— Это именно то, что мы могли бы испытать вместе. — Он поцеловал закрытые глаза Девоны и притянул ее к себе, чтобы прошептать ей на ухо: — Я могу делать это не только руками, но и губами, и языком. — Рейн заметил, что они дышат в такт. Тяжелое, учащенное дыхание Девоны свидетельствовало о приближении кульминации. — После того как я отведаю изумительной росы вашей страсти языком... зубами...

Услышав это, Девона легонько коснулась зубами его мочки, и он прикусил изнутри щеку, чтобы не дать выплеснуться долго сдерживаемой страсти.

Рейн многое хотел сказать Девоне, но промолчал, увидев, какое удивленное у нее было лицо.

— Я так странно себя чувствую. Остановитесь. Нет, подождите! О Боже!

Он поцелуем заглушил ее крик, который был бы слышен на расстоянии в полмили.

Девона не сразу пришла в себя после бурной разрядки. Рейн крепко обнимал ее, в упоении от того, что он был первым мужчиной, который доставил ей такое удовольствие. Девона спрятала лицо у него на груди. Она выглядела одновременно и сонной, и возбужденной.

— Так вот чем занимаются семейные пары! — пробормотала она.

Рейн легко прикоснулся губами к ее виску.

— По-моему, в этом нет ничего предосудительного. Все просто чудесно.

Девона нахмурилась, став, по мнению Рейна, еще восхитительнее.

— Может быть, в этом как раз и заключается главная трудность? Если бы все дамы знали, как это прекрасно, они проводили бы время, кокетничая и флиртуя в садах и каретах, вместо того чтобы потягивать теплый лимонад в бальных залах.

Рейн рассмеялся, и Девона вопросительно посмотрела на него. Ему было так хорошо с ней! Рейн чувствовал себя подавленным после недавней встречи с Брогденом. Перенесенная ампутация не способствует дружескому расположению к врачу, даже если до этого ты считал врача своим другом. Жизнерадостность Девоны была подобна свежей воде, проливающейся на иссушенную пустыню души виконта.

— Прежде чем вы начнете вести просветительскую работу среди молодых дам, должен признаться: брачное ложе не ограничивается тем, что вы испытали.

— Вы шутите!

— Это была лишь легкая прелюдия, — продолжал Рейн, пряча улыбку, вызванную ее недоверием.

Ему совсем не хотелось, чтобы Девона думала, будто он над ней смеется. Напротив, его сердце радовалось и было переполнено гордостью от того, что Девона приняла его ласки как нечто, не требующее продолжения.

— О! — Она сделала паузу. — Значит, не существует опасности, что после всего случившегося у меня будет ребенок?

Рейн постарался не думать о чувствах, которые вызывала у него одна мысль о том, что Девона может вынашивать их ребенка. В его нынешнем неудовлетворенном состоянии он готов был душу продать, чтобы такая возможность стала реальностью. Рейн взял Девону за руку, чувствуя умиротворение от ее близости.

— Для того чтобы родился ребенок, вы должны впустить меня в себя. Вам этого никогда не объясняли?

Девушка покраснела, и Рейн понял, какую глупость он сказал. Ну конечно же, не объясняли! Хорошо воспитанные леди, прихлебывая чай и отщипывая крохотные кусочки бисквитов, не обсуждают свои любовные свидания. Удивительно, что Девона вообще позволила ему прикоснуться к ней!

— Н-нет, не совсем так. — Казалось, Девоне было неловко.

— Пожалуйста, не надо. У меня сердце разрывается, когда у вас такое выражение лица. — Рейн прикоснулся ладонями к ее щекам. — Я слишком много времени провел среди грубых людей и забыл, как должен вести себя джентльмен. Девона, я ценю такое сочетание, как сила духа, чистота и невинность. Вы именно такая. Простите меня за грубость.

Он никогда не будет просить прощения за то, что прикасался к ней. Если все пойдет так, как он задумал, очень скоро он позволит себе гораздо больше.

Девона наклонилась, чтобы поцеловать Рейна в губы. Коляска дернулась, и поцелуй пришелся на подбородок.

— Вы вели себя грубо, упрямо и высокомерно, — сказала девушка, целуя его в губы, когда он попытался запротестовать. — А также вы были добры и великодушны. Вы спасли мне жизнь. Вы утверждаете, что вы грубиян? Ничего подобного, милорд.

Она положила голову Рейну на плечо. Это был весьма красноречивый жест. Он означал, что она ему доверяет. По крайней мере, так расценил его Рейн. Он надеялся, что не принимает желаемое за действительное. Девона нуждалась в нем, и гораздо больше, чем могла себе представить. Рейн готов был спасти Дорана, ее детскую любовь, несмотря на вызывающее поведение Брока и неодобрение их расчетливого отца. Он даже готов был вытерпеть титул виконта Типтона и все тяготы, которые это накладывало на него, если Девона согласится быть рядом с ним. Рейн хотел, чтобы она оставалась с ним — даже если это противоречило ее желанию. Целеустремленному человеку трудно противостоять.

Глава 8

Рейн устало опустился в большое мягкое кресло. Его камердинер Стивенс появился рядом и немедленно занялся царапинами и потертостями на его только что снятых сапогах. Рейн подумал, что голос этого несколько странного худощавого человека похож на жужжание насекомого. Стивенс был высоким, назойливым и вызывал желание немедленно его раздавить.

— Хватит.

Стивенс задрал вверх острый крючковатый нос, как будто принюхиваясь.

— Милорд, вы наняли меня следить за тем, чтобы вы были одеты как джентльмен. Извините меня, сэр, но в такой мятой и грязной одежде вас не взяли бы даже в повара. Если вы последуете за мной наверх, я приготовлю вам горячую ванну и дам свежевыглаженный халат.

— Нет.

Камердинер уже отошел на несколько шагов, прежде чем понял, что ему сказали.

— Что-то не так, милорд?

Рейн потер глаза.

— Оставьте меня. Подумайте о том, сколько еще соберу я пыли, пока буду здесь один. Это будет новым поводом для вашего беспокойства.

Стивенс молча удалился. Рейн удивился бы, если бы он поступил иначе. Виконт хорошо платил своим слугам и требовал, чтобы они соблюдали тишину, были честными и добросовестно относились к своим обязанностям. Камердинер был не виноват в том, что его хозяин в дурном настроении, он лишь выполнял свою работу. Обычно суетливость Стивенса забавляла Рейна. Но не сегодня.

Этот день закончился для Рейна у постели Брогдена. Нельзя сказать, что визит оказался приятным. А чего, собственно, он ожидал? Брогден совсем не слушал советов медиков, не подпускал к себе самых квалифицированных хирургов в надежде, что друг спасет его ногу. Рейн протянул руку за бокалом бренди, налитым Спеком, и, согревая, подержал его у камина. Затем сделал глоток, с удовольствием ощущая легкое жжение во рту.

Закрыв глаза, Рейн откинул голову на подушку.

Его отравляла мысль о том, что, будь он лучшим специалистом, он смог бы вылечить ногу Брогдена. «Ну нет!» — вдруг подумал Рейн со злостью. Он все сделал правильно, ампутировав ногу. Гангрена распространилась слишком далеко. Брогдену повезло, что он не умер от заражения крови. Если бы Рейн удалил всю пораженную ткань, осталась бы только голая кость.

— Милорд, к вам мистер Бидгрейн. Отправить его восвояси? — спросил Спек.

Ему явно не терпелось одержать верх над одним из Бидгрейнов.

Рейн взглянул на богато украшенные часы, стоявшие на каминной полке. Шел уже девятый час вечера. В это время мужчины либо сидят в клубах, либо сопровождают дам на балах. Рейн предпочел бы не видеть разгневанного молодого человека. Однако Броку отводилась определенная роль в его плане по завоеванию Девоны. Если повезет, сегодня Рейну удастся избежать вызова на дуэль.

Бидгрейн появился в дверях. В его светло-зеленых глазах читалось раздражение. Спек, не проявляя чрезмерной любезности, следовал за ним, чтобы принять у гостя пальто и шляпу. Вышколенный слуга, Спек, очевидно, также обыскал его на предмет спрятанного оружия. Рейн не особенно опасался, что Брок пристрелит его в собственном кабинете, но он много чего повидал в жизни, и это приучило его к осторожности.

— Добрый вечер, Бидгрейн.

Услышав приветствие Рейна, произнесенное спокойным тоном, молодой человек сжал зубы.