— Все-таки где-то я вас видела…— нахмурилась Светлана Алексеевна, раскуривая тонкую сигарету.

— Мы старые друзья Николая Ходулина, — пояснил ей Кравчинский.

— Ах да, конечно. — Хлестова приложила длинные наманикюренные пальчики ко лбу. — Совсем из головы вылетело. Вы детектив, а вы поэт?

— А как вы догадались, что не наоборот? — заинтересовался Кравчинский.

— Так я ведь не первый год замужем, — засмеялась Светлана.

Ярослава так и подмывало спросить, что «императрица» помнит из недавних приключений у Горелова, но он не стал торопиться. По всему было видно, что помнит она далеко не все, а возможно вообще ничего. Во всяком случае, графа Калиостро и поручика Друбича она не узнала. И даже, кажется, не вспомнила их имен. Удивительного в этом ничего не было. Никто из нас своих снов долго не помнит, многие их забывают, едва открыв глаза, и в этом ряду Светлана Хлестова не была счастливым исключением.

— Мне показалось из разговора с вашим мужем, что он имеет смутное представление об этих спорных дворцах. Чем вы объясняете его упрямство?

— Ревностью, — сказала, как отрезала, Светлана Алексеевна, — и глупостью. Согласитесь, разумные люди так себя не ведут даже при разводе.

— А может, на эти дворцы нашелся покупатель, предложивший вашему мужу настолько приличную сумму, что он не смог от нее отказаться?

Светлана Алексеевна бросила на Кузнецова возмущенный взгляд, словно детектив и был тем человеком, что вздумал поломать ее далеко идущие планы. Дурочкой эта женщина не была, следовательно, она не могла не понимать, что вокруг дворцов не все чисто. Когда на пустом месте буквально за считанные дни возникает нечто, оцениваемое незаинтересованными людьми в десятки миллионов долларов, то у любого, даже очень легкомысленного человека неизбежно возникает вопрос — а кто тот волшебник, что все это создал? Любопытно было бы узнать, как Хлестова не для других, а для себя ответила на этот вопрос.

— Вы кого-то конкретно имеете в виду?

— Возможно. Меня, собственно, в этой связи интересует только один человек, вам хорошо знакомый — Иванов Аркадий Семенович. Это ведь он продал вам по дешевке диадему?

— Скотина! — выдохнула вместе с дымом Светлана Алексеевна.

— Вы Иванова имеете в виду?

— Нет, мужа. С Аркадием мне уже давно все ясно. Он пытался использовать меня для своих целей, но не на ту напал. Дворцы будут моими. И оракул тоже.

— Вы что, собрались властвовать над миром? — с усмешкой спросил Аполлон.

— Прежде всего я хочу властвовать над своей судьбой, — серьезно отозвалась Хлестова. — Я не настолько глупа, чтобы не понять открывающихся перспектив. А что касается власти над миром, то почему бы и нет. Это будет грандиозное шоу! Мир ничего подобного еще не знал. Это почище наркотиков, можете мне поверить.

— Мы вам верим, Светлана Алексеевна. — Ярослав ласково улыбнулся. — Тем более верим, что нам с Аполлоном довелось поучаствовать в этом вашем шоу. Есть только одна закавыка, способная помешать осуществлению ваших планов. Как мы успели заметить, большинство людей просто не помнит, что с ними происходило в зоне отчуждения. Скажем, мы с господином Кравчинским участвовали практически во всех ваших приключениях, а вы нас не узнали.

— Но почему же, — возразила Светлана. — Я помню, что к оракулу со мной ходили трое мужчин и две женщины: граф Глинский, поручик Друбич, какой-то приблудный иностранец, Ефросинья и Катюша Глинская.

Детектив с поэтом переглянулись. «Императрица» с поразительной точностью перечислила всех участников комедии. Но тогда, выходит, врали другие. Тот же Ванька Митрофанов или Стеблов, например?

— Они не врали, — снисходительно пояснила Хлестова. — Просто далеко не каждый станет излагать посторонним виденный сон. Многих пережитое пугает, и они пытаются все поскорее забыть.

Очень может быть. Ярославу пришло в голову, что Митрофанов их, мягко говоря, обманул. Рассказав во всех подробностях о своей встрече с императрицей, он утаил о своих же похождениях в образе Ваньки Каина. И не потому ли утаил, что боялся ответственности за совершенные злодеяния? Конечно, все эти люди понимали, что столкнулись с чем-то непонятным и выходящим за рамки реального мира, а потому и вели себя сообразно обстоятельствам и собственному разумению. Кто-то считал, что столкнулся в лице оракула с высшей силой, кто-то полагал, что просто допился до чертиков. Но в любом случае они не спешили делиться своими впечатлениями с первыми встречными, справедливо полагая, что им не поверят, и это еще в лучшем случае, в худшем же просто отправят на принудительное лечение в соответствующее медицинское учреждение. И только Светлана Алексеевна своим практичным умом додумалась до того, как использовать в целях личного обогащения нежданно свалившийся на нее небесный дар.

— Скажите, Светлана, будучи императрицей, вы ощущали себя еще и гражданкой Хлестовой, или перевоплощение было полным?

— Нет, я была только императрицей и получила от этого совершенно невероятный кайф. А что, с вами было по-иному?

— В том-то и дело, Светлана, что мы с Аполлоном так и остались сами собой, хотя в глазах других людей сделались в ту ночь Друбичем и Калиостро.

— Но почему? — несказанно удивилась Хлестова.

— Аполлон полагает, что у нас с ним не было цели. И оракулу мы были неинтересны. А у вас цель имелась. Вам нужны были дворцы и власть. Оракул прокрутил имевшиеся в его распоряжении различные сюжеты и подобрал для вас самый подходящий на его взгляд. Только и всего, Светлана. Оракул не предсказывает ваше будущее, как вы вообразили, он просто выбирает из имеющихся в его памяти вариантов самый подходящий. По сути это всего лишь компьютер, а не предсказатель и уж тем более не волшебник, способный изменить человеческую судьбу. За совершенные по его подсказке деяния вам придется отвечать перед законом и своей совестью, ибо эта чертова машина имеет весьма смутные представления о морали.

— Справедливости ради надо заметить, — вмешался в разговор Кравчинский, доселе лениво потягивавший минеральную воду, — что в зоне отчуждения смерти нет. То есть все убитые там люди воскресают.

— Вы в этом уверены? — нахмурилась Хлестова.

— Абсолютно. Мой приятель поручик Друбич порешил там уйму народу, но все они, к счастью, живы-здоровы. В игре нет смерти, Светлана. Боюсь, что наш оракул даже не знает, что это такое. К сожалению, реальная жизнь устроена иначе. Здесь умирают всерьез. Мы, собственно, имеем в виду вашего мужа. Вас посадят, Светлана. То, что дозволено Юпитеру, не дозволено быку. А уж тем более — корове, прошу прощения за вольность. Но это просто для того, чтобы вам стал понятнее расклад. После смерти Петра Васильевича Хлестова вами вплотную займется прокуратура, ибо в глазах ее следователей вы не императрица, Светлана, вы всего лишь рядовая гражданка Российской Федерации с ее скучными законами, ограничивающими частную инициативу по отстрелу мужей. Бывают случаи, когда просто опасно доверять оракулам, а у вас ведь, кажется, были и другие советчики. Я, собственно, имею в виду Аркадия Семеновича Иванова.

— Скотина, — вновь повторила Светлана уже однажды слышанное друзьями слово, но теперь оно явно не относилось к мужу.

Будучи женщиной далеко не глупой, Хлестова мгновенно просчитала дальнейший ход событий, вовсе не совпадавший с вариантом, предложенным ей оракулом. У Светланы Алексеевны были все шансы оказаться на нарах по обвинению в убийстве, а в роли разоблачителя ее нехороших дел выступил бы Аркадий Семенович. Ссылки на пророчества оракула наш самый гуманный в мире суд, естественно, не принял бы, рассказы о зоне отчуждения в лучшем случае посчитал бы выдумкой.

— У нас к вам предложение, Светлана, — доверительно наклонился к Хлестовой Аполлон, — мы поможем вам устранить вашего мужа, но происходить все это должно в зоне отчуждения, под присмотром нашего замечательного оракула.

— Вы что, профессиональные киллеры? — не сразу поняла ход мыслей поэта Хлестова.