и надменно уставилась сверху вниз.

– Полагаю, у Хинно есть союзники среди той части вельмож Дальнего Севера, что последовательно голосовали в Собрании против Арамери. А я полагаю, что они-то и стоят за нападениями на мою семью.

– Раз ты так думаешь, почему ты их до сих пор не поубивала? – поинтересовался я.

Я-то знал, что буквально считаные поколения назад ее предки давно бы уже поступили именно так.

– Потому что нам неизвестно, какие народы в этом замешаны. Мы можем с уверенностью утверждать лишь, что корень зла – где-то на Дальнем Севере, но там обитает не менее двух дюжин разных народов. К тому же я подозреваю, что дело не обошлось без сенмитов, а может, и островитян. – Шахар вздохнула, подбоченилась и свела брови в напряженном раздумье. – Я хочу отсечь змее голову, Сиэй, а не просто выбить ей клыки или сорвать несколько чешуек. Поэтому я хочу последовать твоему совету и бросить нашим врагам вызов. Я хочу предложить им расправиться со мной прежде, чем ко мне перейдет главенство в семье. Или я весь Дальний Север разнесу, чтобы покончить с угрозой!

Я откинулся на спинку дивана. Нельзя сказать, чтобы ее порыв вовсе не впечатлил меня, однако где-то в животе зародился и холодный комок злости.

– Ясно. Полагаю, ты собираешься блефовать, чтобы выманить их из укрытия?

– Конечно! Я не вполне уверена, что мы по-прежнему способны истребить целый континент, а вот то, что подобная попытка оставила бы без сил всех наших писцов, это уж точно. Допускать подобную слабость в нынешние времена стало бы верхом глупости.

И Шахар с самодовольным видом уселась подле меня. Ее облегающее «платье» приятно шуршало, приспосабливаясь к положению ее тела. Шуршание явно создавалось намеренно и было продуманной частью общего впечатления. Я подумал, что стоимость этого наряда, вероятно, опустошила бы сокровищницу небольшой страны.

– Тем не менее, – продолжила Шахар, – я уже переговорила с капитаном Гневом, и мы решили, что следует подумать о небольшой операции запугивания…

– Значит, – перебил я, – методами предков ты действовать не желаешь, потому что по-прежнему хочешь быть хорошей Арамери. Но ты не гнушаешься использовать для достижения своих целей их репутацию. Я правильно тебя понял?

Она уставилась на меня, в первое мгновение не найдя слов:

– Что?..

Я сел и выпрямился.

– Ты грозишь людям истреблением, а потом еще удивляешься, почему они плетут против тебя заговоры. Эх, Шахар, а я-то поверил, что ты вправду хочешь многое изменить…

Ее лицо тотчас потемнело.

– Я бы ни за что на самом деле так не поступила, Сиэй! Боги, я же не чудовище!

– А грозить уничтожить все, что эти люди знают и любят? Кем, по-твоему, это тебя делает? – Она замолчала, смущаясь и начиная сердиться, и я наклонился так, чтобы мое дыхание обласкало ей щеку. – Чудовищем, причем слишком трусливым, чтобы принять собственную чудовищность!

Шахар мгновенно побледнела, лишь на щеках горели два ярких пятна, а во взгляде боролись ярость и потрясение. Надо, впрочем, отдать ей должное: она не бросилась немедленно давать сдачи и не отодвинулась от меня. Ее ноздри трепетали, пальцы сжались в кулак, но тут же распрямились. Она вскинула подбородок.

– Судя по всему, ты вовсе не предлагаешь мне действительно причинить им какие-то беды, – негромко проговорила она. – И что же тогда ты предлагаешь, Плутишка? Позволить им и дальше устраивать на нас покушения, пока в живых не останется ни одного чистокровного? – Она поджала губы. – Ладно, забудь. Я сама не знаю, зачем вообще спрашиваю. Тебя же не волнует, будет кто-нибудь из нас жить или умрет…

– А с какой стати? – Я сделал жест, как бы охватывая дворец. – Можно подумать, здесь мало Арамери.

– Да, мало!

Ее самообладанию пришел конец. Она встала на диване на четвереньки, глаза вспыхнули.

– Ты успел погулять по дворцу, Сиэй! Говорят, в твои времена нижние уровни так и кишели народом, а теперь там пусто. Еще говорят, что раньше за пределами дворца проживало множество Арамери и мы могли выбирать лучших, которые и становились нашими слугами. А теперь мы во множестве берем приемышей, которые по крови не имеют к нам ни малейшего отношения! Это ни о чем не говорит тебе, о старейший из боженят?

Я нахмурился. Она несла какую-то околесицу. Смертные плодились как кролики. Когда я был рабом, Арамери исчислялись многими тысячами. Тем не менее Шахар была права. То, что нижняя часть дворца опустела, было неправильно. И то, что человек «подлого» происхождения, в основном маронейских кровей, выслужился до капитана дворцовой стражи, тоже было неправильно. А уж то, что Ремат возлегла с собственным братом… Такое в прежние дни и вовсе было бы немыслимо. То есть родственники постоянно заводили кровосмесительные интрижки, но чтобы ради деторождения? Но, коли уж Ремат, чье собственное происхождение было некоторым образом разбавлено, решила таким образом укрепить силы Главной Семьи…

А ведь все эти знаки были передо мной с момента первоначального возвращения в Небо, только я их не видел. Я настолько привык к тому, что Арамери бесчисленны и всесильны, что едва не проглядел истину: на самом деле они вымирали.

– Объясни, – потребовал я, испытывая непонятное волнение.

Гнев Шахар иссяк. Она вновь села, ее плечи поникли.

– Охота на высокородных началась относительно недавно. Однако покушения случались и прежде. Мы просто не замечали их, а потом вдруг оказалось, что пора бить тревогу.

На ее лице была горечь.

– Сперва гибли отдаленные родственники, – угадал я.

Арамери, не связанные непосредственно с Главной Семьей, недостаточно богатые и властные, чтобы представлять особую ценность для верхушки семьи. Стражники, слуги. Расходный человеческий материал.

– Да, – вздохнула она. – Но реально все началось очень давно. Всего через несколько десятилетий после того, как ты и другие Энефадэ вырвались на свободу. Начали страдать боковые ветви семьи, те, кому мы предоставили возможность заниматься во внешнем мире делами и вступать в браки на стороне, привнося новую кровь. Все происходило исподволь. То дети умирали от каких-то странных болезней, то молодые жены и мужья оказывались бесплодными, то происходили несчастные случаи и всякие природные бедствия. В общем, эти ветви умирали одна за другой. Мы передавали их владения нашим союзникам или ставили туда кого-то из наших.

Еще не дослушав, я уже качал головой.

– Все не так, – возразил я. – Несчастный случай можно подстроить. Детей, боги свидетели, уморить вообще легче легкого. Но вот природные бедствия, Шахар? Это значит…

Я уже прикидывал про себя, мог ли писец такое устроить. Писцы знали, как составить надпись для вызывания дождя или вёдра, но управлять бурей невероятно сложно. Захочешь устроить небольшое наводнение, и можно дождаться цунами. Но если не писцы, то… то… Нет!