Сатирик показывает в «Благонамеренных речах» и новую демократическую интеллигенцию. Непочтительный Коронат — нелюбимый сын кузины Машеньки — уже с юных лет считает себя слугой народа, человеком, который обязан быть там, где он нужнее всего. Он до глубины души презирает хищническую деятельность своей матери. Современный ему общественный строй Коронат сравнивает с домом терпимости и предпочитает «жить в нужде и не иметь постоянного ночлега», чем вести постыдный образ жизни своих родных. Став взрослым, Коронат готовит себя к работе на благо народа и в конце концов «ныряет» туда, «откуда одна дорога: в то место, где Макар телят не гонял!». Образ Короната был взят Щедриным из живой действительности. В его лице показана юность многих деятелей революционной демократии.
...Я глубоко несчастлив. Не одна болезнь, но и вся вообще обстановка до такой степени поддерживают во мне раздражительность, что я ни одной минуты льготной не знаю... Ниоткуда никакой помощи, ни в ком ни малейшего сострадания к человеку, который погибает на службе обществу.
М. Е. Салтыков-Щедрин — Н. Белоголовому. 14 июня 1888 года
«ГОСПОДА ГОЛОВЛЕВЫ».
СЕМЕЙСТВО ГОЛОВЛЕВЫХ.
Автолитография В. Милашевского. 1936
М. Е. САЛТЫКОВ-ЩЕДРИН.
Офорт В. Матэ. 1880
Всю жизнь слово «семья» не сходило у нее [Арины Петровны] с языка; во имя семьи она одних казнила, других награждала... и вдруг выходит, что семьи-то именно у нее и нет!
М. Е. Салтыков-Щедрин. «Господа Головлевы»
ВЕРШИНА СОЦИАЛЬНОЙ САТИРЫ
Роман-хроника «Господа Головлевы» первоначально входил в состав сатирической хроники «Благонамеренные речи», которая печаталась в журнале «Отечественные записки» с 1872 по 1876 год. Рассказы о семействе Головлевых были с восторгом встречены ведущими писателями того времени: И. С. Тургеневым, И. А. Гончаровым, Н. А. Некрасовым и другими.
Тургенев в письме к Щедрину от 28 октября 1875 года, восхищаясь мастерством обрисовки образов Головлевых, советовал Щедрину приступить к созданию крупного романа с группировкой характеров и событий на основе очерков о головлевском семействе.
Но Щедрин уже во время опубликования этих рассказов сам очень быстро понял необходимость создания отдельного произведения, посвященного показу гибели помещичьего дворянства, раскрытию причин этой гибели, подведению вековых итогов жизни класса, зиждущегося на почве эксплуатации и угнетения. Отдельной книгой роман «Господа Головлевы» вышел только в 1880 году, на четыре года позднее «Благонамеренных речей». В этом году Щедрин написал заключительную, седьмую главу к «Господам Головлевым» под названием «Расчет».
Читателю «Господ Головлевых» в глаза бросается прежде всего одна любопытная особенность: Щедрин почти не рисует в этом романе процесса экономического обнищания помещичье-крепостнического дворянства (хотя в других произведениях об этом процессе очень много говорится). Обеднение членов головлевского семейства происходит главным образом из-за причин внутрисемейных. Щедрин, разумеется, никак не упускал из виду прежде всего именно экономическую обреченность дворянства, но в данном случае его интересовала проблема более глубокая — проблема внутренней гнилости всех нравственных и социальных принципов когда-то могучего, да и продолжавшего еще крепко держать политическую власть класса.
Поместье Головлевых — это государство крепостнической России в миниатюре. Родственные и деловые отношения в этой семье — это общественные отношения. Основной жизненный стимул, движущий семьей Головлевых, — накопление собственности. Вокруг этого разыгрываются трагедии, вопрос этот является вопросом жизни и смерти для каждого из членов семьи. Распад этого семейства олицетворяет собой распад крепостнического дворянского класса в целом.
В гибели этой виноваты сами члены семьи, поправшие все нравственные и семейные устои. Это подчеркнуто и названиями глав — «Семейный суд», «По-родственному», «Семейные итоги» и т. п., — несущими сатирический подтекст, ибо слово «семья» уже неприложимо к этому кругу враждующих не на жизнь, а на смерть людей.
Многое, что нашло свое отражение в творчестве писателя, в частности в «Господах Головлевых», было почерпнуто из личных взаимоотношений с родными, использовались конкретные ситуации и факты.
В 1872 году умер младший брат Щедрина, с которым они были совладельцами, и теперь имение нужно было поделить между вдовой и братьями. Михаил Евграфович хотел получить свою долю наследства, поскольку постоянно испытывал материальные затруднения, — литературная работа больших доходов не приносила. А забот в семье прибавилось: в 1872 году родился сын, годом позже — дочь. Отцу необходимо было материально обеспечить их воспитание.
Старший брат Дмитрий пытался чинить препятствия в корыстных для себя целях. Он втягивал в эти споры и настраивал против Щедрина других родственников, и в первую очередь мать. Началась тяжба в суде о разделе имущества. В образе Иудушки позднее сатирик будет использовать многие черты характера своего брата — лицемера и демагога. В одном из писем он пишет о нем: «Не один я — все знают, что связываться с ним несносно, и все избегают его. Ужели, наконец, не противно это лицемерие, эта вечная маска, надевши которую этот человек одною рукою богу молится, а другою делает всякие кляузы?»
Роман начинается предчувствием смерти одним из героев (Степаном) и на всем своем протяжении дает целую галерею умирающих, сходящих с жизненной сцены людей. Умирают эти люди по-разному, но у всех у них смерть мучительная и постыдная. Смерть несет в себе само поместье Головлевых, смерть подготовляется всем строем головлевской жизни. «Головлево — это сама смерть, злобная, пустоутробная; это смерть, вечно подстерегающая новую жертву», — пишет сатирик.
Семья Головлевых расплачивается за вековую паразитическую жизнь своих предков. «Бывают семьи, — говорит Щедрин, — над которыми тяготеет как (Ты обязательное предопределение. Особливо это замечается в среде той мелкой дворянской сошки, которая, без дела, без связи с общей жизнью и без правящего значения, сначала ютилась под защитой крепостного права, рассеянная по лицу земли русской, а ныне уже без всякой защиты доживает свой век в разрушающихся усадьбах...»
Именно такого рода злополучный фатум тяготел над головлевской семьей. «В течение нескольких поколений три характеристические черты проходили через историю этого семейства: праздность, непригодность к какому бы то ни было делу и запой. Первые две приводили за собой пустословие, пустомыслие и пустоутробие, последний — являлся как бы обязательным заключением общей жизненной неурядицы. На глазах у Порфирия Владимирыча сгорело несколько жертв этого фатума, а кроме того, предание гласило еще о дедах и прадедах. .Все это были озорливые, пустомысленные и никуда не пригодные пьянчуги...»
ЖАЛЬ, ЧТО НЕ ДОЖИЛ ЩЕДРИН ДО «ВЕЛИКОЙ» РОССИЙСКОЙ РЕВОЛЮЦИИ. ОН ПРИБАВИЛ БЫ, ВЕРОЯТНО, НОВУЮ ГЛАВУ К «ГОСПОДАМ ГОЛОВЛЕВЫМ», ОН ИЗОБРАЗИЛ БЫ ИУДУШКУ, КОТОРЫЙ УСПОКАИВАЕТ ВЫСЕЧЕННОГО, ИЗБИТОГО, ГОЛОДНОГО, ЗАКАБАЛЕННОГО МУЖИКА...
В. И. Ленин. «Торжествующая пошлость или кадетствующие эсеры»
В течение нескольких поколений три характеристические черты проходили через историю этого семейства: праздность, непригодность к какому бы то ни было делу и запой.
Он любил мысленно вымучить, разорить, обездолить, пососать кровь. Перебирал одну за другой все отрасли своего хозяйства: лес, скотный двор, хлеб, луга и проч., и на каждой созидал узорчатое здание фантастических притеснений, сопровождаемых самыми сложными расчетами... Мстил живым, мстил мертвым.
