Еще до отплытия, ранним утром, когда Абигейл сидела в алькове тетушки Элизабет, объявили, что пришел Томас Джефферсон. Она спустилась вниз и встретила Джефферсона в библиотеке дядюшки. Он просматривал книги, прочитывая отдельные страницы. Абигейл старалась разглядеть посетителя. Она тут же вспомнила, как Джон Адамс в кабинете ее отца попеременно заглядывал в две открытые книги, которые бережно держал в руках.

Джефферсон был высоким, стройным, грациозным мужчиной, около сорока лет, со светлыми волосами и веснушками на верхней части скул; у него был выдававшийся суховатый нос, полные мягкие губы и лоб столь же благородный, как на мраморных бюстах римских императоров. Его темные глаза выражали грусть: двадцать месяцев назад умерла его любимая жена при родах, а до этого две дочери и сын. На нем был просторный черный сюртук и плиссированная белая сорочка; было очевидно, что он обращает мало внимания на моду. Его зачарованное внимание привлекало другое: живопись, архитектура, музыка, литература, различные предметы натурфилософии, науки, геометрии, астрономии, а главное — государственные дела, доказательством чего были его блестящие документы, написанные для Виргинии и Соединенных Штатов.

Около Джефферсона стояла его одиннадцатилетняя дочь Марта, по прозвищу Патси. Она унаследовала от отца большие глаза, высокие скулы, мягкий рот и гладкий округлый подбородок. Расчесанные на прямой пробор волосы дополняла небольшая челка.

Джефферсон повернул голову. Его глаза выражали удовольствие. Он вежливо поклонился:

— Миссис Адамс! Как приятно видеть вас!

— И мне приятно видеть вас, мистер Джефферсон. Элбридж Джерри написал мне, что вы приезжаете в Бостон.

— Я поспешил с путешествием, надеясь получить удовольствие проводить вас в Париж и устранить трудности, которые могут возникнуть.

— Да будет так, мистер Джефферсон. «Эктив» отплывает в Лондон через пару дней. Не можете ли вы составить нам компанию?

— Увы, судно отплывает слишком рано. Я договорился провести неделю в Портсмуте, затем вернуться в Нью-Йорк и выехать во Францию на французском пакетботе. Я обеспечил бы вам возможность выбора, если вы решите присоединиться к нам. Владельцы судна обещали, что отплытие будет приурочено к нашим переездам.

Абигейл не устраивала длительная поездка в Нью-Йорк, она предпочитала быстрее пересечь Атлантику и встретиться с Джоном.

— Вы были любезны, думая обо мне. И мне хотелось бы, чтобы Патси была со мной: ведь ей было бы приятнее переплыть Атлантику вместе с двумя женщинами. Но я уже заплатила за поездку четырех человек и думаю, что владельцы не в состоянии в оставшийся срок найти нам замену.

— Понимаю.

Абигейл повернулась к Патси, которая, казалось, хорошо держалась для своего возраста. Они договорились, что увидятся в Париже и обменяются впечатлениями о своих встречах с французами.

Утром 12 июня Фостер послал за ними карету. Их сопровождали дядюшка Исаак, тетушка Элизабет и Ройял Тайлер, приехавший ради этого в Бостон.

Поездка по Корт-стрит мимо Дома правительства была как бы путешествием через время, тогда как «Эктив» перенесет их через пространство. У Дома правительства десять лет назад состоялось первое прощание с Джоном и кузеном Сэмом, отъезжавшими на первый Континентальный конгресс.

«Эктив» был пришвартован у верфи их знакомого — Джона Роу. К западу, у верфи Гриффина, она и Бетси наблюдали в свое время за обещанным Сэмюелом Адамсом «бостонским чаепитием». «Эктив» удерживали канаты, и судно казалось компактным и грациозным в очертаниях. Трехпалубное, трехмачтовое судно было выкрашено в черный цвет, за исключением верхней палубы, сохранившей естественный цвет дерева. Абигейл, видавшей многие суда, пришвартованные в доках Бостона, «Эктив» показался пугающе маленьким и хрупким, чтобы пересечь бескрайний океан.

Она попрощалась с провожающими. Ройял Тайлер выглядел совершенно подавленным. Он словно стал ниже ростом, плечи его опустились, глаза покраснели. Дядюшка Исаак вывел его из порта. Абигейл и Нэб поднялись по качающимся мосткам, под которыми поблескивала вода. Абигейл поддерживали своими сильными руками капитал Лайд и краснолицый шотландец мистер Грин. Молодой парень проводил их по узкой палубе и по крутой лестнице без перил. На нижней палубе, на носу судна, находился камбуз, а напротив него — помещение с двенадцатью койками, подвешенными в три ряда одна над другой, для пассажиров-мужчин. Посреди был закреплен квадратный стол.

Абигейл и Нэб прошли через это помещение к двери, ведущей в их каюту.

Абигейл остановилась на пороге с широко раскрытыми глазами. Каюта была крошечной: примерно два с половиной на два с половиной метра. По обе стороны стояло по две койки, и проход между ними был предельно узким. Маленькое решетчатое окно выходило во внутренний коридор. Проникавший через него запах отдавал жиром. Воздух поступал в каюту через дверь, выходившую в мужское спальное помещение.

— Это также столовая для пассажиров, — предупредил бой.

Абигейл, Нэб и Эстер, молодая девушка-служанка из Брейнтри, заняли три койки. Часть их имущества была положена на четвертую. Крупные ящики остались в трюме.

— Со всеми удобствами, какие вы пожелаете, — передразнила Нэб.

Лицо Эстер стало желто-зеленым.

— Разве вы не чувствуете, как качает?

Она села на койку и начала жалобно стонать.

— Боже мой! — воскликнула Абигейл. — У Эстер морская болезнь, а мы все еще в Бостоне, у площади Браттл! Нэб, пойдем на палубу и посмотрим, как отчаливает судно.

Дул мягкий свежий бриз. Абигейл испытывала наслаждение, вслушиваясь в команды и наблюдая за свертыванием канатов, подъемом парусов, медленным движением судна в залив, затем его поворотом на север. Тем временем здания Бостона исчезли в дымке горизонта, тонкая полоска земли словно растворилась в воздухе, и вокруг раскинулся океан — чистый, сверкающий, огромный, бесконечно таинственный, неизвестный. Каким бы горестным ни было чувство Нэб от расставания с Ройялом Тайлером, она забыла обо всем, восхищаясь тем, как ставились паруса, надуваемые усиливающимся ветром.

Это было последнее удовольствие, испытанное за много дней. Через два часа, когда они погасили свет, пришел капитан Лайд и сказал:

— Леди, пожалуйста, наденьте морские одежды и подготовьтесь к качке.

Эстер уже успела запачкать каюту. Взбадривая себя, они облачились в непромокаемые робы, сняли туфли… и тут же почувствовали себя не в своей тарелке. Они легли пластом на койки, за ними закрылась дверь в общее помещение. Судно качалось с борта на борт. Через небольшое окошко в их каюту проникал запах поташа, смешанный с запахом масла.

Наступила ночь. Сама мысль о еде вызывала отвращение. В крошечной каюте стало нечем дышать. Нэб сказала:

— На другой стороне двери есть занавесочка. Если ее приподнять, пойдет немного воздуха.

Абигейл уставилась на свою дочь и прошептала:

— Могла ли я подумать, что придется спать в одном помещении с полудюжиной джентльменов?

— Не обращай внимания, мама, они страдают той же морской болезнью, что и ты. За исключением доктора Кларка. Я вижу, как он старается помочь другим. Может быть, позвать его?

— Не нужно, спасибо, деточка.

Она провела самую скверную ночь в своей жизни. Они лишь наполовину сбросили одежду. Занавески раскачивались, повторяя колебания судна.

Верно, леди не место на море; Абигейл была благодарна тому, что Джон не присутствует при этом спектакле.

Утром стало легче. Молодой Лоуренс, плывший в одной каюте с сестрой, был готов перейти спать в общее помещение и уступить свою койку Нэб. Абигейл с благодарностью приняла предложение. Оставшись вдвоем с Эстер, она располагала большими удобствами, хотя воздух был пропитан запахами готовившейся пищи.

Эстер неподвижно лежала на койке, ее мучила рвота.

— Миссис Адамс, пожалуйста, мэм, попросите выбросить меня за борт. Еще раз… меня вывернет наизнанку. Лучше умереть.

Доктор Кларк толкнул ногой дверь, осмотрел каюту и пошел за Брислером.