— Я надеялась, что ты согласишься на ДНК-тест. Посмотрим, родственники ли вы.

— Что за лодственник? — спрашивает маленькая девочка, встав рядом со мной.

— Родственники — это как ты и твой папочка. Люди в твоей семье с одинаковой кровью — родственники, — пытаюсь я объяснить. Она кивает и исчезает в своей кухоньке. Я смотрю на Лукаса. — Я возмещу все затраты. За доставленные неудобства. Все, что надо будет сделать — это сдать мазок с внутренней стороны щеки и подождать пару недель. Я заплачу за это, от тебя ничего не потребуется.

Он откидывается назад и тарабанит пальцами по своему подбородку.

— Мне не нужны твои деньги. Этот тест будет полезен и мне. Если окажется, что он мой брат...

Я широко улыбаюсь, неспособная скрыть свой восторг.

— Это будет просто фантастически. Умм... нам правда придется ждать результатов. Могу я позвонить тебе? Когда придут результаты.

— Конечно.

Я подаю ему свою визитку, он вытаскивает телефон и отправляет мне: Привет.

— У тебя есть его фотография?

Я вытаскиваю телефон и показываю ему фотографию с нашей свадьбы. Его брови ползут наверх.

— Вы очень похожи, — говорю я, и он смеется, согласно кивая. — Ну, спасибо за то, что уделили мне время. Теперь оставлю вас в покое.

— Мы готовим торт, — говорит Амелия и тянет меня за руку. — Останьтесь на торт.

— Сегодня ее день рождения, тебе лучше послушаться ее, — он улыбается, и я пожимаю плечами. — Я не очень хорошо умею ладить с детьми. Я ммм... ну у нас никогда не было детей в семье. Были только я и мой папа, поэтому если я облажаюсь — извиняюсь.

— Не переживай, — говорит он и закрывает занавески. Я пишу сообщение Мари, что задержусь ненадолго и слышу, как моя машина заводится и отъезжает. — Видимо, твоя подруга уехала? Ты могла бы пригласить ее.

— Все нормально. Я и так уже вторглась в ваше пространство.

Он смеется, и звук кажется таким знакомым и приятным.

— Нет, что ты. Правда.

— Никто из ее друзей не пришел? — спрашиваю я, пока он зажигает четыре свечи на тортике с пони.

— Нет, — отвечает он кратко. — Я не могу позволить себе праздник, поэтому только я и она. У ее мамы не было семьи, и у нас не было друзей.

— Я знаю о твоей жене. Ужасно сожалею твоей потере. Я узнала из файла от детектива, — говорю я и прикасаюсь к его руке.

Он кивает и его грустные глаза начинают светиться, когда он заканчивает зажигать свечи.

— Ты готова, малышка?

— Да, — визжит Амелия. Я так расстроена, что он не может позволить себе устроить настоящий праздник. Это так печально. — Потолапись, папочка!

— Готовы? — спрашивает он. Я киваю, и пою вместе с ним песню «с днем рождения». Стоя в углу, я хлопаю в ладоши и смотрю, как зеленоглазый ангел задувает свечки.

Когда свечи задуты, он нарезает торт, и я должна взять кусочек, это не обсуждается.

— Спасибо за то, что подарила ей деньги, — говорит он после минуты молчания.

— Поверь мне, это пустяк. Ты уверен, что все нормально? А то какая-то незнакомка показалась на твоем пороге и потребовала ДНК-тест. Почему ты так уверен, что я не клонирую тебя и не буду делать всякие пошлые штучки с твоим клоном?

Он откидывает голову назад и смеется.

— Я бы сказал, что это был бы очень счастливый клон.

— Папа, можно мы пойдем в парк. Ну, пожалуйста?

— Нет, — отвечает он и смотрит на меня. — Парк здесь — это даже не парк больше. Они поставили новые карусели, а на следующий день все они были испорчены и покрыты граффити.

— Вот, что я скажу, — говорю я и тыкаю малышку в живот. — Если ты будешь хорошей девочкой, то я вернусь, и если твой папа разрешит, мы сходим в центр развлечений и пообедаем потом.

— Честно?

— Да, но ты должна спросить у папы.

— Папа, можно?

— Думаю, да, — говорит он и дарит мне благодарную улыбку. — Но придется немного подождать, моя конфетка.

— Я угощаю, — добавляю я и достаю свой телефон. У меня два пропущенных звонка от Джеймса, я их игнорирую. — Так, чем ты зарабатываешь на жизнь? Ты работаешь в строительной компании?

Он качает головой:

— Нет, я потерял работу в прошлом месяце. Компания обанкротилась. Сейчас я работаю в «Уолмарте». Расставляю товар на полках, чудная работа. А что насчет тебя?

Господи, эта семья разбивает мое сердце.

— Я владею фармацевтической компанией «Джонсон». Мы делаем...

— Ничего себе, я знал, что где-то видел тебя, — он смеется и качает головой, прежде чем берет журнал со сплетнями с другого конца дивана. Он переворачивает страницы, смотрит на меня, затем опять на картинку. — Майя Джонсон на вечеринке в Вегасе с неизвестными мужчинами после того, как два месяца назад вышла замуж, и всего месяц, как похоронила отца.

— Мужчины были там, потому что я выиграла, — ворчу я, и мне становится стыдно за свои поступки. — И я была в Лас-Вегасе, чтобы очистить свою голову от некоторых вещей.

— Сочувствую твоей потере, — говорит он мягко. Я киваю и улыбаюсь. — Много выиграла?

— Что?

— Вегас, ты выиграла?

— Шесть миллионов... или семь, — говорю я рассеянно.

Он закашливается, а я смеюсь, когда Амелия подходит и стучит его по спине.

— Черт бы меня побрал, — говорит он, пытаясь восстановить дыхание.

— Черт бы меня поблал, — повторяет Амелия, и я хрюкаю, смеясь, это совсем неприлично, но, думаю, именно так сделала бы свинья, когда услышала бы что-то забавное.

— Я дам тебе еще пятьдесят долларов, когда мы пойдем обедать, если ты больше никогда не повторишь эти слова, — говорю я с наигранной суровостью. — А теперь шлепни папу по руке. И скажи, чтобы он больше такого не говорил.

— Хорошо, — усмехается она и шлепает отца по руке. При этом ее лицо буквально искажается от гнева. — Никогда больше не говори такие слова, папа!

— Извини, малышка, — он фыркает и целует ее в румяную щечку. — Иди играть.

Я пишу Мари.

— Я должна идти, не буду больше отнимать время. Я работаю завтра. Мы переезжаем в нашу новую квартиру, но я буду свободна на следующий день. Позвоните мне.

Проходит пара минут — и Мари появляется, я поворачиваюсь к Лукасу и говорю:

— И если что-нибудь понадобится, пожалуйста, не стесняйся, звони, хорошо?

— Мы не принимаем милостыню, — ворчит он, выглядя гордым и раздраженным.

— Я не говорю об этом. Мы можем оказаться семьей, а если нет, то теперь я подруга Амелии. Я всегда присматриваю за друзьями и семьей, — я смотрю на него. — Все, что угодно. Просто позвони.

Он кивает, но ничего не говорит. А я ухожу.

Как только сажусь в машину, набираю Джеймса.

— Привет, дорогой.

— Что происходит? Где ты?

— Я с Мари. Сейчас приедем домой.

— Ты не подумала о том, что нужно было поставить меня в известность? Я ведь очень переживал. А если бы…

Я перебила его вздохом.

Мы спорили около десяти минут, он стонал, что переживал и все такое. В конце концов, он успокоился и позволил мне отключиться.

— Как все прошло? — спрашивает Мари, как только я вешаю трубку.

Я отрицательно качаю головой.

— Ужасно. Он был милый. Малышка просто чудесная. И они в очень дерьмовой ситуации. Он не возьмет деньги за то, что я так бесцеремонно ворвалась в его жизнь. Сказал, что если окажется, что у него есть брат, то я сделаю ему большое одолжение.

Я пересказываю ей весь наш разговор и про праздничный торт, и как, очевидно, пять долларов — достаточный подарок. Она реагирует прямо как я — ее выражение лица становится потрясенным. По пути мы заезжаем в «Макдональдс» и кушаем, прежде чем направляемся ко мне. Мари, как обычно, выбрасывает меня возле дома и забирает машину на оставшуюся часть дня.

Джеймс сидит на диване, пьет пиво и смотрит телевизор, когда я захожу. Он тянет меня к себе на колени и обнимает.

— Где вы были?

— Просто решили сходить в «Старбакс» и «Макдональдс» и проверить починили ли ее машину, — обманываю я, надеясь, что он ничего не заподозрит.