– «Что делают кааронга? В чем их цель и смысл?»

– «Сохранить (спасти) мир людей».

– «От чего или кого сохранить? В чем главная беда, что несет основную опасность?»

– «Нируты».

Вот тут – под этим коротким звуковым и мысленным ответом – раскрылась информационная бездна. Точнее – океан. Правда, с берегами – ну, не является этот парень интеллектуалом, как, скажем, Мга-тилуш или хотя бы Тирах из того давнего приключения. «Главное свойство мира, делающее его пригодным для жизни, – это неизменность, неменяемость. Эта неменяемость должна поддерживаться вот ими – кааронга. Любое неприятное событие является следствием того, что кто-то что-то не так сделал. Если же мир вообще рушится (или уже рухнул), то причина вовсе не в том, что кто-то изготовил наконечник не той формы, а в том, что появились нируты. Мир был стабильным и относительно уютным, пока в нем не появились нелюди – кроманьонцы. Никаких аргументов или доказательств не требуется – это очевидный факт, сомнению не подлежащий». Эта убежденность, не идущая ни в какое сравнение с верой человека иной современности в шарообразную форму земли, так Семена потрясла, что он решил сделать передышку и вышел из состояния контакта.

Для прояснения мыслей он подошел к берегу и стал плескать воду себе в лицо: «Все это знакомо, все это уже было – и в том, и в этом мирах. Важно другое: у всяких таких сообществ – хоть у комсомольцев, хоть у "детей леопарда" – обязательно должна быть некая внутренняя структура, некая иерархия. Да и само посвящение обычно многоступенчатое (октябренок – пионер – комсомолец – член…). Вот это-то все и нужно обязательно выведать, иначе каа-ронга не дадут спокойно спать ни мне, ни своим сородичам. И еще – не менее важное – должна быть метка. Таких организаций без меток не бывает!»

Семен просидел на берегу минут 10-15, осваивая полученную информацию и формулируя новые вопросы: «Понятно, что для неандертальцев плосколицые кроманьонцы все одинаковы – что лоури-ны, что имазры. Но кто сообщил, что по реке можно добраться до поселка нирутов? Кто дал команду организовать экспедицию?» Интеллектуальные усилия оказались напрасными: когда Семен вернулся, неандерталец смотрел на него и улыбался. Точнее, так казалось, поскольку мужик был мертв. Что там к чему привязано, понять, наверное, оказалось несложно и, пока Семен отсутствовал, он сумел затянуть удавку на своей шее. Продолжать допрос в Нижнем мире Семен не собирался. Метку, однако, он нашел – внизу живота под кожаным фартуком. Этот не слишком сложный узор, вероятно, был получен путем надрезания кожи и втирания в рану красителя – скорее всего, сажи. Осталось выяснить пустячок – свидетельствует ли данный рисунок о принадлежности к кааронга, или он с этим союзом не связан?

«Ладно, – смирился с неизбежным Семен. – Со всем этим уже ничего не поделаешь. Зато парень блестяще решил сложнейшую проблему – что с ним делать, если оставлять в живых нет ни возможности, ни смысла, а убивать пленных я стесняюсь. Теперь нужно отсюда выбираться».

Задача, кстати, оказалась совсем не простой: Эре-ку-то что, он всегда такой, а Семен голый! Точнее, на нем мокасины и налобная повязка. При этом от степного берега их отделяет добрый километр зарослей. Правда, в наличии имеются две здоровенных лодки-долбленки. Первая мысль у Семена была – вернуть к жизни одно судно, изобразить из чего-нибудь весло и отправиться водой в Поселок. А Эрек пусть топает с Варей по суше. Однако мысль о том, как он будет подплывать к поселку под прицелом ло-уринских лучников – опозоренный и голый – вызвала содрогание. Нет уж, лучше продраться через кусты и приехать на мамонте!

В поселок, впрочем, они в тот день так и не попали. Сначала вдвоем с Эреком они вытаскивали тяжеленные долбленки повыше на сушу – не пропадать же добру! Потом выбирались через заросли речной поймы в степь. Точнее, выбирался Семен, а Эрек его терпеливо ждал, лакомясь корешками и ягодами. Наконец кусты кончились: потный, искусанный и исцарапанный Семен с радостным воплем вывалился на степной простор и немедленно обнаружил, что лез через самые густые и обширные заросли в округе – чуть ниже и чуть выше по течению все обстояло гораздо легче и проще. С досады он попытался обвинить Эрека – не мог дорогу указать полегче?! Однако питекантроп обвинения не принял: ему ли указывать самому Семхо-ну, куда нужно идти?! И потом: кто ж мог предположить, что Семхон не любит лазить по кустам в голом виде? Это же так приятно и питательно!

Потом они возвращались в исходную точку. Пока Эрек бегал за Варей, Семен собирал оружие и одежду. Потом выяснилось, что он зверски голоден, а мокрые мокасины натерли на ногах мозоли… В общем, в поселок они попали только неранним утром следующего дня.

Оказавшись в пределах видимости с наблюдательного пункта, Семен добросовестно представился на языке жестов. Собственно говоря, у дозорного и так не должно было возникнуть сомнений – кроме Семхона, привычки ездить на мамонте нет ни у кого из лоуринов. Однако проблема, возникшая после бритья и стрижки, до сих пор почему-то не рассосалась, и Семен старался тщательно соблюдать правила идентификации личности.

Предстоял трудный разговор с руководством племени, и в поселок Семен въезжал сосредоточенным и мрачным. Однако сбежавшийся народ – в основном дети и женщины – был так искренне рад появлению Вари и Эрека, что на душе полегчало – все-таки домой вернулся!

Как и положено в таких случаях, всадник в окружении толпы проследовал к костру Совета. Костер, правда, не горел, но старейшины были на месте. Вид у них был чрезвычайно строгий. Семен спешился:

– Здравствуйте, главные люди лоуринов! – торжественно произнес он ритуальную фразу.

– Привет, – сказал Медведь, покачнулся корпусом и… рухнул на землю.

«Однако!» – удивился Семен и хотел заняться выяснением природы столь странного явления. Вот только оно оказалось не единственным.

Кижуч поднялся с бревна, подошел поближе и уставился в лицо Семену. Потом покачал головой и, пошатываясь, обошел гостя вокруг. Вновь уставился в лицо мутными глазками с красноватыми белками.

«Все с ним ясно, – подумал Семен, – сивухой разит за километр. Это означает, что Ванкул в поселок благополучно прибыл, заначку мою раскопал и вместе со старейшинами ее оприходовал. Это самое простое объяснение, но у него есть серьезный недостаток – в той заначке и было-то всего ничего, так с какой стати?!»

Впрочем, все это оказалось мелочью по сравнению с тем, что случилось дальше. Кижуч смотрел-смотрел на Семена, да и спросил:

– Т-ты хто? А Семхон где?

Семен постоял, похлопал глазами: «Да когда ж это кончится?! И чем дальше, тем хуже! Уже и борода вроде отросла, и волосы на голове приличные, а они все продолжают придуриваться! Или этот настолько пьян, что своих не узнает?!» В конце концов Семен решил сыграть на публику и ответил:

– Я – Длинная Лапа, а еще меня зовут Белая Голова. А ты кто такой?

– Я?! Н-ну, Кижуч, вообще-то, – старейшина начал медленно садиться и чуть не промазал задом мимо бревна. Народ вокруг захихикал.

– Над чем смеетесь?! – вяло возмутился руководитель. – С этим Семхоном уже сил никаких не осталось! Прислал вчера какого-то придурка на лошади, да еще и с бабой. А придурок-то по-человечески говорить почти не может. Чтоб его понять, пришлось нам волшебный напиток принимать. Всю ночь с Медведем допрашивали!

– Ну и как, поняли что-нибудь? – с некоторым сарказмом поинтересовался Семен. – Про имазров, аддоков и укитсов?

– Ты знаешь, – оживился Кижуч, – почти все поняли. Вот послушай:

О-ой, мар-р-роз – мар-р-роз! Ни ма-ар-розь миня! Ни мар-розь миня, Да ма-аиво каня-аа!

– Здорово! – одобрил Семен. – И это все, что вы узнали о противнике?

– Нет, конечно! – почти обиделся старейшина. – Мы много выведали. Вот к примеру:

Мильен, мильен алых роз Из окна, из окна видишь ты! Кто валю… вилю… вля… влю…

– Достаточно, – остановил Семен. – Это очень ценная информация. А вождь где?