Быстро и незаметно, в учебе и гуляниях проходила зима. Пришел март, и я ожила. Я оживала каждую весну. Но это была совсем особенной. Я начинала привыкать к мысли, что скоро мне придется учиться жить без нее. Мы дружили всего полтора года, но я уже говорила, что она была не просто моей подругой, а дополнением моей души.

Прошел март, и на следующий день после начала долгожданных весенних каникул, последних в моей жизни, самолет, унес мою Настюшку в неизвестность.

Аня молча курила сигарету. Кристина не решалась прервать это молчание и отрешенно смотрела в окно. Наконец, Аня заговорила снова.

- Я очень по ней скучала. Особенно первые и последние две недели. Но была весна, и я старалась взять от нее по максимуму. Редко ночевала дома, проводила все время с друзьями… С людьми, которые не были нужны мне, как, в принципе, и я им. У меня даже появилась подруга. Вика, ты ее знаешь. Мне было весело и хорошо. Но все было не так, все было по-другому.

А потом Настя вернулась. Сначала я поразилась перемене, которая произошла в ней за эти два месяца. Со мной разговаривала совершенно взрослая, абсолютно самостоятельная девушка со спокойным взглядом. Но потом я поняла, что Настя практически та же, что изменилась я…

Я уже говорила, что лето 2004 года было летом нашей живой и счастливой молодости. Мы провели его практически отдельно, виделись всего несколько раз. Но каждая из нас получала удовольствие от бездумного прожигания своей молодой жизни.

В семнадцать лет совершенно по-другому воспринимаешь жизнь. Ни в шестнадцать, ни в восемнадцать уже нет того состояния души, когда хочется просто радоваться жизни, солнцу, дождю, снегу, ветру, машинам и прохожим на улицах, когда случайно замеченная тобой бабочка на цветке вызывает целую бурю эмоций.

Потом начался сентябрь. Он радовал нас теплыми, иногда даже безумно жаркими днями. Я пошла в институт, а Настя продолжала сидеть на даче. В теплом еще воздухе уже ощущались едва уловимые запахи осени, тот легкий пряный аромат, который отчетливо слышен с середины сентября до двадцатых чисел октября. И я была счастлива.

Вдруг, переходя неожиданно на другую тему, Аня сказала.

- Последним подарком, который я подарила ей перед отъездом, стал тонкий золотой браслет с подвеской - половинка сердца. Вторую я оставила себе. Ты ее видела. Это был мой подарок своей лучшей подруге на семнадцать лет.

Аня надолго замолчала, погрузившись в воспоминания. Кристина нерешительно спросила:

- А что было потом?

- Потом не было ничего. Настя приехала с дачи, мы отметили ее отъезд. И все. Она уехала. И лето закончилось…

Переписывались с ней по e-mail, она приезжала на Новый год и свой день рождения. А потом… Я не знаю, как получилось, что связь прервалась. Последнее, что я знаю о ней от ее мамы, это то, что, закончив “Оксфорд”, она очень удачно вышла замуж…

Ты ведь знаешь многих моих друзей? Особенно, Веронику, с которой мы дружим с пеленок; Витю, с которым с пеленок дружит твой папа; Катю и Вику, которые стали моими подругами как раз в тот самый бездумный 2004 год; Костика, с которым мы учились вместе с пятого по седьмой класс, и который до сих пор остается моим лучшим другом; да и других приятелей тоже. “Возраст - это радость за друзей, не успевших превратиться во врагов”.

Но знаешь, легче иметь врага в том человеке, которого ты считал другом. Гораздо больнее, когда человек выпадает из твоей жизни просто так.

- Почему ты не хочешь найти ее, встретиться, поговорить? - спросила потрясенная таким финалом Кристина.

Аня улыбнулась и погладила дочь по голове.

- Потому что в этом нет смысла. Мы не общались двадцать пять лет, нам просто не о чем было бы говорить. У нее своя жизнь, как и у меня. И нельзя ломать ее старыми воспоминаниями. Ведь время быстротечно и часто не дает нам шансов вернуть все назад, если однажды мы уже упустили что-либо. Запомни это, Крис, и не повторяй моих глупых ошибок.

И еще я боюсь. Я боюсь, что мы не сможем через столько лет найти друг в друге то, за что держались в то далекое и почти забытое время. Пусть лучше для каждой из нас эта дружба останется самым чистым, теплым и нежным воспоминанием нашей жизни, пусть и полузабытым, но таким, к которому возвращаются тогда, когда в душе холод и сырость, чтобы согреться и найти силы жить дальше.