Для следующих штурмов выбрали стены северо-западной диспозиции, расположенные в основном шатре Чиветты. Первая связка нацелилась на стену вершины Су-Альто (2900 метров). Протяженность стены восемьсот метров. Миша считал это восхождение генеральной репетицией перед выходом нарекордный подъем по левой щеке Чиветты.

Вторая связна, теперь уже в составе Космачева и Кавуненно, выбрала стену вершины Торре ди Вальгранде (2752 метра). Протяженность стены шестьсот метров. Трудность обеих стен предельная «сесто градо суперьоре».

Впервые стену Су-Альто прошла французсная связка Ливанос Габриэль. Этот путь за восемнадцать лет повторили считанные альпинисты слишном труден подъем.

Стена начиналась с крутого расчлененного участка, затем переходила в заглаженную, отвесную среднюю часть с козырьками и карнизами и только перед вершиной чуть ложилась.

Ранним утром 4 июля две двойки вышли из хижины Ваццолер, прошли вместе по тропе до плато Лоры и, пожелав друг другу удачи, расстались. Одна связка направилась к подножию Су-Альто, другая дальше, за главную Чиветту.

Чуть позже к Су-Альто подошли наблюдатели - Ануфриков и Романов. На седьмой день пребывания в Доломитах первая связка начала штурм третьей шестерки. Пройдя в одновременном движении нижние легкие скалы, альпинисты, начали пересекать снежно-ледовыи склон. Впереди пока шел Вячеслав, рубил и вытаптывал ступени он был в вибраме.

Миша был обут во французские скалолазные туфли и на этом отрезке, а также на первых метрах мокрых и обледенелых скал двигался вторым. Он вышел вперед от первого старого крюка, там, где скалы резко вздыбились.

Сколько раз Вячеслав наблюдал вблизи, как работает на отвесах Миша, и не мог сдержать восхищения: техника Тигра была безупречной. Было просто непонятно, как он мог держаться на заглаженных скалах, смело откидываться от стены, просматривая следующий участок.

Скалы все более усложнялись. Пошли нависающие плиты, карнизы. Однако темп движения лидера не сбавлялся.

Дошли до маленькой ниши - ночевки первопроходцев. Сделали короткую остановку, подкрепились шоколадом. Попили из фляги воды. Отсюда с середины стены хорошо просматривалась зеленая долина. По альпийским лугам бродили стада, слышался перезвон колокольчиков, доносились голоса пастухов...

- Закрою глаза и думаю, что я дома, в Сванетии, - сказал Миша. К тринадцати часам связка преодолела шестьсот метров стены и находилась рядом с перегибом, от которого начиналось легкое выполаживание. Наблюдатели уже считали, что на Су-Альто дело сделано и можно переходить под Торре ди Вал гранде связке оставалось пройти полверевки трудных скал. Путь преграждала огромная нависающая плита, Которую можно обойти справа или слева. Внешне варианты были равноценны. Лидер выбрал второй. Вячеслав внимательно страховал, следя за движениями партнера. Миша с помощью трехступенчатой лесенки-место было неудобное прошел траверсом влево метра на четыре (лесенку не снял, -оставил напарнику), вошел в камин и, поднимаясь по нему, скрылся из вида. Из камина донеслось пение.

Вячеслав следил за движениями вереки, медленно уползавшей вверх. Через минуту-другую послышался камнепад, и он увидел невероятное сверху вместе с камнями из Камина вывалился Миша. Первая мысль - мягко погасить рывок и удержать партнера. Он вложил в страховку все свое умение рывок резкий, сильный... Но почему веревка сразу ослабла? Он потянул ее на себя и понял: обрыв наверное, одним из камней веревка была перебита..

Второй веревки, а с ней и лишнего шанса на спасение, сорвавшегося у связки не было. Ради скорости Миша, ходил в этом сезоне на одинарной. Слишком много он возлагал на этот сезон.

Вячеслав видел, нак, стремительно набирая разгон, падал со стены партнер. Тигр летел вниз сгруппировавшись, выставив руни и ноги, словно еще надеясь таким способом смягчить удар. Он пролетел в чистом падении более сотни метров, прежде чем ударился о скальный выступ. Потом тело его падало бесконтрольно, билось о скалы низа стены, о стенки узкого с остатками льда. кулуара и наконец остановилось на снежнике. Было жутко во все это поверить: внизу, за бергшрундом, на глубине шестисот метров, виднелась неподвижная красная точка. Как врач-травматолог, Вячеслав понимал, что означает падение на такую глубину. В нахлынувшей лавине мыслей, самоупреков, душевной боли он чуть было не бросился вниз, чтобы одним махом покончить со всеми муками и поставить точку. Закрепись! кричали ему снизу... Закрепись.

Внемля зову команды, он стал закрепляться.

Весь путь падения Миши видел в бинокль Романов от «сорвался» до «упал».

Спешно переобувшись в ботинки-вибрам, взятые У находившихся рядом на учениях итальянсних солдат-артиллеристов, Ануфриков и Романов бежали по снежнину, чтобы подняться к горловине кулуара...

Сообщите в ближайшую хижину КАИ о несчастье с советсним альпинистом. Пусть принесут носилки, попросил Ануфриков офицера.

- Нужен ли врач?

- Я врач, - ответил Романов.

Чем ближе подбирались наблюдатели к Мише, тем более гасла надежда.

Под разрывом бергшрунда, на нижней его грани лежало изуродованное тело...

Старый восходитель, сподвижник братьев Абалаковых, ответственный работник Спорткомитета, отправивший по долгу тяжкой службы не одну альпинистскую похоронку, рыдал как ребенок.

Михаил Хергиани на стене в Су-Альто в своём последнем восхождении

Реквием

...Он не собирался умирать в тот день, когда камень ударил его в плечо и он потерял равновесие, хотя всего три месяца назад почел бы такую смерть за благо. Он принял бы ее с распростертыми объятиями, с улыбкой уставшего человека; принял бы как спасение, как милость, как самое желанное завершение уход на гребне триумфа.

Он падал вниз без крика о помощи, без традиционного «Держать», понимая происходящее как рядовой случай.

Он видел камни, летящие рядом, метнувшуюся за ним веревку, он видел Вячеслава на тхвке, слышал, как звякали крючья и карабины, висевшие на петле.

Он ждал рывка.

И вот рывок. Но почему он не повис, раскачиваясь на веревке? Этого он так и не понял не успел понять.

Он летел на первый уступ собранный, выставив по кошачьи руки и ноги, надеясь самортизировать чудовищную силу разгона.

Он совершенно не думал умирать...

...«Униту»: «Советский альпинист, имя которого еще неизвестно, погиб сегодня около 13 часов во время восхождения в массиве Чиветты. Он упал при подъеме на вершину Су-Альто по стене со стороны Аллеге. Речь идет об очень сложной стене, без полок, близ которой находится приют Тисеи... Погибший альпинист входил в группу из шести человек, приехавших в Агордо на прошлой неделе. Эта делегация представляет элиту советского альпинизма... первый раз официально прибывшую в Доломиты».

...В секунду забыта победа над Торре ди Валькранде, стоит на тропе вторая связка, Космачев Кавуненко, пораженная известием: «Тигр погиб». Мир словно задернуло черной шторой. Тоска, оглушающая тоска... И горе, заливающее все уголки души, без остатка, без отдушины...

Гибель альпиниста не потрясает альпинистов, она как бы входит в игру. Они были бы несчастны, если бы относились к этому иначе. Но эта гибель потрясла!

Альпинисты лишились чудо-человека, которому отдавали все свое обожание. И это давящее ощущение какой-то вины... Словно он немо говорил: «Я вовсе не чудо, я обычный смертный... И, если что: простите мою гибель».

Не уберегли.

Но как уберечь?!

Не только доктор что-то почуяла. Острую ситуацию видели многие альпинисты. Это был тот самый случай, когда все ясно и ничего нельзя сделать. Да разве только с ним такое случалось? Бывали и у других спады, безнадежность, тупики-и через взрыв приходило воскрешение.

Отговаривать? Запрещать? Пустое дело. Он отвел бы в сторону любую бесцеремонную руку. «Я должен ехать в Италию, потом на Памир», - твердил Тигр. И все понимали. Если он не поедет, будет хуже. Бесславный сезон его доконает. В горах был шанс. Он должен был прогарцевать весь сезон на белом коне. Обязательно должен. Таков харантер или все, или ничего. Быть или не быть звучало тогда в натуральном смысле. Немного успокаивало, что выступать он будет в паре с Онищенко, человеком сильным, надежным.