Я на брата не обижаюсь, он в эйфории от победы, не выпив ни грамма Лекс пьян от счастья. В Аскольде я уверен на все сто процентов, если убежал, значит так нужно, подождём.

Альфа спускается по лестнице так же стремительно, как и взлетел на неё, падает на одно колено передо мной и молча протягивает бархатную коробочку. Я знаю – там колечко, значит, готовился, хотел сделать предложение, на сердце разливается тепло. Так же, без слов, открываю и примеряю небольшое колечко с брильянтом и россыпью голубых сапфиров, под цвет моих глаз, красивое.

Спускаюсь к нему на пол и целую, долго нежно, благодарно. Он отвечает напористо, покусывая и порыкивая, не скрывая своего желания. Боже, что мы творим, здесь же брат! Но, замечаю, как Ян уносит Александра, перекинув того через плечо. Брат показывает мне любимый жест – победа и подмигивает, редиска такая!

А мы продолжаем, на пушистом ковре, по которому прошлись сотни ног. Отталкиваю недоумевающего Аска от себя, он смотрит мутными от желания глазами, не понимая меня.

- В спальню! – командую я, чтобы через пару секунд оказаться в надёжных руках моего медведя.

* * *

Дети спокойно играли на ковре, когда мы услышали их первое слово – Вик. Первое произнесённое близнецами слово было имя моего крестника. Мы старались научить говорить их – папа, но в ответ упорно слышали чёткое – Вик. Более благоразумный Глеб, посмотрев на нас чёрными бусинками глаз, радостно выдал: «Папа Вик!» Так и повелось, что главным человечком для близнецов был и остаётся Виктор. Когда они были мелкими, ему здорово от них доставалось, они упорно пытались его покусать.

«Метят!» – ржал Аскольд.

Повзрослев, близнецы стали получать от Виктора, но ни разу не подняли на омегу руку, терпели от его тяжёлого кулака все побои. Не раз мне приходилось залечивать их синяки и шишки, но на все мои вопросы: «Кто?», ответ был один и тот же: «Никто, мы сами!».

Шли годы, и этот самый «никто», из маленького херувима превращался в прекрасного омегу, невысокий стройный голубоглазый блондин, увлекающейся футболом и теннисом, не мог не привлекать альф.

В свои четырнадцать лет, Борис и Глеб почти догнали в росте отца, мальчишки серьёзно увлекались серфингом и сноубордом, а также, как и их отец, восточными единоборствами. Я гордился своими сыновьями.

Два года назад, на день рождения Виктора, которое, по установившееся традиции, мы справляли в поместье Вернье, нам с Леном пришлось стать свидетелями встречи близнецов и именинника.

В уединённой беседке Виктор сидел, зажатый между юными альфами. Глеб настойчиво расстегивал Вику рубашку, целуя того в шею, и это наш тихоня и скромник, Глеб! Я хотел вмешаться, но Лен удержал меня. Тем временем Борис завладел губами Виктора, омега постанывал и тёрся о грудь альфы. Стоило только Борису оторваться от губ Виктора, как инициативу перехватил его брат, не давая Вику опомниться, в беседке становилось всё жарче!

- Борис, ты сорвал первый поцелуй Вика, значит его девственность моя! – заявил Глеб.

- Что? – Виктор выплыл из неги, обведя близнецов похотливым взглядом. – Что вы сказали?

- Только то, что ты и сам знаешь, ты - наша пара, сегодня мы пометим тебя! – самонадеянно заявил Борис.

- Клыки повышибаю! – взъярился омега, отталкивая альф.

Лен тихо посмеивался над близнецами, а в беседке Виктор наступал на четырнадцатилетних оболтусов.

- Малолетки, подрастите сперва, а потом с метками лезьте, видеть вас не хочу! – омега выскочил, пронёсся мимо, едва не сбив нас с ног, оставляя запах течки.

- Вот и Вик вырос, - всхлипнул Лен, - совсем взрослым стал!

Что делать со слишком ретивыми юными альфами, нам ещё предстояло решить. Вик не спешил признавать близнецов своей парой, но от природы не уйдёшь и первая течка у омеги прошла просто ужасно, тело требовало выбранных альф, но парень и слышать о них не желал. Я не рассказал сыновьям об увиденном в беседке, но мы с супругом решили отправить их на год в Россию, пусть подрастут и охладятся вдали от Виктора Дюпона.

Я практически не видел сыновей два года, встречаясь только по праздникам, они сильно возмужали, их можно принять за взрослых альф. Как бы ни было хорошо в России но, закончить лицей всё же нужно во Франции, да и Виктор поступил в университет, значит встречаться ребята будут не часто.

Хлопнула входная дверь, прогоняя воспоминания.

- Алекс, ты дома? – удивился вошедший Аскольд.

- А где я должен быть, когда до выставки чуть больше месяца, – подхожу к своему, по-прежнему великолепному мужу, - с чего ты взял, что я уехал?

- Внедорожника нет в гараже!

Мне понятно волнение Аскольда, в Иркутске мальчишки свободно разъезжали по просёлочным дорогам на дедовском джипе, но в Париже, через весь город, это уже перебор. Следует очень серьёзно поговорить с сыновьями!

Внедорожник аккуратно въезжает в гараж, по манере вождения, за рулём Борис, Глеб любит скорость. Так, кому–то предстоит беседа с отцом, нравоучения мужа, даже я, выношу с трудом, по мне так лишение карманных средств и домашний арест. Но, Аскольд предпочитает длительные беседы и его метод действует лучше всякого кнута.