– Во-от в чем дело! – сообразил Семен. – Попробовали мозгов убитых нирут-кунов и вернулись в прежнее состояние!

«Похоже, я совершил крупную ошибку, позволив неандертальцам после битвы воспроизвести свои людоедские обряды над поверженными противниками. Только рвать на себе волосы теперь некогда, да и бесполезно – они отправились на катамаране вниз по течению. Зачем? За головами, конечно! За чьими? Да за нашими – лоуринскими! Других же там нет… – Фантазия разыгралась так, что у Семена аж дух захватило. – Старейшины настаивали на истреблении хьюггов, а я, как самый умный и добрый, доказывал, что неандертальцы нам больше не враги, что их не добивать, а спасать надо! И вот, пожалуйста: они подойдут к поселку с реки, откуда их никто не ждет, и… начнут работать! Потому что Семхон научил их плавать, научил не бояться темноты, Семхон дал им оружие, какого нет даже у лоуринов! О Боже…»

Когда выяснилось, что арбалет кааронга не забрали, на душе полегчало, правда, совсем чуть-чуть:

«Хоть одна маленькая радость – хватило ума не дать им приспособиться стрелять в белых людей. То есть они не знают, что такое в принципе возможно, или, скорее всего, в обряд охоты за головами новое оружие не входит. Но что делать?!

А что, черт побери, можно сделать?! Их нужно перехватить или предупредить лоуринов. Для надежности лучше сделать и то, и другое. Раздвоиться, что ли?!

С Черным Бизоном мы плыли отсюда до поселка три дня. Правда, плыли мы на плоту, а река тогда была маловодной. Эти пошли на катамаране. Как я заметил, обычно неандертальцам не приходит в голову работать веслами, если течение их несет само, но… И где перехватывать? Таких мест, где можно с левого берега выйти на основное русло, пожалуй, известно три, но два слишком высоко – не успеть, а третье… Но оно – последнее. Если там их остановить не удастся, то они беспрепятственно доберутся до поселка. Значит…»

Решение далось непросто: предупредить лоуринов о возможной атаке неандертальцев – это признать свое поражение в споре со старейшинами. А если не предупредить… Нет, жизнь людей все-таки дороже личных амбиций. Но кого послать?! Надо ведь ехать на лошадях, причем на сменных…

Семен смотрел, как из избы выходят его женщины-воительницы, как они передвигаются, раскорячив ноги и держась за стенку, смотрел и понимал, что надо быть последним садистом, чтобы… И вдруг он увидел вылезающего из походного шатра Ванку-ла! Парень был бледен, его покачивало с бодуна. Идея родилась немедленно, и Семен рванул в избу за кувшином с остатками самогона.

Глаза полномочного представителя великого Ни-шава были полны тоски.

– Ты отравил меня! – вместо приветствия заявил он.

– Здрасте! – усмехнулся Семен. – Вместе же пили!

– Ну, пили… Значит, ты знаешь заклинание противоядия!

– Знаю, – заверил Семен. – Вот оно – в горшке бултыхается.

– Опять?! – понюхал содержимое Ванкул. – Я не смогу…

– Еще как сможешь, – заверил Семен. – Пошли!

Вид и запах разлитого по глиняным стаканчикам продукта вызвал у кочевника содрогание. Наблюдать за ним было одно удовольствие: у человека сильнейшее похмелье, но при этом вчерашнюю эйфорию он помнит и хочет повторения.

– Будем здоровы! – подмигнул Семен и лихо отправил в рот содержимое стопки.

– Думаешь, будем? – Ванкул с сомнением повертел в пальцах неуклюжую посудину.

– Впрочем, – Семен занюхал колдовской продукт тыльной стороной ладони, – тебе, наверное, больше нельзя, ведь это очень сильная магия. Давай мне обратно – сам выпью.

– Погоди, – встревожился парень, – надо же разобраться!

Он как-то очень профессионально выдохнул и одним махом переправил дозу внутрь своего утомленного организма. Посидел, прислушиваясь к ощущениям, и вдруг расплылся в улыбке:

– Хорошо пошла!

– Оттягивает? – поинтересовался Семен.

– Ага, – подтвердил кочевник, – и выпрямляет! Он действительно разогнул спину и расправил плечи. Семен наблюдал за ним с чувством глубокого удовлетворения: «Реакция на алкоголь такая же, как у лоуринов – развозит сразу и сильно, похмеляться готовы после первого же раза. Науке этот эффект известен: в организмах людей данного народа не выработаны механизмы защиты. "Белые" люди былой современности к алкоголю привыкали постепенно на протяжении тысяч лет».

– Закусывать будешь? – заботливо спросил Семен.

– Это после первой-то?! – возмутился Ванкул и протянул пустую посудину. – Зачем же волшебство портить? Наливай!

– С удовольствием, – улыбнулся Семен и продемонстрировал пустой кувшин, – только магия кончилась.

– Как?! Н-ну… А-а-а… – это был шок и разочарование: человек доверился колдуну, а тот поманил кайфом и «обломил» на взлете. – Наколдуй еще!

– Это дело долгое и трудное. Я думаю, на две руки дней, не меньше, – проникновенно сообщил Семен. – Ты подождешь, или прямо сейчас еще хочешь?

– Т-ты мне друг или не др-руг, Семхон? Т-ты Нив… Ник… Нишава ув-важаешь?

– Еще как! – заверил Семен. – Уважаю с такой силой, что ни словом сказать, ни в сказке описать! В общем, хозяина твоего я уважаю со страшной силой, но волшебство здесь кончилось. Ты бы сбегал, а?

– Сбе-егал?! – активно заинтересовался Ванкул. – К-куда?

– Я объясню, – пообещал Семен. – Там этой магии еще много. Целый вот такой вот кувшин чистейшего колдовства закопан!

– Где?!

– Да у нас – в поселке лоуринов. Ежели галопом, да меняя лошадей, быстро добраться можно – в середине дня будешь уже там.

– Так что же мы сидим?! – изумился полномочный представитель чужого племени. – Поехали!

– Счас! – замялся Семен. – У меня тут дела…

– Но…

– Тимона с тобой поедет! – успокоил Семен. – Я вам объясню, где волшебный напиток спрятан и что передать лоуринам. Давай собирайся!

Особых иллюзий насчет поведения Ванкула и гостеприимства лоуринов Семен не питал, но выхода не было. Обоих гонцов он заставил выучить фразу из трех слов, которую, дескать, велел передать Семхон: «Хьюгги – река – опасность». Медведь и Кижуч, конечно, мало что поймут, но на всякий случай наблюдение за водой установят. Ну а чтоб гонец не получил стрелу на подходе, Семен показал опознавательный жест «Я свой». Такой сигнал от человека в незнакомой одежде, да еще верхом на лошади, вызовет недоумение и желание разобраться, но не выстрел. Впрочем, совсем и не факт, что в этот момент в поселке окажется хоть один лучник.

Парочка всадников в сопровождении трех оседланных, но порожних лошадей спешно отбыла, и Семен принялся инструктировать полуживую «после вчерашнего» Ветку – ей предстояло остаться за старшую в крепости. Брать с собой Хью Семен тоже не собирался – кто-то должен контролировать ситуацию в неандертальской «деревне» и, кроме того, Варя… Ну, не влезть к ней на холку вдвоем, а передвигаться пешком с нужной скоростью может только Эрек!

– Опять на пару воевать будем, – хлопнул Семен по волосатому плечу. – Народу полно, а подходящих людей нет!

– Дха, Се-ха! – радостно оскалился и закивал питекантроп – он был готов в любой момент отправиться куда угодно.

Потом было часа 2-3 слоновьего «бега» по степи. Варя сильно старалась и очень устала. Семен отправил ее пастись в компании Эрека, а сам стал лазить по берегу, отыскивая места для засады, наблюдения и вообще…

Река здесь, судя по опыту давнего плавания и изображению на голографической карте, делала почти петлю – уходила далеко на юг, а потом возвращалась. Тем не менее, будь Семен за кормчего на катамаране с четырьмя гребцами-неандертальцами, это место он миновал бы давным-давно. Рассчитывать приходилось на то, что хьюгги никогда не сплавлялись так далеко вниз по течению и хотя бы раз должны попасть не в ту протоку или застрять в старице. У них, конечно, хватит сил вытащить судно откуда угодно, но это займет время, следовательно… Следовательно, остается просто ждать.

И Семен ждал. Он сидел на стволе поваленного дерева, слушал журчание воды, птичий щебет, шелест листвы, и ничто его не радовало: «Вот и делай после этого добро людям… Сволочи! Вместо благодарности – такой удар в спину! То есть получается прямо по словам Медведя: нелюди таковыми остаются при любом раскладе, их нужно бить! Нужно… Общество у них… Мужской союз, блин… А собственно говоря, что такого? Если бы этот "союз" разросся и включил в себя, скажем, большую часть взрослых мужчин, на что это было бы похоже? Да на ситуацию у тех же лоуринов! Каждый мужчина – воин. Впрочем, в моей родной стране… Нет, об этом не будем. Лучше о своих баранах – этих ребят вниз пропустить нельзя. При самом благоприятном раскладе позор мне обеспечен, а если прорвутся – даже и думать не хочется. Здесь основное русло распадается на два рукава. Если они пойдут по ближнему – прямому и широкому, – их можно будет просто перестрелять из арбалета, а если по дальнему? Там сплошные заросли и изгибы, с любой точки можно выстрелить один-два раза, а потом нужно менять позицию. А как ее менять, если на острове между рукавами кусты непролазные? Любой нормальный сплавщик пошел бы, конечно, по большому прямому рукаву – прямо мне в лапы. Неандертальцы же вообще не сплавщики, а полные в этом деле салаги, значит…»