Она достала толстую иголку и вонзила ее в глаз куклы, издавая противный гогот наслаждения. У куклы на лбу английскими буквами было написано: «Марина».

Глава 3.

Это июльское утро не было наполнено теплом ее объятий и тихим дыханием, которое приятно щекотало шею. Это летнее утро обжигало своим холодом. Стефан встал с постели, чувствуя себя разбитым. И не факт, что у него получится их склеить. Многое зависело от Марины: захочет ли она укрепить из отношения?

Мужчина отказался от кофе, ощущая дискомфорт не только в желудке, но и во всем теле, даже в душе, что было самым страшным. Еще вчера утром он был цельным, свято веря в их любовь, а сегодня он стал пустой голограммой человека, весело переливаясь снаружи, а внутри отражая лишь пустоту. Душ немного отрезвил его. Все наладится, им надо взять тайм-аут. Марине точно надо, возможно, она устала от него, хотя он не давил на нее ни в каких вопросах кроме тех, что были связаны с детьми и созданием полноценной семьи.

Стефан прошел в гардеробную, тихо ступая по полу, чтобы не разбудить ее. Он знал, что она легла в спальне на втором этаже. Марина любила проводить там время. Его тянуло магнитом заглянуть в ней, поцеловать нежно в лоб и сказать, что он будет скучать. Но все, на что его хватило, — это чуть-чуть приоткрыть дверь и робко взглянуть на нее, так мило растянувшуюся на кровати. Милая, словно ангел во плоти. Его сердце сжалось. Почему этот ангел был жесток с ним накануне вечером?

Он так и не сказал ей, что улетает по делам в Штаты. Может, Марина расстроится, что он не поставил ее в известность, и поймет, что чувствует он каждый раз, когда она сжимает его сердце в руках и выбрасывает, как ненужную вещь? Взяв ручку и листок, Стефан написал короткое послание ей: «Марина, я уехал на несколько дней в США по делам. Не скучай. Люблю».

Вроде и написал, что любит, а вышло такое сухое, холодное перечисление фактов: уехал, не скучай, люблю. Мужчина хотел переписать записку, но потом решил, что оно не стоит того. Вдруг она даже не обратит на нее внимание. Его ангел неожиданно превратился в демона, и Стефан не знал, чего от него ждать.

А вот и такси...

— Мистер Хейз, к какому времени вас ждать в офисе? — поинтересовалась по телефону Лиза Джонс, главный дизайнер.

Стефан оторвался от созерцания невидящим взглядом стекла автомобиля. Ему кто-то звонил.

— Я сейчас еду в такси в аэропорт, прилечу где-то часам к двум ночи. Но уже, наверное, будет поздно? Тогда завтра с утра.

— Как скажете, мистер Хейз. Мне собрать команду дизайнеров утром?

— Лиза, можно просто Стефан и на «ты», уже полтора года работаем вместе. Думаю, сначала вдвоем оценим проект, не отрывай пока людей от работы.

— Поняла вас, мист… То есть тебя, Стефан. До завтра!

— До завтра, — пробормотал он в отключившийся телефон и сжал его в руке.

Иногда ему казалось, что Лиза играет. При личной встрече «мистер Хейз» никогда не звучало так официально и сухо, и тон ее голоса был теплее. Само ее поведение менялось, когда они общались вживую, иногда ему даже казалось, что он ей нравится. Но после общения по телефону и ее суровой интонации он сомневался в своей адекватности. Неужели стал засматриваться на других женщин? Только зачем? Ему это никогда не надо было, одна женщина уже заняла его сердце полностью.

Такси доставило его в аэропорт. Еще десять часов, и он вернется на родину, земля которой хранила много его скелетов, много боли и сожаления о том, что исправить было нельзя. Причем в прямом смысле этого слова. Охваченный думами, мужчина поднялся в самолет и устроился на кожаных сиденьях. Он уже был далеко от нее. Марина могла еще спать. А может, читала его записку. Как она отреагирует? Десять часов он будет вне зоны доступа, компанию ему составят гнетущие мысли и размышления, самокопание и поиск собственных недостатков, чтобы понять, чего ей не хватало.

Марина Хейз стала его личным снотворным, которое ему сам Бог прописал. Без нее он не мог уснуть уже два года. Она же была его энергетиком, вдыхавшим в него жизнь одной своей улыбкой. Никогда в жизни он не имел такого единения ни с кем, ни с одной девушкой. И он хотел для Марины самого лучшего, дать ей то, что она хочет. Но она сама никак не могла понять, что же ей надо…

Если она любила его, то к чему все эти истерики, скандалы и громкие, обидные слова? Почему он должен был понимать все и всегда, а она его — никогда? Да, он хотел детей, просто боялся опоздать. Пора бы уже в сорок лет иметь что-то более весомое, нежели деньги и акции. Хочется, чтобы дома не было стерильного порядка и кучи пустых комнат. Стефан хотел шума, детских криков, хотел не спать ночью, сидя у кроватки, хотел видеть важные бумаги порванными маленькими ручками. Хотел обычной семейной жизни. Жизни, которая так пугала Марину.

Конечно, он понимал ее тревоги за прошлое и сомнения насчет будущего. У него тоже было что прятать и что скрывать, и это могло однажды выйти наружу и испортить его жизнь. Но разве можно постоянно жить в страхе быть раскрытым, в страхе быть задушенным своим прошлым? Тогда проще сразу выкопать себе могилу. Потому что прошлое рано или поздно настигнет тебя и накинет удавку на шею, которую ты так долго ждал. Так не проще ли сдаться первым?

Однако Стефан был не из тех, кто сдается первым. Последнее слово он оставит за собой. И позвонит ей сам, когда окажется на месте. Гордость его мало волновала, когда дело касалось ее. Пусть гордой и обидчивой будет она — женщина, а он — мужчина, и он сделает первый шаг навстречу любимой женщине.

…В Штатах у него осталась небольшая, но очень уютная квартира для временного проживания. Мужчина расположился в гостиной, приходя в себя после долгого и скучного перелета и смены часовых поясов, во время которого он вывернул себе душу наизнанку, думая о жизни. Нельзя человеку оставаться наедине с собой: сразу же находишь в себе миллион недостатков, в своем поведении — ошибок. Обязательно появляются альтернативные варианты развития событий и, соответственно, другие реальности, в которых все не так хреново.

— К черту иллюзии, пусть будет хреново, зато по-настоящему, — кисло произнес Стефан и плеснул себе виски, доставая телефон.

Гудок, гудок и еще один. Он взглянул на часы. В Москве сейчас около шести-семи вечера. Марина должна быть дома. Стефан повертел в руках бокал с виски, задерживая на нем взгляд. Ему нужно было услышать ее нежный голос, помириться с ней, а затем попросить стянуть с себя майку и домашние шорты, остаться в одном белье. И мучить себя, слыша ее стоны и звуки прикосновения Марины к ее телу. Они практиковали телефонный секс, когда он находился далеко. Стефан давал ей указания, что делать, а сам рвал себе душу на части, желая оказаться в ней, ласкать ее тело…

Время ожидания ответа истекло. Он сбросил звонок. Абоненту плевать на него с высокой колокольни. Что ж, эта бутылочка его утешит. Наверняка.

***

В офисе следующим утром жизнь кипела, била ключом. Его компания получила большой заказ — проектирование нового небоскреба в Дубае. Стефан очень гордился своей компанией, это был его второй дом. Он ушел из фирмы Макса, не в силах больше выносить все эти бумажки и переговоры. Сейчас он делал почти то же самое, но был сам себе командиром и часто принимал самое непосредственное участие в разработке новых эскизов и построении чертежей. Он любил свою работу, это было делом всей его жизни.

— Стефан, доброе утро, — поприветствовала его Лиза, выглядя ослепительно в маленьком черном платье и темно-бордовых туфлях на высокой тонкой шпильке. И губы ярко алели, идеально дополняя образ женщины-вамп.

— Доброе утро, Лиза. Выглядишь прекрасно, но тем не менее по-рабочему, — сделал он ей вежливый комплимент и прошел к столу. — Документы пришли?

— Да. Здесь общая информация по строительству, — она положила перед ним черную папку, — детали надо будет согласовать с ведущим специалистом из компании вашего брата. А здесь, — рядом открылась зеленая папка, — все о дизайне.