Евнух думал, что Вахаука подзовет его к себе, как только увидит, но сатрап продолжал заниматься своими делами как ни в чем не бывало. В конце концов Митридат предстал перед ним. Митридат начал простираться ниц, ожидая, что Вахаука его остановит и подставит щеку. Вахаука этого не сделал. Чувствуя в животе холодок, евнух простерся полностью.

Поднимаясь, он снова заставил свое лицо повиноваться.

— О повелитель, — сказал он и указал на мешок с черепками в руках Раги, — я счастлив доложить об успехе своего предприятия, которое мне поручил лично Хсриш, Царь Царей, — он сделал ударение на имени и титуле правителя, — да продлит Ахура Мазда царствование его.

Вахаука зевнул. Из всех ответов, которые Митридат мог бы ожидать, этот был наименее возможным.

Евнух продолжил, теперь уже с трудом удерживая свой голос от дрожания:

— Поскольку я добился успеха, я собираюсь получить с ганзабары Гиппарха денег на обратную дорогу в Вавилон.

— Нет, — снова зевнул Вахаука.

— О повелитель, должен ли я напомнить тебе о своей близости к Царю Царей? — Только чувство тревоги заставило Митридата угрожать столь неприкрыто.

— Очень сомневаюсь, безъяичный, что ты когда-либо был — или когда-нибудь будешь — близок к Курашу, Царю Царей, да одарит его Ахура Мазда улыбкой своей и продлит царствование его.

— К Ку… — Остаток имени так и не смог пробиться через кусок льда, внезапно застрявший у Митридата в горле..

— Да, к Курашу. Корабль с известием о том, что он сверг и убил твоего жалкого Хсриша, пришел в тот самый день, когда ты отправился в этот старый разрушенный город. По мне так скатертью дорога. Теперь у нас снова настоящий Царь Царей, а мне больше не нужно подлизываться к получеловеку. Вот и не буду. Убирайся прочь, убогий, и благодари добрых богов за то, что я не приказал тебя на прощание выпороть.

Митридат покинул зал под издевательский смех Вахауки. За ним следовали слуги, пораженные не меньше его.

Как только он потерял из виду резиденцию сатрапа, его оставили последние капли достоинства. Он тяжело опустился на землю и закрыл лицо руками, дабы не видеть людей, проходящих мимо.

Тиштрия и Рага негромко переговаривались.

— Беден, — услышал он голос одного из них. — Нам платить он больше не сможет.

— Тогда ну его к Ариману. Какой еще от него прок? — ответил другой. Это был Рага. Он бросил кожаный мешок. Внутри зазвенели черепки. Мешок раскрылся. Некоторые из черепков высыпались.

Митридат даже не поднял глаз. Не поднял он глаз и на звук шагов удаляющихся слуг — теперь уже бывших слуг, в безразличии подумал он.

Прошло немало времени, пока пораженный ужасом и отчаянием евнух не начал приходить в себя. Он поднял черепок. Один-единственный человек умер, и вот теперь его, Митридата, жизнь была внезапно так же разбита, как тот горшок, от которого этот черепок остался. Так же стерта в прах, как древние Афины.

Он медленно поднялся на ноги. Возможно, ему удастся выпросить у Полидора один из своих дариков обратно. Этого хватит на пару недель еды и крова. А потом он сможет… что? Пока что он не знал этого и сам. Если уж на то пошло, он даже не знал, вернет ли ему эллин золотой.

"Сначала одно, потом другое," — подумал он. Он остановил прохожего и спросил, как пройти на улицу счетоводов. Прохожий указал евнуху дорогу. Поблагодарив его кивком головы, Митридат выбросил черепок и отправился в путь.