— Раз уж вам что-нибудь известно о моей жизни, вы должны знать: все, что я сегодня имею, добыто трудом и упорством.

— Вы упрямы, этого у вас не отнимешь.

— Полезная черта для человека, лишившегося прав, положенных ему по рождению, из-за нелепого поворота судьбы.

Сэр Томас предпочел оставить эти слова без внимания. Он откинулся на спинку стула.

— Значит, вы достаточно взрослый человек, чтобы оценить преимущества тишины и покоя. Этим объясняется ваш интерес к Девоне?

— Прошу прощения, сэр, но в характере вашей дочери мало качеств, которые напоминали бы о тишине и покое.

— Наглый щенок! — В зелено-голубых глазах старика сверкнул гнев. — Вы имеете в виду, что находите в моей дочери какие-то недостатки?

Рейн прищурился. Он подозревал, что сказанное им будет так или иначе обращено против него.

— Мисс Девона довольно бесцеремонна.

Огромный шар, по которому легонько ударял сэр Томас, завертелся волчком.

— Вы хотите сказать, что моя дочь плохо воспитана, Типтон? — спросил он тоном не менее ледяным, чем его взгляд.

— Она в полночь пробралась в мой дом, чтобы увидеться со мной. Вряд ли это свидетельствует о хороших манерах. — Значит, вам надо нанять более бдительных слуг.

— Мои слуги — это моя забота, а вот Девона — забота ваша. — Взявшись руками за стол, Рейн подался вперед, приняв угрожающую позу. — Эта девушка склонна принимать поспешные решения, и только вы, вы и никто другой из ваших близких, имеете представление о том, как удержать ее от опрометчивых шагов.

— Вы считаете, что вправе учить меня, как мне заботиться о собственной дочери?

— Считаю.

Рейн сделал паузу, ожидая взрыва негодования. Но возражений не последовало, и он продолжил:

— Сажать ее под замок бессмысленно, не тот у нее характер. Вашей дочери нужен человек, который сумеет оценить ее склонность к дерзким поступкам, но направит ее так, чтобы результаты были благотворными.

— Боже мой, Типтон, вы просите ее руки?

Рейн счел удивление старика оскорбительным.

— У нас с мисс Бидгрейн сложились очень хорошие отношения, — пожав плечами, проговорил он. — Думаю, что я для нее не худший вариант.

— Лучший ли — вот в чем вопрос.

Казалось, сэр Томас получал удовольствие, оскорбляя Рейна. Не дожидаясь ответа, он продолжил:

— Почему я должен принять ваше предложение? Вы изгой — и для собственной семьи, и для общества в целом. Вы хирург! — Он произнес последнее слово так, как будто оно означало нечто мерзкое. — Я не позволю, чтобы моя Девона раскапывала могилы, когда вам будет нужно расчленять трупы.

У Рейна дернулось левое веко. Он провел большим пальцем по чувствительной коже, чтобы снять спазм. Веко дернулось снова. Убеждать мистера Бидгрейна было все равно, что уговаривать мертвеца. Может, ему вообще не стоит делать предложение дочери этого человека. Жениться на девушке из этой семьи... Так и в сумасшедший дом попасть недолго.

— Сэр, если вы считаете, что жене хирурга приходится принимать участие в воскрешении мертвых, то вы просто ничего не знаете ни обо мне, ни о моей профессии.

— Вы утверждаете, что моей дочери нужно выйти замуж, и именно за вас. Мне кажется, что в вашей жизни далеко не все гладко. Я слышал, что этот денди Невин имеет виды на мою девочку. У него есть титул, и он собирается использовать это должным образом.

Рейн с трудом удержался от желания снова прикоснуться к дергающемуся веку.

— Если вас интересует титул, то у меня он тоже есть. В последнее время я предпринял определенные шаги, чтобы упрочить свое положение в обществе.

— А как насчет денег?

— Я сколотил довольно приличное состояние, удачно поместив имевшийся у меня капитал. Так что мой титул и принадлежащие мне земли должны удовлетворить даже такого старого корыстолюбца, как вы.

Глава 7

— Значит, старый козел отказал тебе, да? А я полагал, что мы с тобой прошли полный курс стратегии и тактики ведения переговоров.

Рейн наблюдал за тем, как полосатая кремово-коричневая ящерица длиной в десять дюймов[3] карабкается по руке его друга. Животное уселось на плече у хозяина, повернуло широкую плоскую голову в сторону Рейна и стало пристально его разглядывать.

— Ну, по крайней мере, я предпочитаю общество людей.

Веселый смех доктора сэра Уоллеса Брогдена, который был на год старше Рейна, создавал впечатление, что он вполне здоров. Но природная острая наблюдательность виконта усилилась благодаря многолетней практике. Случайный человек увидел бы лишь морщины на лице тридцатидвухлетнего врача. Рейн понимал, что это следы мучительных приступов боли, от которых Брогден страдал в течение многих недель, а то и месяцев. Нечеткое произношение некоторых слов было результатом не бурно проведенной ночи в любимом клубе, а солидной дозы настойки опиума. Рейн как бы между прочим придвинулся ближе к нему. От его друга исходил легкий запах алкоголя и отчетливый запах гниения.

Ящерица устроилась поудобнее и открыла рот. Тишину нарушил громкий щелкающий звук.

— Апала чувствительна, как и любое существо женского пола. — Брогден погладил свою любимицу. — Тихо, тихо, милая.

— Кажется, без твоего руководства я потерял эти пять лет. Может быть, тебе следует остаться в Англии до полного выздоровления? Будешь развлекаться, наблюдая за моими неудачными ухаживаниями.

Рейн говорил беззаботно, глядя на свое отражение в зрачках Брогдена, расширенных почти до размеров радужной оболочки.

— Ха! Видимо, придется, мой друг! Хотя не помню, чтобы у тебя когда-либо были затруднения в общении с дамами, когда мы с тобой плыли на «Когте грифона». — Брогден поморщился и закашлялся, прикрыв рот рукой, чтобы скрыть свои истинные чувства. — Ненасытное животное, — пробормотал он добродушно.

— А ты ревнуешь?

— Как всегда.

Рейн улыбнулся. В памяти у них обоих сразу же возникла душная ночь в Бомбее, украденный бочонок рома и три очень изобретательные и усердные индианки.

— Англичанки не такие.

— Вам просто попадаются не те дамы, мистер Типтон. — Брогден вытер покрасневшие глаза. — Быть может, мне следует отказаться от путешествий и показать тебе, в какие игры надо играть с этими сладкими, как медовая вода, прелестницами?

Воспользовавшись возможностью продолжить эту тему, Рейн указал на ногу Уоллеса, умело укрытую шалью.

— Ну, если ты собираешься волочиться за дамами, то давай посмотрим на твою ногу.

— Неужели я выдал себя? — Брогден в изумлении широко открыл глаза. — Как правило, никто ничего не замечает, обычно я устраиваюсь в этом кресле, когда жду посетителей.

— Мне повезло, у меня был отличный учитель, — мягко ответил Рейн.

Не спрашивая разрешения, он снял шаль и бросил ее на пол. Вытянув из-под стоявшего рядом стула ящик из красного дерева, Рейн достал оттуда ножницы. Умелые руки осторожно срезали повязку, не коснувшись раны. Брогден прихлебывал из чашки, которую небрежно держал в руке.

— Значит, ты доволен своей жизнью здесь?

— Доволен. Однако я бы... — Рейн охнул, сняв старую повязку. — Господи, Уоллес, ты что, хочешь угробить себя?

Он поднялся, прошел в другой конец комнаты и позвонил, вызывая слугу.

— Все действительно так плохо? — Брогден отцепил ящерицу от своей шеи.

— Ее надо ампутировать, осел ты упрямый!

В комнату вошла усталая служанка.

— Звали, сэр?

— Ваш хозяин болен. Скажите повару, чтобы он держал чайник на плите. Мне нужно много горячей воды и чистое полотно, чтобы перевязать ему ногу.

— Я лично за этим прослежу, сэр!

Служанка исчезла так же незаметно, как и вошла.

— Я не хочу потерять ногу, Рейн.

Виконт видел, что Уоллес полон решимости, подобно фрегату с пятьюдесятью пушками и сломанным штурвалом. Рейн расправил плечи и приготовился к бою.

— Зачем тебе две ноги, если ты и месяца не протянешь?

Брогден глубоко вдохнул и медленно выдохнул:

— Нахальный молокосос-скандалист! Я знаю свое дело.