* * *

Перелистывая страницы выпущенных Дельвигом номеров «Литературной газеты», мы видим, что первый номер открывается романом А. Погорельского «Магнетизер».

Затем следовал отрывок из «Путешествия Онегина»:

Прекрасны вы, брега Тавриды,

Когда вас видишь с корабля

При свете утренней Киприды,

Как вас впервой увидел я...

В отделе библиографии, вопреки заявлению издателя, что в газете не будет места «критической перебранке», напечатана была резкая заметка по адресу московского Цензурного комитета. Только что вышедшее тогда двухтомное собрание сочинений и переводов Д. И. Фонвизина издано было «с повреждением текста, долженствовавшего оставаться неприкосновенным, с выпусками, с переменами оглавлений, со статьями без начала и конца, с бесчисленным множеством всякого рода ошибок».

Две заметки А. С. Пушкина помещены были в отделе смеси.

Первая из них:

«В конце истекшего года вышла в свет «Некрология генерала-от-кавалерии Н. Н. Раевского», умершего 16 сентября 1829 г. Сие сжатое обозрение, писанное, как нам кажется, человеком, сведущим в военном деле, отличается благородною теплотою слога и чувств. Желательно, чтобы то же перо описало пространнее подвиги и приватную жизнь героя и добродетельного человека. С удивлением заметили мы непонятное упущение со стороны неизвестного некролога: он не упомянул о двух отроках, приведенных отцом на поля сражений в кровавом 1812-м году!.. Отечество того не забыло».

Пушкин имел в виду известный эпизод из истории Отечественной войны 1812 года, когда генерал Н. Н. Раевский, взяв за руки двух своих сыновей, Александра и Николая, повел свою часть вперед со словами:

«Вперед, ребята! За царя и за отечество я и дети мои, коих приношу в жертву, откроем вам путь!..»

Эпизод этот нашел отражение в ряде красочных лубков того времени. Раевский был тогда очень популярен. О его подвиге Жуковский писал в одной из строф своего стихотворения «Певец во стане русских воинов»:

Раевский, слава наших дней,

Хвала! перед рядами.

Он первый, грудь против мечей

С отважными сынами!

Во второй заметке сообщалось о предстоящем выходе в свет переведенного князем Вяземским «славного романа» Бенжамена Констана «Адольф».

Содержание первого номера дельвиговской «Литературной газеты» позволяло судить о широкой программе, разнообразии материала, творческих возможностях ее авторов.

* * *

Второй номер открылся стихотворением Пушкина «Брожу ли я вдоль улиц шумных».

В те дни вышла на русском языке «Илиада» Гомера, над переводом которой поэт Н. И. Гнедич работал свыше двадцати лет.

Слышу умолкнувший звук божественной эллинской речи;

Старца великого тень чую смущенной душой...

Этими двумя чудесными строками отметил Пушкин появление «Илиады», а в «Литературной газете» писал:

«Наконец вышел в свет так давно и так нетерпеливо ожиданный перевод «Илиады»! Когда писатели, избалованные минутными успехами, большею частию устремились на блестящие безделки, когда талант чуждается труда, а мода пренебрегает образцами величавой древности, когда поэзия не есть благоговейное служение, но токмо легкомысленное занятие, - с чувством глубоким уважения и благодарности взираем на поэта, посвятившего гордо лучшие годы жизни исключительному труду, бескорыстным вдохновениям и совершению единого высокого подвига. Русская «Илиада» перед нами. Приступаем к ее изучению, дабы со временем отдать отчет нашим читателям о книге, долженствующей иметь столь важное влияние на отечественную словесность».

Знакомясь со следующими номерами газеты, мы видим, что постоянными сотрудниками ее были поэты А. С. Пушкин, П. А. Катенин, П. А. Вяземский, Е. А. Баратынский, И. И. Козлов, И. А. Крылов.

Несколько стихотворений прислал из Сибири декабрист А. И. Одоевский; стихотворения его, по понятным причинам, напечатаны были без подписи автора.

В первые месяцы существования газеты Пушкин довольно часто помещал в ней свои стихотворения. Там были напечатаны: «В часы забав иль праздной скуки...», «Когда твои младые лета...», послание «К Языкову» («Издревле сладостный союз...»), «Что в имени тебе моем...», «Послание к Н. Б. Ю.», «Собрание насекомых», «Кавказ», «Мадонна», отрывок из прозаического «Путешествия в Арзрум» и другие.

В марте 1830 года Пушкин уехал в Москву, но продолжал сотрудничать в газете.

В тридцать восьмом номере он поместил за подписью «Крс» (согласные буквы в обратном порядке его арзамасского прозвища «Сверчок») стихотворение «Калмычке».

В сорок третьем номере поэт впервые напечатал посвященное декабристам стихотворение «Арион».

* * *

Блюдя чистоту журнальных нравов, «Литературная газета» выразила свое отрицательное отношение к «Сыну Отечества», поместившего на своих страницах такую заметку о писателе Н. Полевом:

«Ныне некто г-н Николай Полевой, в сочинительском пылу о дарованиях и знаниях своих возмечтав, первый том «Истории русского народа» напечатал и там равномерно свои суесловия о происхождении руссов поместил» Николай Полевой был известным в свое время писателем, критиком и журналистом, издавал журнал «Московский телеграф». И хотя он был идейным противником «Литературной газеты», в ней напечатаны были следующие строки в адрес «Сына Отечества»:

«Мы не одобряем личностей и непристойных выходок, хотя бы предметами оных были и люди, коих мнения и литературные действия в совершенном противоречии с нашими. Выражение «некто г-н Полевой» есть выражение нелитературное, невежливое. Осуждайте творение, но имейте всегда уважение к лицу».

По поводу приемов критики Пушкин писал: «В одном из наших журналов дают заметить, что «Литературная газета» у нас не может существовать по весьма простой причине: у нас нет литературы. - Если б это было справедливо, то мы не нуждались бы и в критике; однако ж произведения нашей литературы как ни редки, но являются, живут и умирают, не оцененные по достоинству. Критика в наших журналах или ограничивается сухими библиографическими известиями, сатирическими замечаниями, более или менее остроумными, общими дружескими похвалами, или просто превращается в домашнюю переписку издателя с сотрудниками, с корректором и проч.

Скажут, что критика должна единственно заниматься произведениями, имеющими видимое достоинство; не думаю. Иное сочинение само по себе ничтожно, но замечательного своему успеху или влиянию; и в сем отношении нравственные наблюдения важнее наблюдений литературных...»

В первые два месяца существования «Литературной газеты», когда Пушкин исполнял, совместно с Сомовым, обязанности главного редактора, он «не только больше всех поместил своих критических статей в газете, но и подверг многое из чужих литературных материалов редакторско-стилистической правке, состоящей нередко из нескольких строк, в отдельных случаях резко выделяющейся по стилистическим признакам».

Но некоторые важные статьи газеты до сих пор остаются еще не прикрепленными к авторам, не расшифрованы подлинные имена писавших.

* * *

В «Литературной газете» Пушкин дал высокую оценку историческому роману М Н. Загоскина «Юрий Милославский»; всячески поощрял новые таланты в русской литературе.

Молодой Кольцов был поражен трогательным приемом, оказанным ему Пушкиным и высоко оценившим его песни. «Со слезами на глазах рассказывал нам об этой торжественной в его жизни минуте», - вспоминал В. Г. Белинский.