Они ответили канонадой военных кораблей, продолжавшейся два часа. Но снаряды не долетали до укреплений. Оставалось либо штурмовать Дорчестерские высоты, что привело бы к куда большим потерям, чем сражение у Бридс-Хилла, либо эвакуировать войска и корабли, прежде чем пушки Генри Нокса разнесут их в клочья. Генерал Вашингтон подготовил и осуществил мастерский удар.
Британские солдаты погрузились с запозданием на небольшие лодки для доставки на транспортные суда. Время прилива было упущено, и к тому же начался шторм. Используя задержку с наступлением британцев, Вашингтон разместил шесть двенадцатифунтовых пушек на вершине холма, еще более укрепил форты, призывая американцев отомстить за убитых братьев в Конкорде, Лексингтоне, Бридс-Хилле. В Кембридже стояли наготове четыре тысячи солдат для наступления на Бостон, в случае если британцы нападут на Дорчестерские укрепления. Питер Адамс находился на Дорчестерском перешейке в рядах милиции Брейнтри, готовый отразить наступление регулярных британских войск.
Британцы все же не атаковали. Они решили уйти из Бостона. К генералу Вашингтону явился парламентарий: генерал Хау согласен не разрушать Бостон, если Вашингтон не станет обстреливать корабли.
Обычно флегматичный, Питер был вне себя от радости и гордости. Восхищенным жене, матери и золовке он рассказывал на кухне у Абигейл:
— Я видел пролетавшие надо мной вроде комет четыре бомбы! Наш полковник объявил: «Клянусь, застрелю любого побежавшего от врага. Приказываю убить и меня, если я дрогну». Нас не пугали взрывы бомб. Без ложной скромности скажу, я был одним из самых стойких!
Победа была столь большой, что Абигейл верила с трудом, пока не оказалась с отцом на вершине холма и не проследила за отплытием британских судов и пакетботов, увозивших семьи тори. Они шли в окружении военных кораблей и транспортов, вывозивших войска. Абигейл не скрывала слез радости, наполнивших ее глаза. Отец положил ей на плечи свою руку. Прижавшись друг к другу, они стояли на открытом месте под прохладным ветерком. Абигейл повернулась к отцу: на ее бледном лице резко выделялись темные глаза.
— Мы ошибались. Не было поражения у Бридс-Хилла. Была победа.
Воспоминание о Бридс-Хилле вынудило британцев уступить и убраться.
Преподобный мистер Смит прижал к себе дочь.
— Первая половина сказанного тобой верна. Вторая — нет. Британцы не сдались. Они решили сами определять, где дать бой. Звучит по-военному, но конца войны еще не видно.
Коттон Тафтс отсоветовал Абигейл выехать в Бостон, где бушевала эпидемия оспы. Из лагеря в Кембридже разрешалось посетить город только тем милиционерам Массачусетса, которые переболели оспой. Коттон обещал сообщать все городские новости.
— Кузен Коттон, мне нужна прививка. И детям. Не можешь ли ты сделать ее прямо здесь, в нашем доме?
— Прививка небезопасна, кузина. Мы откроем больницы в Бостоне немедленно, как только поставим под контроль эпидемию. Я позабочусь, чтобы тебя обслужили со всем вниманием.
— Не мог ли бы ты заглянуть к смотрителю дома Крейну и выяснить у него, в каком состоянии наш дом на Куин-стрит?
— Я поставлю тебя в известность.
На следующий день он так и сделал. Абигейл посадила Тафтса перед кухонной печью, согрела еду, а он тем временем снял тяжелые ботинки и умылся.
— Во-первых, Крейн обследовал твой дом. В нем проживал британский полковой врач. Мебель, занавески, половики — все исчезло. Дом захламлен, но стены целы.
— Ты думаешь, что в доме можно жить? Не могу поверить. Словно приобрела собственность, за которую месяц назад не дала бы шиллинга.
Коттон взглянул на нее поверх очков:
— Предупреждаю тебя, кузина, нужна большая чистка.
— Полна решимости выскоблить дом как можно скорее. Когда эпидемия оспы сойдет на нет, поеду в Бостон и сдам дом в аренду. Нам нужны деньги. Расскажи мне о городе.
Он вытер дочиста свою тарелку, набил трубку табаком Джона и откинулся назад в плетеном кресле.
— Должен сказать, некоторые англичане, не лишенные чувства чести, оставляли оплату за занимавшиеся ими дома. К сожалению, это не ваш случай. Другие оставляли деньги на ремонт поломанной мебели. За домом Джона Хэнкока хорошо ухаживали, а в доме нашего кузена Сэмюела Куинси многое поломано. Не думаю, что было приказано ломать. Все зависело от личностей. Встречаются джентльмены, встречаются и свиньи.
На следующее утро сообщения о происходящем в Бостоне распространились со скоростью стаи птиц, летящей на юг. Британцы заклепали свои пушки, но значительное число осталось в рабочем состоянии. Полковник Генри Нокс быстро установил над ними контроль и принял меры к восстановлению поврежденных, лавки, склады и частные дома патриотов подверглись разграблению, но многие британские лавки остались нетронутыми. Тысячи бежавших сторонников короны не смогли вывезти свое имущество, и оставшееся вполне возместило украденное, поломанное, сожженное.
Абигейл написала Джону о своих настроениях перед началом сева и о том, как она чувствовала себя, когда красномундирники еще находились в Бостоне.
«Тогда мы не знали, можно ли посеять и посадить для себя, удастся ли собрать плоды нашего труда, сможем ли мы остаться в своих домах, или же придется искать убежище в дюнах; теперь же мы чувствуем, что можем сидеть в своем саду и наслаждаться тем, что родит наша земля.
Я ощущаю в сердце невиданную радость. Мне кажется, что солнце посветлело, птицы поют мелодичнее и природа стала добрее. Мы наслаждаемся мирным состоянием, и бедные беженцы возвращаются в покинутые ими дома».
После ухода чужеземного врага из Бостона в городе распространились слухи, что следующая битва произойдет в Нью-Йорке, где англичане сосредоточили крупные силы.
Абигейл обратила внимание на противника домашнего очага — мужчину, написав мужу, своему личному адвокату в Конгрессе:
«В новом своде законов, который, как я полагаю, тебе надлежит составить, я хотела бы, чтобы ты помнил о женщинах и проявил к ним больше щедрости и благосклонности, чем твои предшественники. Не отдавай в руки мужей неограниченную власть. Помни, все мужчины тираны, когда это им удается. Если не будут проявлены особая забота и внимание к женщинам, мы поднимем бунт… Откажись от грубого титула хозяина в пользу более нежного и дорогого титула друга. Почему бы не лишить злобу и беззаконие возможности бездумно проявлять к нам грубость и бесчестие? Разумные мужчины всех возрастов возмущены обычаями смотреть на нас как на вассалов вашего пола. Считайте, что само Провидение поставило нас под вашу защиту, и в подражание Всевышнему используйте эту власть ради нашего счастья».
Джон ответил немедленно. Втянутый в борьбу за то, чтобы накормить солдат, снабдить их ружьями и одеялами, он написал, что просьба Абигейл о чрезвычайном своде законов для женщин увлекла его.
«Нам говорят, что наша борьба ослабила повсюду власть правительства. Дети и подмастерья не слушаются старших, в школах и колледжах брожение, индейцы убивают стражей… Но твое письмо — это первый сигнал, что появляется более многочисленное и мощное племя недовольных. Это довольно ловкий комплимент, но ты настолько проницательна, что я сберегу твои мысли.
Верь мне, мы предусматриваем нечто лучшее, чем просто отмену системы мужского превосходства. Хотя она действует, но действует, как ты знаешь, лишь в теории. Мы не осмеливаемся пользоваться всей полнотой власти, вынуждены действовать мягко и осторожно и, ты понимаешь, на деле мы — подчиненные. Мы лишь по имени хозяева, но если отбросить такое название, то тогда мы окончательно подпадаем под господство нижних юбок. Надеюсь, генерал Вашингтон и наши бравые герои станут сопротивляться».
Абигейл все же оставила за собой последнее слово, считая себя вправе поступить так, ибо обещала подругам заступиться за них.
«Не скажу, чтобы ты был очень щедр к леди, ибо, обещая мужчинам мир и добрую волю, освобождая все нации, ты настаиваешь на сохранении абсолютной власти над женами. Но ты должен помнить, что произвол, как и все другие жесткие вещи, хрупок».
