LXXXIII

Бурю на море мне никогда не случалось видеть; должна быть ужасна! я читал путешествие капитана Кука⁹⁵; но бурю в чистом поле мне случалось видеть. Вот как описывает ее бурный поэт!⁹⁶

Поднявшись с цепи гор огромной,

Накинув мрачный саван свой,

Старуха-буря в туче темной

На мир сбирается войной,

Стихии ссорит и бунтует!

Ее союзник Ураган,

Жестокий сорванец, буян,

Свистит и что есть мочи дует!

Что встретит, где ни пролетит,

Все ломит, рвет, крутит, вертит,

Мутит, ерошит и волнует.

С полей, с равнин, с лесов и гор,

Взвивая пыль, песок и сор,

По поднебесью тучей носит,

И солнцу ясные глаза

И золотые волоса

Он дрянью пудрит и заносит.

И вот, нахлупя капишон,

Седую бровь как лес нахмуря,

Несется черной ведьмой буря;

За ней, пред ней, со всех сторон

Крутятся тучки; Аквилон⁹⁷,

Собравши ветров хор с полночи,

Ревет в честь бури что есть мочи.

Стучит, гремит, грохочет гром;

Как льстец, змеею молнья вьется;

В земле от страху сердце бьется.

Но слабым ли моим пером...

И т. д.

Тучи прежде времени угасили день; я не виноват, внимательные, добрые мои читатели.

День XIII

LXXXIV

Окончив драку, шум и споры,

Все тучи в западные горы

Ушли. Природа в тишине.

Уж на восточной стороне

Румянец заиграл Авроры⁹⁸.

И Феб⁹⁹, оставя сладкий сон,

Зевнул, супруге скорчил маску,

Надел плащ огненный, взял связку

Лучей, сел в пышный фаэтон¹⁰⁰

И на лазурный небосклон

Пустился шагом. Пусть он едет...

Однако ж, я думаю, как скучно ему ездить всякий день по одной и той же дороге. Вообразите, что эта история продолжается слишком 7 тысяч лет¹⁰¹ не говоря о безначальности и бесконечности.

LXXXV

Всякий, кто имеет права, должен ими пользоваться, иначе, со временем, он теряет их. Вследствие сего предложения я удаляюсь на время с поприща, предписываю всем читателям отправиться немедленно в Главный штаб Александра Великого и находиться при нем во всех его походах, согласно формуляру сего героя, который можно отыскать в историках: Юстине, Ариане, Квинте Курции, Плутархе, Птоломее, Диодоре Сицилийском; в Фирдоуси ибн Ферруке¹⁰², в Магомете бен Емире Коандшахе, в Хамдаллах бен Абубекре, в Яхиэ бен Абдаллахе, в Дахелуи¹⁰³, в Абдал Рахмане бен Ахмеде¹⁰⁴ и многих других древних восточных историках и поэтах. По обратном прибытии в Вавилон¹⁰⁵, по смерти Александра, т. е. по прочтении следующего перевода из Бахаристана Джиами... Здесь заблаговременно должно заметить, что все нижеследующее можно найти только в первоначальном манускрипте Бахаристана; как вещь не совершенно достоверную, в которой сомневался и сам Абдал Рахман бен Ахмед... По прочтении нижеследующего перевода, говорю я, я приму снова личное начальство над всеми путешествующими со мною.

ЭСКАНДЕР¹⁰⁶

Дитя мое, мысль моя! кто тебя создал? не я ли? но часто ты мне непослушна, и дерзость твою я могу наказать лишь своею печалью!

Пределом сковать можно воздух, и воды, и свет; но тебя ни границы, ни цепи свободы лишить не возмогут, и тяжесть не сдавит!

Тебе так доступны пространство, и место, и время... Как часто желаю я сбросить всю тяжесть земную, чтоб вольно лететь за тобою, от мира до мира, от бездны до неба, от века до века, от смерти безмолвной до сладостной жизни, от слез до восторгов любви бесконечной! ,

С гранитной душою родился Эскандер; но чей он потомок - преданья не молвят¹⁰⁷.

Они его встретили юношей гордым, готовым и мыслить высоко и чувствовать сильно.

Приемыш Филиппа не видел отца своего в числе смертных; он в людях рабов своих видел;

Но гордое сердце родную любовь знать хотело - и избрал отцом он владельца Олимпа!¹⁰⁸

Седая скала над пучиной склонилась, как старец над гробом. На ней восседает Эскандер.

На запад высокие тянутся горы, как путь, восходящий на небо.

И море шумит: Эритрейские волны¹⁰⁹ рядами несутся и снова всю землю хотят покорить Океану;

Но скалы гранитною грудью набеги валов отражают.

Задумчив, глядит он на даль и на море; как будто впервые он видит и прелесть и мрачность природы...

Но в тех ли очах любопытство, для коих нет дивного в мире, которым давно все знакомо?

- Чего я желаю? - сказал он. - Кого же ищу я на суше и море?

Аммона¹¹⁰ я видел... В устах чудотворного Нила мой памятник вечный¹¹¹... Мой след не засыпать пескам аравийским... Священные Гангеса волны¹¹² дружину мою напоили!..

Пределы ли мира мне нужны? Себя ли хочу я поставить повсюду пределом?..

Иран и Индийские царства¹¹³ моею окованы волей; четыре пространные моря в границах победы и власти!

Я гордость сломил возносившихся слишком высоко, эфиром дышать не способных.

Цари предо мной - как пред небом титаны!

Ищу ль я покоя? - покой мне несносен: он тяжесть, гнетущая к недру земному.