- Так мы поняли друг друга? Больше не требуется специально отведенное место? - уточнил гость не без доли иронии.

- Нет, безусловно, нет, - подтвердил Фурак, и как вежливый хозяин дернулся, чтобы подняться и предложить гостю коньяк. Но незнакомец жестом остановил его, жестом настолько властным и не терпящим неповиновения, что даже Шейн не смог устоять и опустился обратно в кресло, отчего немедленно почувствовал себя нелепо. Ему почему-то тут же вспомнились не слишком счастливые школьные годы и нездоровое отношение миссис Уилсон, ставшей для него своего рода детским кошмаром и унижением. Лицо Фурака взмокло и покрылось пятнами, он потянулся к карману пиджака за платком, но так и не смог его взять в руку, поскольку взгляд незнакомца по-прежнему был прикован к нему.

- Я ознакомлен с условиями в общих чертах. Давайте опустим формальности и перейдем к подписанию, - произнес де Шейн.

- Я рад, что у нас с Вами настолько полное взаимопонимание. А впереди, к тому же - взаимовыгодное соглашение, - улыбнулся гость и чуть склонил голову.

Фурак расслабился и пальцы отпустили витые ручки кресла.

- Простите, меня несколько выбило из колеи Ваше экстравагантное появление.

- Позвольте, я же - гость из ада. Мое появление было предельно обычным, поверьте.

Де Шейн громко сглотнул и облизал пересохшие губы.

- Вы позволите? - его рука потянулась к пергаменту.

Широко улыбаясь, гость радушно предоставил бумагу заинтересованной стороне и продолжал пристально наблюдать за Фураком, пока тот изучал текст контракта.

- Мне не совсем ясно, что подразумевается под пунктом 8.1, - заметил Фурак, отрывая взгляд от бумаги, но дальнейшие его слова замерли под немигающим взглядом гостя. - Впрочем, это мелочи. В остальном все верно, - он опустил бумагу на прикаминный столик и неуверенно посмотрел на гостя.

- Кровью, - кивнул тот, совершенно очаровательно улыбаясь.

- Да-да, - согласился Шейн, глядя на контракт так, словно тот должен был немедленно откусить ему половину руки. Но вместо этого гость молниеносным движением скользнул мимо его указательного пальца, и на том выступила капелька крови.

- О, - только и сумел произнести Фурак.

- Я решил оказать любезность, - пояснил гость, и Шейн поднес дрожащую руку к пергаменту. Роспись получилась слегка корявой, но вполне узнаваемой, местами линии слились в единую массу красного. Фурак поднял голову и взглянул на незнакомца.

- Вам больше не о чем беспокоиться, - произнес тот, сверкнув белозубой улыбкой и растворившись вместе с подписанным контрактом на том самом месте, на котором был еще секунду назад.

Дино Брук допил очередную бутылку пива и, не слишком задумываясь о том, куда она попадет, швырнул ее подальше. Звон стекла и грохот каких-то досок возвестил о ее приземлении.

- Черт, Шон, - заорал он, - где пиво?

Небритый молодой человек, появившийся из-за угла, подал Дино новую упаковку.

- Что это за баночное дерьмо? - возмутился Дино, - ты разве не знаешь, что в банках - одна моча, а настоящий эликсир разливают по бутылкам? И вообще, я люблю рыжего Пэдди, а не это футбольное дерьмо, - он ударил носком ботинка по банке с изображением мяча.

- Дино, у нас сейчас не густо с финансами, ты же знаешь. Так что пей свое дерьмовое пиво и успокойся, - Шон вернул упаковку на место.

- Чертовы бюрократы, чертовы капиталисты, неужели у них нет денег на настоящее дело? О чем они думают? Они вечно будут укладываться под империю, как шлюха под мужика? Что это за мир, в котором мы живем?

- Дино, - устало заметил Шон, - ты не на митинге, так что прибереги свое красноречие для доверчивых олухов.

- Ты что, не разделяешь наши идеалы? - пьяно покосился на Шона Дин. И Шон метнулся к нему, узнавая этот безумный взгляд, и успел в последнюю секунду перехватить пистолет. Когда Дино выходил из себя, он мог натворить глупостей - это всем было известно, отчасти еще и поэтому его боялись. Брук был человеком совершенно без башни: встреться ему смерть и окажись костлявой особью женского пола - он бы и ее поимел, причем, буквально. Впрочем, с таким же энтузиазмом он имел всех местных шлюх. Они прятались в этом заброшенном доме уже второй месяц, и башне Дино это явно на пользу не шло.

- Успокойся, черт, - выдохнул Шон, отходя от Дино на безопасное расстояние. Но Брук, шатаясь, уже подымался на ноги - он всегда все доводил до конца, или, по крайне мере, пытался.

- Дин, я не могу тебя застрелить, но мне придется наставить тебе синяков, - предупредил Шон, отступая.

- Мы еще посмотрим, кто кому наставит, - пыхтел Дин.

И, наверное, они не обошлись бы без небольшой потасовки, если бы их не ослепил внезапный свет.

- Что за хрень? - выругался Дино, прикрываясь рукой. В другой у него уже была зажата доска с гвоздями - он никогда не оставался безоружным.

Шон также направил дуло пистолета на нечто, проникшее в дом. Это нечто продолжало светиться, но еще Шон заприметил у него руки. А потом сильный голос, как ни в чем не бывало, произнес:

- Вы, ребята, уже слишком долго топчете бедную землю, пора вам и на покой.

- Это че, смерть? - заржал Дино. - Я тебя представлял поуродливей, старая ты дура. А, да, и никто не говорил, что ты мужик.

- Перестань, - побелевшими губами пробормотал Шон. В отличие от приятеля он едва не наделал в штаны.

- Для вас - смерть, - бросила фигура, и палец Шона дернулся и нажал на курок. Раздался оглушительный выстрел, но светящийся незнакомец лишь сместился на полметра в сторону, и пуля благополучно прошла мимо него, угодив прямо в груду сваленных в углу ящиков. Через секунды, во время которых Шон замер с округлившимися глазами, а Дино успел произнести трехэтажное ругательство и броситься прочь, сверкнула вспышка, раздался грохот, и оба человека вспыхнули и превратились вместе с большей частью дома в пыль на разбросанных кирпичах, досках и битом стекле.

- Поди прочь, - Тарак аль Табан, наместник аллаха на земле, не церемонясь, сбросил заплаканную девушку с постели. Затем, хлопнув в ладоши, велел страже отвести ее в нижний гарем. А сам, призвав слугу, расположился на мягких подушках у кальяна. Мальчик дрожащими руками разжигал угли и стремился всячески не подымать глаз на повелителя. Его нескладное согнутое тело вызывало у Тарака раздражение, но повода придраться пока не было - вот если бы он обронил хотя бы крупинку угля на персидский ковер, тогда он за это поплатился бы в полной мере.

- О, великий, - вкатился в комнату его кулен. - Вам не понравилась девушка? Пригласить к вам кого-нибудь еще? Может, музыка и танцовщицы порадуют ваши глаза?

- Малик, оставь меня, - одного желания господина было достаточно, чтобы кулен исчез. Иногда старые традиции раздражали его еще больше, чем их отсутствие. Он нетерпеливо махнул мальчишке, раздувавшему кальян, и тот, склонившись почти до пола, подал ему, наконец, трубку.

- И ты тоже, - кивнул Тарак, указывая слуге на дверь. Постоянно кланяясь, тот спиной вперед покинул комнату.

- Холуи, - выдохнул Тарак и сделал глубокий вдох. Пряный дым растекся по его телу крохотными вспыхивающими искорками, и голова стала легкой-легкой, словно облако. Тарак больше всего любил эти первые несколько вдохов. Впрочем, то же верно было и в отношении женщин. Хотя, некоторые не годились даже для одного раза. Малик купил ему эту девушку явно ради ее красоты, но что толку от смазливого личика, если она была не обучена и бездарна, как бревно, к тому же постоянно смущалась и делала глупости. Ему было все равно, что с ней случится. Он больше не думал о девушке, он лишь испытывал раздражение в отношении Малика, размышляя, не стоит ли ему отрубить руку для большего рвения.

Мысли клубились в его голове, словно дым. Советники говорили, что ему следует ужесточить власть и подавить волнения на юге страны. Но он был милостив с народом, играя роль великодушного правителя, как завещал его отец, воля которого всегда была законом. Неужели ему на самом деле стоило прислушаться к советникам и утопить юг в крови? И потом не останавливаться на достигнутом, а взять под полный контроль три соседние страны, которые и так были его вассалами? Тарак выпустил струи дыма через нос, прикрывая глаза.