Литмир - Электронная Библиотека

Не знаю, почему я восстал против этого. Никогда раньше мне и в голову не приходило мешать Игорю вербовать новеньких. Может, опять вмешалось ощущение непонятной опасности?..

– Тимми… – тихонько позвал я.

Откуда-то из глубины набросанных на соседнюю кровать пледов (кондиционер работал на полную мощность) вынырнула тонкая рука. Затем темноволосая голова.

– Я ждал, пока ты проснешься, – с готовностью объяснил Тим. – Вы же вчера здорово устали.

Я усмехнулся. Спросил:

– Что, подъем?

Тимми поморщился:

– Холодно… Кто только придумал эту гадость – кондиционеры.

– Кто только включает их в дождь… – в тон ему ответил я.

Тимми заерзал в постели.

– Знать бы, что на завтрак. Решили бы, стоит ли вставать.

Я втянул свежий, профильтрованный кондиционером воздух. Еще, еще… Мокрая трава и веточки мяты под окном, комочек клубничной жвачки на тумбочке Тима… Подтекшие и плохо замытые следы вишневого варенья на подоконнике… Сластена… Да куда этому малышу в роддеры?! Еще один вдох… И слабая разноцветная струйка запахов из дверной щели.

– Оладьи. С апельсиновым джемом, – задумчиво сказал я. – И горячий шоколад. Вставать будем?

Тимми взглянул на меня веселыми и удивленными глазами:

– Ты откуда знаешь?

– Запах, – откровенно ответил я. – У меня хорошее обоняние, не зря прозвали Чингачгуком.

Спорить Тим не стал. Вряд ли он подумал о том, какое обоняние способно различить запах пищи через два этажа и пять плотно закрытых дверей в вылизанной кондиционером комнате.

– А может, ты еще знаешь, сколько сейчас времени? – протянул он. Я неопределенно кивнул на стол, где поблескивали экранчиком мои часы.

Вставать Тимми явно не хотелось. Он покосился на стол, потом медленно вытянул к нему руку…

Часы с шуршанием поползли по стеклу. На секунду замерли у края, словно набираясь сил, крутанулись и тускло-серой молнией прыгнули в Тимину ладошку.

– Полдевятого. Точно, пора вставать, – со вздохом признал Тим.

Через секунду, сбросив одеяло, я уже стоял возле его постели:

– Тимми! Ты… психокинетик?

Он кивнул, вроде бы даже смущенный произведенным эффектом. А впрочем, стоит ли мне так удивляться? Да, психокинетиков во всем мире не более двухсот. Но я, например, вообще единственный в своем роде.

– Пошли лопать оладьи, чудотворец. – Я со смехом взял его за руку. И быстро глянул на ладошку.

Все верно, психокинетик. Фокус исключался начисто – кожу покрывала мелкая, уже исчезающая ярко-алая сыпь. Даже несильное телекинетическое воздействие не проходит для человека бесследно.

– Только при родителях не проговорись, – попросил Тимми, натягивая шорты и футболку. – Ага? А то они не понимают, что мне нужна тренировка, ругаются…

Дверь беззвучно открылась, и мы увидели Игоря. С ослепительной улыбкой, с торчащими во все стороны прядями волос. И со словами:

– Привет, роддеры, старые и молодые!

За завтраком миссис Эванс все пыталась нас развеселить. Подтрунивала над Тимми, который совсем не обижался на это, тормошила грустного и задумчивого Дэйва. Мы с Игорем понимали, почему Рыжик старается даже не смотреть на миссис Эванс, особенно когда та обнимает Тимми, и злились. Но миссис Эванс не прекратила беспечного разговора и после того, как Рыжик торопливо, давясь словами, сказал: «А у моей мамы оладьи никогда не получались…» И Дэйв, к нашему удивлению, постепенно повеселел. В конце концов они вместе с Тимми и миссис Эванс отправились в сад – посмотреть пруд и, может быть, искупаться. Мы остались – Игорь заявил, что нам нужно заказать кое-какие вещи и еду по линии снабжения.

Разговор я начал, едва закрылась дверь, а Игорь лениво подошел к дисплею.

– Командир, пора смываться.

– Что за новый чин? – удивленно-наигранно поинтересовался Игорь. – И в чем причина спешки?

– Я не знаю, – честно ответил я. – Но тут оставаться не стоит.

– Чинга, – уже серьезно продолжил Игорь. – Как только я увижу, что Тимми решил уйти в роддеры, мы отсюда слиняем.

– Что он тебе так сдался? Захочет – и сам уйдет.

– Я его не пойму, Чинга. Обычно сразу видно, станет человек роддером или нет. А Тима я не пойму. Интересно побороться.

Мне вдруг стало все равно.

– Как знаешь, Игорь. Я тебя предупредил.

Игорь сосредоточенно сопел, нажимая кнопки на терминале доставки.

– Хочешь икры? – неожиданно спросил он. – Закажем пару коробок.

– Не люблю синтетику, – резко ответил я.

Игорь, похоже, пытался помириться:

– Какая синтетика? Это дом полноправных членов общества, их снабжение не лимитировано.

– Нечестно, – упрямо возразил я.

– Тогда пошли искать хозяина. Поблагодарим за гостеприимство.

На какое-то мгновение я поверил, что Игорь все-таки согласился со мной и хочет уйти.

– Пошли.

Свою ошибку я понял, едва мы ступили в кабинет. Великолепный кабинет – кучи книг в шкафах, груды распечаток возле информационного терминала, заваленный бумагами и дискетами стол. Красота! Сразу видно: здесь по-настоящему работают. Не потому, конечно, что вокруг беспорядок. Пустите нас с Игорем в любой приличный дом – мы за полдня устроим то же самое. А вот атмосфера работы у нас не получится. Никогда.

– Вот как трудятся полноценные люди… – торжественным шепотом произнес Игорь. Я схватил его за руку, потянул к двери. Но Тимин папа, сидевший к нам спиной, уже обернулся:

– А, роддеры… Идите сюда.

Игорь с радостной улыбкой двинулся вперед. За ним, поневоле, я.

– Садитесь, ребята… Я имею в виду ваш биовозраст, конечно.

– Спасибо, – усаживаясь в свободное кресло и стараясь не слишком уж привставать на цыпочки, ответил Игорь. Ну и кресла! Словно специально для издевательства над роддерами. Пытаясь утвердиться на необъятном кожаном сиденье, я особенно остро осознал, что росту во мне метр сорок девять, а веса не хватает и для этих сантиметров.

– Мы вас на минутку оторвем от дела, если вы не очень заняты, – самым вежливым из своих голосов сказал Игорь. – У нас с Мишей вышел маленький спор. Помогите разобраться, пожалуйста.

Мистер Эванс кивнул, выключая мерцающий на столе дисплей. Давал понять, что временем не ограничен.

– Один из нас, – продолжал Игорь, – считает неэтичным пользоваться за ваш счет предметами роскоши. Ну, заказывать килограммами икру, приобретать персональные флаеры, делать заказ на строительство такого же дома, как ваш. А другой говорит, что вы такой же бездельник, как и любой роддер. Только прикрываетесь видимостью работы.

Меня передернуло. Да, эпатаж – это непременная черта любого роддера. Но зачем Игорь так построил фразу, что не посвященному в роддерский сленг человеку покажусь хамом именно я.

– Как я понял, бездельником меня считаешь ты. – С добродушной улыбкой мистер Эванс разглядывал Игоря.

– Резонируешь, – одобрительно сказал тот.

– По пяти плоскостям, – немедленно отозвался мистер Эванс.

Этого я уже не понял. Сленг меня мало интересует. Но Игорь уважительно развел руками:

– Я восхищен. Серьезно, вы отличный знаток. Но зачем ваши знания, а? Кому они нужны, когда достаточно выучить три-четыре языка и общаться с любым человеком в мире?

– Можно неплохо прожить, зная лишь один язык, – подтвердил Эванс.

– Тогда зачем нужны вы? Кому поможет ваше знание арабского или какого-нибудь там диалекта гамбургских мафиози начала двадцать первого века?

– Не знаю. Скорее всего – никому.

Игорь вздохнул:

– Значит, прав… Мы живем – или доживаем? – в мире машин и компьютеров. Они вытесняют людей отовсюду, и с этим ничего не поделаешь, это прогресс. Настоящей работой занято меньше двадцати процентов населения. Остальные либо уходят в роддеры, либо… – Игорь сделал паузу, – имитируют бурную деятельность. В тех областях, конечно, где это возможно: литературе, живописи, истории, археологии, филологии… Можно размалевать синей краской полсотни фанерок, развесить их по стенам специально выстроенной галереи и считаться самобытным художником. Общество позволит, оно богатое. Роддеры для общества опаснее, но, в сущности, и они терпимы…

4
{"b":"272897","o":1}