- Хорошо, - говорю я. Этот человек делает нам с мамой подарок, я не могу сказать ему, что я и без него могу справиться с полными пакетами.

Егор Дмитриевич смотрит на меня не отрывая глаз. Его взгляд внимательный и немного напряжённый. Я вижу морщинку, которая появляется у него между бровями от того, что он хмурится. В тусклом свете лампы его глаза кажутся чёрными, а шрам практически сливается с остальной кожей.

- И ещё… - медленно говорит он, как будто раздумывая, стоит ли ему продолжать дальше. – Давай перейдём на «ты». Называй меня просто Егор.

Я смотрю на него и перевариваю поступившую информацию. На «ты»? Я не смогу называть его просто Егор. Он слишком старый, а я слишком молодая, чтоб переходить на «ты». И, тем не менее, я отвечаю:

- Хорошо. А Вы тогда называйте меня просто Соня. – Я слегка улыбаюсь.

Я не называла ему своё имя до этого, но не удивлюсь, если он его знает.

- Софи. Мне так больше нравится, - говорит Егор Дмитриевич… нет, просто Егор.

Я слегка пожимаю плечами, давая понять, что мне всё равно.

- До свидания, - говорю я.

- До свидания, - отвечает мне Егор… Дмитриевич. Чёрт, мне нужно привыкнуть к этому.

Он уходит, и я закрываю дверь на ключ.

Егор… что ж, это очень странно, но мне интересно посмотреть, что будет дальше. С лёгкой улыбкой на губах я иду на кухню разбирать пакеты.

Глава 3

В пакетах я нахожу целые сокровища. Тут и супы с мелкими кусочками мяса и шкварками в контейнерах, и целый пакет отбивных, и несколько порций различных салатов с майонезом и без, запечённая картошка, даже несколько жульенов в упаковке! Что такое жульен на тот момент я не знала, мне потом рассказала о них мама, в своё время работавшая официанткой.

У меня глаза на лоб полезли от такого разнообразия! Сколько же денег стоит этот заказ? Я аккуратно складываю всю еду в холодильник и захлопываю дверцу. Ещё несколько секунд смотрю в одну точку и решаю, что утро вечера мудренее.

Я ложусь в кровать и ещё долго смотрю в потолок. Для того чтобы мама не повалилась на пол от запаха перегара, я открыла окно и не закрывала дверь в спальню. Я всегда так делаю, и каждый раз мама ничего не замечает, только удивляется, не холодно ли мне. Если я не хочу мучиться от похмелья сейчас, мне нужно уснуть, но сон не хочет идти. Я не могу выбросить из головы Егора и его поступки.

Егор… мне странно даже думать о нём таким образом. Для меня он Егор Дмитриевич и на «Вы», и никак иначе. Сложно будет себя переучить. Бывает, что человек старше тебя, но он простой в общении, вы с ним находитесь на одной волне и тогда называть его на «ты» становится не проблемой. Егор Дмитриевич не такой. От него будто пахнет деньгами, пахнет лоском и уверенностью в себе. Он должен знать, чего и кого хочет в жизни, иметь чёткие планы на будущее, каждый его шаг просчитан, и он может предугадать события. Вот такое представление о нём у меня сложилось. Если нам и дальше придётся общаться, мне нужно привыкнуть относиться к нему по-другому. И я постараюсь это сделать…

С этими мыслями мои глаза закрываются, и я проваливаюсь в неглубокий беспокойный сон.

Я чувствую резкие толчки, которые беспощадно вырывают меня из сна. Приоткрываю глаза и вижу размывчатое пятно своей матери. Сразу же чувствую адскую головную боль и ломоту во всём теле. Ощущение, что я только-только закрыла глаза, а уже нужно вставать. Невольный огорчённый стон вырывает из моего рта.

Постепенно различаю родное обеспокоенное лицо с морщинками вокруг глаз. Моя мама настоящая красавица даже при том, что она работает слишком часто и отдыхает слишком мало. Она всегда может красиво одеться, подчеркнуть свои достоинства и держать себя с королевской грацией. У меня такая способность отсутствует.

- Дорогая, проснись, - говорит мама мне.

Я протираю глаза и потягиваюсь. Стараюсь не морщиться, чтоб она ничего не заметила. Из открытого окна веет жутким холодом, у меня моментально появляется гусиная кожа, вставать с кровати неохота.

- Милая, ты так заболеть можешь. Постарайся больше не открывать окно на ночь, - вежливо просит она. Мама всегда вежливая и сдержанная. Она присматривается ко мне. – Что-то ты сегодня помятая.

- Я же спала, мам.

Я укутываюсь одеялом и прямо в таком виде направляюсь в кухню делать чай. Пока чайник закипает, пью воду с крана и надеюсь, что меня перестанет мутить.

- Детка, я тут заглянула в холодильник и увидела что-то странное, - говорит мне мама. – Не объяснишь?

Я смотрю на неё и несколько секунд не понимаю о чём речь. И потом вспоминаю, что вчера произошло. Господи, я даже не подумала, что скажу маме.

- М-м… Вчера к нам приезжал Егор Дмитриевич. Помнишь такого? Он сказал, что его старший брат дружил с… папой, - я немного изменяю историю на ходу.

Мы с мамой упоминаем папу в крайних случаях. Чаще всего мы стараемся избегать тем, в которых он фигурирует. Папа навсегда останется больной темой для нас. Мама вздрагивает при его упоминании. Она сильно его любила.

- Я не видела Егора уже много лет, - говорит мама.

- Почему я не помню его брата? – спрашиваю я.

- Я даже не думала, что ты помнишь Егора, дорогая, - говорит мама. – Они с братом очень давно переехали жить в Испанию и жили там долгое время. Потом я слышала, что они участвовали в боевых действиях в Сирии. Его брат иногда звонил и спрашивал, как мы справляемся с потерей. Он погиб на войне. – Мама сглатывает. - Мне сообщили, что он умер года три назад. Не ожидала, что такое случится. Я думала, Егор сразу же перестанет участвовать в боевых действиях, но, кажется, он продержался там ещё около полугода.

Я часто заморгала. Мамин рассказ немного шокировал. Сколько всего я не знала о Егоре и его семье.

- А что с их родителями? – спрашиваю я.

- Мать ушла от них, я никогда не слышала, чтобы кто-то из братьев говорил о ней. У Егора есть отец. Правда, не знаю, где он, - говорит мама. – А почему ты открыла ему дверь? Разве ты не знаешь, что незнакомцам нельзя открывать? – уже строже спрашивает она. В секунды он превращается в типичную маму.

- Мам, пока я смотрела в глазок, Егор Дмитриевич сказал, что знает тебя и меня. Тем более я его вспомнила. Когда-то в детстве я его видела, - сбивчиво говорю я.

Не люблю врать и выкручиваться, но иногда жизнь делает так, что другого выхода нет.

Мы с мамой пьём чай на кухне. Я всё ещё закутана в одеяло и не собираюсь с ним расставаться. Чай и жульен, который вначале я просто пихаю в себя, со временем приносит желаемое облегчение, голова болит не так сильно, и ломота в теле проходит. Мы болтаем о её работе, о том, как дела у меня в школе и о других мелочах. У нас с мамой такая традиция: утром она приходит с работы, и мы вместе завтракаем и разговариваем. Это чуть ли не единственное время, когда мы можем поговорить. Я в это время собираюсь в школу, а в выходные просто пытаюсь полностью проснуться и потом тащусь к компьютеру. Мама же идёт спать после ночной смены. Она спит до вечера.

Сегодня выходной, поэтому я начинаю слоняться по квартире в поиске занятия, потом сижу в интернете и снова кушаю. Потом делаю зарядку и разминаюсь. Когда-то я мечтала пойти на танцы, но так и не сделала этого. Иногда я до сих пор жалею об этом, но в моём возрасте уже поздно начинать ими заниматься, поэтому я загоняю эти мысли подальше в уголок сознания и перестаю об этом думать. Когда мне нечем заняться дома, я могу посмотреть видео урок и выполнить какие-то несложные упражнения, но не больше.

Раздаётся мелодия моего мобильного, и я подскакиваю на месте. Я совершенно забыла о друзьях и не позвонила им!

Я достаю позабытый мобильник из-под кровати и вижу, что это Илья.

- Алло! – почти кричу я.

- Алоха! – смеётся в трубку Илья. – Как дела? Мы волновались вчера, но решили подождать до утра и не звонить.

- Господи, Илья, с вами всё нормально? Я забыла перезвонить, просто столько всего… Куда вы с Викой вчера делись из нашей комнаты?