Литмир - Электронная Библиотека

Да, действительно. Я только сейчас понял, что плана у меня, собственно, нет… Как-то не подумал я, чем именно мы займемся. Связи с большой землей у нас нет – значит, разведданные собирать пока нет смысла. Следовательно, основной упор придется делать на уничтожение противника. С этим тоже не все гладко. Взрывчатки у нас нет, и большие засады мы организовывать не сможем. Зато есть куча стрелкового оружия и немного гранат. Получается, что пока в наших силах лишь налеты на слабо охраняемые объекты, одинокие машины и небольшие группы полицаев и немцев. Сколько соберем в отряд людей – это и определит, насколько небольшие группы нам по силам. Что еще? Надо будет еще устроить всем экзамен по стрельбе – вдруг найдется кто-то достаточно меткий для снайперской работы. Тогда можно будет реализовать мои старые задумки по отстрелу офицеров. Еще надо будет выяснить у местных по поводу минных полей – там разживемся взрывчаткой и сможем развернуться уже более широко. Вплоть до диверсий на железной дороге. Дальше что? Ближайший крупный город – Ровно. Что там у немцев – хрен его знает. Мои знания из будущего по этой местности практически равны нулю. Не интересовался я Ровно! Надо будет кого-то послать в город и разузнать, что да как. Может, попытаться на подполье выйти? А есть ли в Ровно подполье? Тоже выясним…

– Как воевать, говоришь? – Все то время, пока я думал, Антон тоже молчал. – Для начала соберем отряд, а там – посмотрим. Пока с тем, что у нас есть, мы много не навоюем…

* * *

Полдень давно прошел, но гости все не появлялись. Настроение стремительно падало – я стал предполагать худшее. Может, они и не придут? Или что-то случилось? А вдруг кто-то оказался не настолько надежен, как предполагал Ян? Нет, в этом случае нас бы уже окружали. Почему же они не идут? Когда я уже совсем извелся, в сопровождении Казика появились двое. Один из пришедших, здоровенный крепкий мужик с широким, заросшим седой щетиной лицом, оглядел нашу компанию и, мне показалось, будто сразу как-то сник. Он глянул на второго, который был ростом пониже, но тоже внушительного вида, и снова посмотрел на нас. Навстречу им тут же поднялся Ян.

– А мы уже думали, не придете. – Он крепко пожал руки каждому и повернулся ко мне: – Наш командир – Алексей, а это – Антон. Славка и Казика вы знаете. А это – Тарас Бжынский и Костя Гарченко.

Мы с Антоном пожали руки Тарасу и Косте. Я чувствовал себя как-то неуютно – Тарас, который покрупнее, услышав, что я и есть командир отряда, не отрывал от меня взгляда, будто обмеривая и взвешивая. Что творилось у него в голове, не знаю, но, судя по выражению его лица, я не произвел впечатления.

– Вы, наверное, догадываетесь, зачем Ян вас сюда пригласил? – спросил я после того, как обмен приветствиями закончился.

– То вы и есть партизаны? – вопросом на вопрос ответил Тарас.

Я уперся взглядом ему в лицо. С этим товарищем, похоже, надо пожестче – не дать ему почувствовать слабину. Видно же, что как командира он меня не воспринимает ни в каком виде. Во как смотрит – твердо, изучающе, прямо в глаза. Еще чуть-чуть – и начнет кривиться, будто лимон жует.

– Да, мы – партизаны, – твердо сказал я, не отрывая взгляда от глаз Тараса. – Ян говорил, что каждому из вас есть за что не любить немцев. Это правда?

– Правда. – Тарас молчал и ответил за обоих Костя. – У меня два сына в Красной армии. Младшего, Андрюшку, убили подо Львовом, а старший, Сашка, вообще неизвестно где. Как немцы пришли – никаких вестей от него не получал.

– А ты? – Я кивнул Косте и обратился к Тарасу.

– Сына застрелили, – после паузы, во время которой продолжалась борьба взглядов, наконец-то ответил Тарас. – Я на заработках в Ровно был, а на поле винтовку подобрал и у сарае спрятал. А потом в полицая стрельнул.

– Да, мужики… – Я сел под деревом и жестом пригласил присаживаться остальных. – Любить немцев вам действительно не за что. Так вот, я собираю сейчас партизанский отряд, и мне нужны люди. Пойдете ко мне?

Гости тоже сели на землю. Костя задумался, поглядывая то на меня, то на Яна, а Тарас принялся скручивать самокрутку. При виде табака жутко захотелось курить и мне. Но просить угостить и меня табачком я не стал – что это за командир, который вербует бойцов и сам же у них попрошайничает?

– А хто ты такой, шоб мы шли под твою команду? – Тарас лишь на мгновение опередил с ответом Костю. Тот уже открыл было рот, чтобы ответить, но после вопроса Тараса промолчал и вопросительно уставился на меня.

– Я? – Судя по поведению Тараса, такого вопроса следовало ожидать, но он все же заставил меня растеряться. – Найденов Алексей. Боец Красной армии, который оказался в тылу противника. За последние полтора месяца воевал в двух партизанских отрядах. Командовал группой подрывников. Мост у Гощи, который взорвали, – моя работа.

Говорил я сухо, отрывистыми фразами, будто читал автобиографию на каком-то собрании. Каждое слово я старался вбить в собеседников. При этом не должно было казаться, что я хвастаю, – все должно выглядеть простым перечислением фактов. Я не набиваю себе цену, а просто излагаю факты из своей партизанской жизни.

– Мост, говоришь? – Тарас криво усмехнулся и покачал головой. – Так там поубивали всех, хто его взорвал…

– Не всех. – Это уже вклинился Ян. – Иисусом клянусь, сам там был. Алексей правду говорит – он взрывал.

Ян рассказал свою историю. Как пошел в лес и был схвачен партизанами, как мы ушли к мосту и вскоре тот взлетел на воздух, о том, как они с Антоном выловили меня из реки и спрятали в погребе у его брата – Ежи. И о том, как он убил полицая и сбежал вместе с нами в лес. Тарас и Костя внимательно слушали этот рассказ, а я все это время внимательно наблюдал за ними. Какое впечатление произведут слова Яна? Тарас, судя по всему, избытком доверия не страдает, и то, что рассказываю не я, а его знакомый – Ян, мне только на пользу. Мне он мог не поверить. Сомневаться же в словах Яна, которого, похоже, знал давно, у него не было причин. Когда рассказ о подрыве моста закончился, повисла тишина. Наши гости обдумывали сказанное, а мы ждали их реакции.

– Сколько вас? Пятеро? Один ранен, а двое – дети. Шо вы навоюете? – Тарас уже не смотрел на меня так недоверчиво, но скепсис по поводу моей персоны сменился скепсисом в отношении отряда в целом.

– Сейчас – да, – спокойно ответил я. – Поэтому мы и набираем людей. И с каждым новым человеком отряд будет становиться сильнее. Оружие у нас есть – нужны только надежные люди, которым это оружие можно дать.

– Даже если вас будет пятьсот, – снова вступил в разговор Костя, – что вы сделаете с такой ордой, как немецкая армия? Их тысячи и сотни тысяч! У них танки, самолеты…

– А твой сын, – перебил я его, – что делает? Воюет! И нас не пятеро. Нас миллионы – весь народ, за исключением горстки предателей! Поймите, мужики, сейчас всем вместе надо за немцев взяться. Вот твой, Костя, сын погиб, сражаясь против немцев. Второй сын и сейчас воюет. Каждый убитый нами немец – это минус один враг, с которым ему придется столкнуться на поле боя. Убивая врагов здесь, мы облегчаем работу ему. Понимаешь? И ты, Тарас, не хочешь отомстить за сына? И за своего, и за погибшего сына Кости, и за сотни других сыновей, погибших уже на войне?

Снова молчание. Тарас на этот раз молчит уже не недоверчиво, а сконфуженно. Костя тоже задумался. Глаза его повлажнели – видимо, вспоминает погибшего сына.

– Правильно говоришь, – в конце концов кивнул Тарас. – Но у меня еще три дочки дома. На кого я их оставлю? А сгину – как они будут? И у Кости еще двое малых. Случится с нами шо – с голоду ж помрут!

В этот момент я понял, что переговоры можно заканчивать. Тарас говорил с грустью в голосе, а на лице Кости отразилась мука – если до упоминания об оставшихся детях он склонялся на нашу сторону, то теперь его охватил страх подвергнуть их опасности. Но самое главное – я видел, что они нам не верят. Точнее, даже не так – они не верят в нас! Я будто снова услышал слова Тараса: «Пятеро! Один из вас ранен, а двое – дети…» И вторящий ему голос Кости: «Их тысячи и сотни тысяч! У них танки, самолеты…» Они сочувствуют нам, понял я, но считают нашу затею безнадежной. Как тысячи лет сочувствовали люди тем трем сотням спартанцев и восхищались их подвигом, но очень немногие захотели бы присоединиться к ним. Так и эти двое. Костя вроде бы и склонялся в мою сторону, но упоминание о детях заставило его по-новому взглянуть на ситуацию. Нет, он полностью поддерживает меня в том, что немцев надо бить, но семья перевешивает. Тарас же просто-напросто не верит в успех нашей затеи. Провал… Почему у меня нет никого, кто мог бы «глаголом жечь сердца людей»? Хоть бы какого-то политрука, специально обученного толкать речи и лозунги.

9
{"b":"272911","o":1}