Лера, казалось, все понимала, она сидела в своем «икс-шестом» «БМВ» и нервно постукивала пальцами по кожаной обтяжке руля. И на мужа она посмотрела с надеждой, как женщина, которая хотела получить утешение.

– У меня плохое предчувствие…

– …Сказал солдат, взяв под мышку оторванную ногу, – с мрачной насмешкой продолжил Гордеев.

– С одной ногой можно жить. И работать. А если посадят? – Лера коснулась ладонями щек – жестом, каким хватаются за голову.

– Ну, позвонишь Роме, он подъедет, утешит. – Он глянул на нее косо, с сарказмом.

Он еще в зале суда заметил, как подозрительно хорошо выглядит Лера. Новая, идеально в гармонии с овалом ее лица стрижка, необычный, хотя, как обычно, сдержанный макияж, и платье, казалось, ей подбирал стилист, четко настроенный на волну традиционных мужских предпочтений. Вроде бы и серое на цвет платье, средней длинны, без всяких декольте, но Лера «звучала» в нем, как новая хитовая мелодия. Стройная, изящная и даже сексуальная… И для кого это, интересно знать, она вырядилась? Муж в заключении, чем закончится суд, неизвестно, а она расфуфырилась, как будто на свидание собралась. Мужа обратно за решетку, а она к своему Роме под крылышко?.. Или она уже провела с ним ночь, пользуясь моментом?..

– Рома?! – возмущенно заморгала Лера.

– Рома!

Она вдохнула воздух, набираясь решимости послать его лесом, но промолчала. Стронула машину с места, вырулила на дорогу, сосредоточив на ней все свое внимание. А внедорожник у нее солидный, и сама она в нем смотрелась эффектно, Гордеев заметил, как, проезжая мимо, глянул на него мужик из порядком подержанного «Фольксвагена» – хотел бы он поменяться местами с ним и оказаться в дорогой машине с красоткой-женой за рулем. Или с красоткой-любовницей?.. Лера еще не старая, и она запросто могла стать чьей-то любовницей. Или уже?..

– Подставляют меня, – стараясь сдерживать рвущуюся вовне ревность, сказал он. – Хотят утопить.

Лера молчала, сосредоточенно глядя на дорогу.

– Ты меня слышишь?

– Хотят утопить, – кивнула она.

– Кому это нужно?

– Кому?

– А если твоему Роме?

– Зачем?

– Меня – за решетку, а тебя – в постель.

– Не говори глупости!

– Ну, если у него к тебе чувства, почему бы не попробовать? – в поверхностном раздумье проговорил он. – И сама по себе ты вроде ничего, и бизнес у тебя свой… Думаю, твой бизнес не тронут…

Гордеев озадаченно ущипнул себя за кончик носа. В девяностых годах за экономические преступления штрафовали и даже сажали, но имущество не трогали, а сейчас, увы, суд запросто мог назначить конфискацию – в довесок к штрафу в каких-то восемьдесят тысяч рублей. Компанию, может, и не тронут, если до сестры не доберутся, а дома и машины отобрать могут. Непростое это дело, но под шумок резонансного дела возможно все…

– Зря ты на Рому думаешь… – покачала головой Лера. И косо глянув на него, сказала: – Да и не думаешь ты… Никому я не нужна – ни Роме, никому.

– Кто тебе такое сказал?

– Ты так думаешь.

– Не думаю.

– Не любишь ты меня. И никогда не любил. Я для тебя пустое место…

Гордеев глянул на жену с привычной для таких случаев насмешкой, требуя продолжения. Раз уж начала изливать обиды, пусть выговориться, может, легче станет. Но Лера, как обычно, махнула рукой – сколько ни говори, все равно ничего не изменится.

– Когда меня осудят, можешь развестись. – Он почувствовал, как в горле встал ком, перекрывая путь мыслям из сознания в душу.

Мысли о возможном разводе никогда не пугали его, напротив, иной раз этот вариант казался ему единственно возможным выходом из семейного капкана. Более того, он бы обязательно поднял этот вопрос, если бы жена вмешивалась в его личные дела на стороне. Но Лера вела себя тихо, как мышка, хотя все понимала… Она всегда была такой неконфликтной…

– А как же Ярослав? У него должен быть отец, – покачала головой она.

– Ярославу тринадцать, когда-нибудь он станет взрослым.

– Тогда и поговорим, – спокойно, без эмоций сказала Лера.

– О чем? – Гордеев непонимающе глянул на нее.

Не могла она столь будничным тоном говорить о разводе, не той она закваски. Семейные ценности для нее всегда стояли на первом месте, ради них она сносила его измены и дальше готова была продолжать в том же духе…

– О разводе.

– Ты серьезно?

– А тебе больше не о чем поговорить?

– Э-э… Ну да, заговорился, – согласился он.

Действительно, не в ту сторону его понесло. Возможно, Рома и обладал способностью подставить ему подножку, но зачем ему доводить дело до таких крайностей, как покушение на убийство сотрудника Следственного комитета? Зачем, если можно было поступить гораздо проще – проследить за ее мужем, установить видеокамеру в квартире у Риты, отснять постельную сцену и показать Лере. Она женщина спокойная, но впечатлительная, и это позволило бы Роме взять ее тепленькой… Не так уж все и сложно, если задаться целью…

И все-таки Ромой стоило бы заняться, но как определиться с очередностью? И помимо него есть кандидаты в подозреваемые, взять того же Федосова. Неспроста же он выдвинул предложение, от которого трудно было отказаться – особенно сейчас, после мощного удара под дых. И кто нанес удар, как не Федосов? Этим он и привлекательность своего предложения повысил, и обидчика наказал. Не надо было вести себя с ним так грубо…

– Топят меня, – сквозь зубы сказал Гордеев. – Как слепого котенка, топят. Я уже по уши в дерьме, а кто меня туда окунул, так и не понял… Если это не Федосов, то я не знаю, кто…

– Федосов?

– Да, мой прямой и самый наглый конкурент. И весовые категории у нас разные, он в тяжелом весе, я в среднем… Но я пытался его нокаутировать… Думаю, он мне отомстил… Есть возможность проверить, он или не он…

– Как?

– Он хочет купить мой бизнес. По рыночной цене. Завтра я поеду к нему и предложу сделку, посмотрим, как он отреагирует.

– А как он должен отреагировать? – деловито и даже сухо спросила Лера.

– Послать меня к черту. А потом позвонить и предложить половину.

– Почему?

– А потому что у меня безвыходное положение! Мне валить отсюда нужно! Продать все и валить!.. У нас есть квартира в Англии, там и поселимся! – Гордеев скривился, вспомнив о лондонской квартире.

Он давно уже готовил себя к мысли о побеге и соломки себе подстелил. Но именно соломки! Кто-то виллы и даже замки в Лондоне покупает, а он приобрел жалкую двушку в районе Канари Ворф. Сын там сейчас обитает, но ему много и не надо, а у него запросы посерьезней.

И счет заграничный у него имелся, но там и полумиллиона фунтов не наберется. Не разорять надо было этот счет, как он это делал, вкладывая в бизнес, а пополнять, но уже даже локти кусать поздно.

– Так в чем же дело? Пока есть возможность, возьмем билеты и улетим.

Гордеев громко цокнул языком, как будто сама досада кольнула его. Освобождение под залог – это запрет на выезд из страны, у него даже забрали на хранение заграничный паспорт. Если очень захотеть, можно обойти препоны, тем более в свое время он оформил второй заграничный паспорт, там как раз и стояла открытая виза. И паспортный контроль в аэропорту можно обмануть, если захотеть… Все возможно, но стоит ли овчинка выделки?

– А бизнес? Он здесь без меня медным тазом накроется, тот же Федосов задавит… – Гордеев с хрустом сжал кулаки; бессильная злоба требовала выхода, но не находила его.

Поехать к Федосову и начистить физиономию? Но во-первых, ему намнут самому, а во-вторых, утопят по самую макушку, а он не мог допустить ни того, ни другого.

– Не слезут с меня. Пока не выведут из игры, не слезут. Выходить надо. И бизнес продавать. Хотя бы за полцены.

– Продай за полцены.

– Федосову?

– А есть варианты?

– Если быстро, то нет.

– А если он тебя обманет?

Гордеев снова сжал кулаки, на этот раз из его груди выкатилось утробное рычание, с каким сторожевой пес угрожает нападением. Федосов действительно мог обмануть, пользуясь безвыходностью положения.