— Знаешь, милая, они никуда не уедут, — избегая прямого ответа, быстро проговорила мисс Полли. — Они решили остаться вместе.
— Ой, я так рада! Значит, я застану их дома, когда соберусь к ним!.. О, Боже мой, — вскричала девочка, — тетя Полли, ну почему же я никак не запомню, что мои ноги никогда не будут ходить и я больше никогда-никогда не навещу ни миссис Пейсон, ни мистера Пендлтона!
— Ну, ну, перестань, милая, — еле сдерживая слезы, принялась успокаивать ее тетя. — Во-первых, ты можешь ездить к своим друзьям в экипаже. А во-вторых, я тебе недорассказала про миссис Пейсон. Она просила передать тебе еще, что они с мужем будут играть в игру и сделают все так, как ты хотела.
— Правда? Неужели правда? Ой, я так рада! — и заплаканное лицо Поллианны озарилось улыбкой.
— Правда, милая. Миссис Пейсон сказала, что специально пришла передать тебе это. Она надеялась, что ты будешь рада.
— Но тетя Полли, — пристально посмотрела ей в глаза Поллианна. — Вы так говорите, как будто знаете… Вы знаете об игре, тетя Полли?
— Вы?.. — у Поллианны от неожиданности перехватило дыхание. — Ой, тетя Полли, я так рада, — набрав новую порцию воздуха, затараторила она. Понимаете, все это время я больше всего мечтала, чтобы именно вы играли со мной!
Теперь дыхание перехватило у тети Полли.
— Да, милая, — едва слышно проговорила она. Я просто подумала: чем я хуже других? Весь город, кроме меня, играет в твою игру. Даже пастор. Кстати, совсем забыла, я встретила его сегодня утром. Он сказал, что непременно навестит тебя, как только будет можно. И еще он просил передать, что его до сих пор радуют те восемьсот текстов, о которых ты ему рассказала. Так что, даже мистеру Форду ты помогла, милая. По-моему, ты можешь радоваться. Целый город играет в твою игру. И все только потому, что ты расположила их к себе и научила испытывать радость.
Полианна захлопала в ладоши.
— Ой, я так рада! — весело закричала она. — Тетя Полли! Я, наконец, поняла, что у меня есть, чему радоваться. Я могу быть рада, что все-таки ходила. Ведь если бы я и раньше не ходила, я не смогла бы научить их играть. 29. ДЖИММИ БИН ПРИНИМАЕТСЯ ЗА ДЕЛО
Никогда еще короткие зимние дни не казались Поллианне такими тягостными и длинными. Однако присутствие духа она не теряла. Ведь теперь в игру включилась сама тетя Полли, и она придумывала столько всего, чему можно радоваться, что Поллианна просто не могла ее разочаровать. Именно тетя Полли разыскала однажды рассказ о маленьких бродягах, которые нашли упавшую дверь. Несчастные дети укрылись под ней от метели, а потом принялись жалеть бездомных, у которых такой двери нет. Позже тетя Полли рассказала племяннице об одной старушке. У нее осталось всего два зуба, и все-таки старая леди нашла, чему радоваться. «Как хорошо, — говорила она, — что мои два зуба растут один над другим, и я могу ими кусать».
Поллианна старалась не проводить времени даром. Подобно миссис Сноу, она принялась вязать. Теперь по белому покрывалу, под которым она лежала, тянулись яркие шерстяные нити, а Поллианна радовалась, что в аварии не пострадали ее руки и пальцы.
Друзья по-прежнему передавали девочке приветы и пожелания, а некоторым мисс Полли даже позволила повидать племянницу. Один раз Поллианну навестил Джон Пендлтон, а Джимми Бин был у нее уже дважды. Джон Пендлтон сказал ей, что Джимми с каждым днем его все больше! и больше радует. А Джимми рассказывал, какой у него теперь великолепный Дом. Он также утверждал, что мистер Пендлтон «оказался ну, просто отличной семьей». Кроме того, и Джон Пендлтон и Джимми сказали Поллианне, что обрели друг друга только благодаря ей.
Ну, разве после этого можно не радоваться! — поделилась она с тетей Полли. — Знаете я все время благодарю Бога, что мои ноги когда-то ходили!Весну Поллианна встретила все в том же состоянии. Предписанное лечение пока не приносило сколько-нибудь видимых результатов, и домашние все больше свыкались с мыслью, что худшие опасения доктора Мида сбываются. Почти все жители Белдингсвилля постоянно получали информацию о Поллианне. А один из жителей собирал ее с особой тщательностью. Он знал историю болезни девочки настолько хорошо, словно каждый день лично осматривал ее, и с каждой новой сводкой о состоянии ее здоровья его охватывало все большее беспокойство. Когда же и к весне состояние девочки не улучшилось, человек этот понял, что медлить больше нельзя. Вот почему, поколебавшись еще недолго, доктор Чилтон (а это был именно он) отправился с визитом к мистеру Джону Пендлтону.
— Пендлтон, — перешел он к делу, едва только хозяин провел его в кабинет. — Я решил обратиться к вам, ибо вы, как никто другой, знаете о моих отношениях с мисс Полли Харрингтон.
Джон Пендлтон удивленно посмотрел на приятеля. Он и впрямь знал кое-что о взаимоотношениях Томаса Чилтона и Полли Харрингтон, однако отношения эти прервались больше пятнадцати лет назад, и он не мог понять, отчего доктору взбрело в голову ворошить эту старую историю.
— Я помню, Чилтон, — стараясь вложить в слова как можно больше сочувствия, ответил он.
Но вскоре он убедился, что церемониться нет надобности. У доктора была какая-то цель, и он был столь поглощен ею, что тон мистера Пендлтона волновал его меньше всего.
— Итак, Пендлтон, дело в том, что мне необходимо осмотреть девочку, — быстро проговорил он, — поймите, я просто должен это сделать.
— Ну, и сделайте, — отозвался мистер Пендлтон.
Сделайте! — с отчаянием воскликнул доктор. — уж вам-то, Пендлтон, должно быть известно, что больше пятнадцати лет я не переступаю порог этого дома! Вы знаете, что сказала мне мисс Харрингтон, перед тем как мы расстались? Ну, так знайте: она заявила, что если я хоть раз получу приглашение в Харрингтонское поместье, это будет означать, что она готова признать вину и выйти за меня замуж. Вот почему я сомневаюсь, что она меня позовет.
— Но зачем вам дожидаться приглашения? Пойдите просто так и осмотрите девочку.
— Знаете, — хмуро ответил доктор, — я еще все-таки не потерял гордости.
— Неужели вы даже ради Поллианны не можете забыть о гордости и об этой ссоре?
— Забыть о ссоре? — возмущенно повторил доктор. — Да я совсем другое имел в виду. Если бы дело шло только о ссоре, я согласился бы пройти весь путь до ее дома на руках или на коленях, только бы помочь девочке. Нет, все дело в профессиональной гордости. Я доктор, а она больная. Не могу же я врываться в дом без вызова. Вот, мол, пришел и умоляю принять мои услуги. Понимаете, Пендлтон?
— Слушайте, Чилтон, а из-за чего вы с ней поругались? — решился спросить мистер Пендлтон. Доктор в сердцах взмахнул рукой.
— Из-за чего? — он вскочил с кресла и снова забегал по кабинету. — А вы, Пендлтон, часто можете сказать, из-за чего все началось? Иногда глупый спор по поводу глубины реки или размеров дома приводит к страшным конфликтам. Тем более, когда речь идет о влюбленных. Наверняка все началось с какой-то чуши, а кончилось годами несчастливой и неприкаянной жизни. Так что, забудьте об этой ссоре, Пендлтон. Я, во всяком случае, готов забыть о ней. Мне не обходимо осмотреть девочку! — воскликнул док тор. — Я верю, девять шансов из десяти, что она может снова начать ходить. И я хочу, чтобы Поллианна Уиттиер снова встала на ноги.
Произнося последние слова, доктор, который по-прежнему быстро расхаживал по комнате, как раз приблизился к открытому окну в сад. В саду же, под окнами, Джимми Бин в это время старательно полол клумбу с цветами. Услышав, что говорит доктор Чилтон, он затаился и принялся слушать дальше.
— Поллианна? Ходить? Что вы имеете в виду? — удивился Джон Пендлтон.
— Я имею в виду, что история ее болезни, если судить по слухам, которые до меня доходят, очень похожа на ту, что была у пациента моего приятеля по колледжу. Но это неважно. Важно, что он вылечил ее. Мой приятель специализируется по таким болезням. Я тоже немного занимаюсь ими, и мы переписываемся. Вот почему мне просто необходимо осмотреть девочку.
