Литмир - Электронная Библиотека
A
A

Божественный каллиграф Секенр, объятый огнем, корчась в муках от невыносимой боли, смотрел в мои глаза и бормотал слова, не имеющие никакого смысла.

Я слышал, как отец позвал меня откуда-то издали, но ответить ему не смог.

Меня разбудило прикосновение, не взгляд и не звук: что-то твердое и холодное касалось моей кожи. Я медленно выплывал из сна: каждое новое ощущение, казавшееся вначале продолжением сна, по мере пробуждения все же оставалось, как остаются на берегу куски плавника после того, как отступает волна. Отец звал – меня откуда-то издалека. Но меня больше всего волновало, почему мои голые ягодицы и плечи соскальзывают с холодного стекла.

Я неподвижно сидел во тьме, уже полностью проснувшись, абсолютно голый и совершенно уверенный в том, что происходящее не является ни сном, ни видением. Я вытянул руки, и они уперлись в круглые стеклянные стены. Я попытался встать, ушиб голову, поскользнулся и неуклюже упал.

Я был заточен в сфере. Аналитическая сторона моего сознания, страдая от любопытства, задалась вопросом, как же я могу здесь дышать? Вслепую, на ощупь, я поискал отверстия для воздуха, но не обнаружил ни одного.

Я по-прежнему ничего не видел. Неожиданно я испугался, что ослеп. Сильно надавив пальцами на веки, я увидел плывущие вспышки света.

Но через какое-то время я заметил, что одна из вспышек не плавает беспорядочно в воздухе, как все остальные, а постепенно подбирается все ближе и ближе, мерцая – это была свеча в бледной пухлой руке. От этой свечи было зажжено множество свечей вокруг меня, и вскоре я увидел, что по-прежнему нахожусь в родительской спальне, в стеклянном пузыре, подвешенном над кроватью. Свечи стояли на принесенных с кухни тарелках, лежавших прямо на покрывале. Моя одежда в беспорядке валялась на полу. Обе мои сумки были опустошены, страницы книги сложены стопкой, а все остальное: монеты, ножи, кисти, пузырьки с чернилами, статуэтка Бель-Кемада – расставлено аккуратными рядами.

После того, как последняя свеча была зажжена, что-то массивное поднялось с пола. Вначале мне показалось, что это косматый темный зверь, но постепенно, когда мои глаза привыкли к темноте, я разглядел толстенную, необыкновенно уродливую женщину, испачканную кровью и нечистотами, казавшуюся совершенно голой и напоминающую одну из иноземных статуэток со множеством грудей. Но, когда она наклонилась к свету, я понял, что ее весьма экзотическая одежда состояла из частей расчлененных человеческих тел, без сомнения, когда-то принадлежавших ее врагам: ожерелье из зубов и ушей; снятая с рук кожа была обернута вокруг ее плеч, как боа; на спине торчали десятки кистей рук, сжатых в кулаки. Ее юбка, ничего, впрочем, не скрывающая, состояла из сушеных фаллосов, связанных вместе ремнями из человеческой кожи.

Она улыбнулась мне – ее черные, подпиленные треугольниками зубы разительно контрастировали с белым, как рыбье брюхо, лицом.

– Я привратник Школы Теней, – объявила она на языке Страны Тростников без какого-либо акцента. – Ты Секенр. Я знаю твое имя, а ты не знаешь моего. – Она рассмеялась, словно это было ужасно смешно. Она показала на сферу, на свечи, на мои вещи, разбросанные по полу. – Это делает меня сильнее. Не так ли? А? Мне так кажется. Ха! Глупый Секенр!

Она присела передо мой на корточки, буравя меня злобным взглядом. Кулаки у нее на спине раскрылись, и на ладонях оказались крохотные лица. Из каждого миниатюрного ротика шел дым, свивавшийся вокруг нее клубами. Все эти лица были искажены в крике, и их едва слышные голоса напоминали писк обитателей отцовской коллекции бутылок. Эти существа, без всякого сомнения, были в чем-то подобны им.

Я сел, скрестив ноги и из скромности прикрывшись руками.

Она посмеялась и над этим.

– Я уже подробно рассмотрела все твое тело, Секенр, и потрогала все, что мне хотелось. Именно поэтому я и оставила тебя обнаженным. Чародеи слишком многое прячут на своем теле тем или иным образом. Самая обычная уловка – татуировки. Я знала одного чародея, который каленым железом выжег на себе множество магических знаков. Ну и что хорошего это ему принесло? Я убила его, как и всех остальных. Отметки на твоем теле не имеют ничего общего с магическими знаками – они ничего не значат. Ах да, ты пробудешь здесь достаточно долго, и если тебе захочется помочиться, не стесняйся. Вода проходит сквозь стекло точно так же, как и воздух. Принесла ли тебе… облегчение эта информация? – И вновь она рассмеялась, словно сказала что-то очень остроумное.

Я бесстрастно изучал ее, удивляясь про себя, как она могла сказать, что метка Сивиллы у меня на лбу не имеет никакого значения.

– Я назову тебя Одетой в Смерть.

– Я плюю на твое имя, – сказала она, сплюнув. – Так что оно не имеет надо мной власти. Удивлен?

– Но все же это удобно. Придется же мне хоть как-то тебя называть.

– Зови меня, как тебе нравится, Секенр. Не думаю, что наши с тобой разговоры затянутся надолго.

– Что ты от меня хочешь?

Ее улыбка исчезла моментально, как маска, словно она сняла ее и отбросила в сторону. Она тяжело поднялась на ноги, склонилась над свечами и прижалась лицом к стеклу, злобно оскалившись. Ее зловонное дыхание и дым из крошечных ртов моментально заполнили сферу. Я отшатнулся, закашлявшись.

– Я хочу все, что у тебя внутри, Секенр. Ты слишком слаб и слишком глуп, чтобы защитить себя. Преодолеть твою дурацкую защиту было для меня не сложнее, чем разорвать обычную паутину. Я просто смела ее со своего пути. Глупый Секенр, ты похож на грубый глиняный кувшин, наполненный золотыми монетами. Я выкачаю из тебя все, что можно, а то, что от тебя останется, я сохраню здесь… – она отступила с простертыми в стороны руками, чтобы я смог в полной мере рассмотреть и по достоинству оценить ее одеяние, – если мне захочется.

– Почему же ты тогда просто не?..

Она снова рассмеялась.

– Не убила тебя? Я могу убить тебя в любой момент, глупый Секенр. Но пока не считаю нужным. Ты думаешь, я просто убиваю людей? Я не такая, как ты, Секенр. Я одна, я осталась цельной личностью. Я ношу на себе всех, кого хочу, но не позволяю им становиться частью меня, как это делаешь ты. Все они живые. Я никогда никого не убиваю. И у меня достаточно времени, чтобы заставить тебя раскрыть все свои тайны, начиная с твоего истинного имени.

– А если я откажусь?

– Ты будешь сильно страдать, Секенр. Твоя боль будет гораздо сильнее, чем ты можешь себе представить.

– Я не сомневаюсь в твоих способностях.

Она лениво поскребла по стеклу пальцем. Ее ногти были острыми и толстыми, как когти.

– Тогда начнем!

Я указал на свою книгу.

– Моя магия там.

Она опустила взгляд, взяла полную пригоршню страниц рукописи, смяла их и резко повернулась ко мне.

– В этом мусоре?

– Меня знают под именем Секенра Каллиграфа, – с иронией сказал я, впервые назвав себя так. – Моя магия заключается в бумаге и чернилах, в тисненных золотом листьях, в причудливо переплетенных линиях и искусно выписанных буквах с миниатюрными картинками внутри них. С их помощью я могу захватывать души. Это великая магия. Она останавливает время.

– Что? – Она отбросила все страницы, кроме одной, поднеся ее до смешного близко к свече, кося глазами и переворачивая ее во все стороны: вверх ногами, вбок.

Пока я напряженно наблюдал за ней, мое презрение к ней росло, но вместе с ним нарастало и возбуждение. Неужели возможно такое, что при всей своей чудовищной силе Одетая в Смерть была неграмотной? Она знала мое имя, но и я теперь знал ее слабое место. Счет сравнялся.

Она поднесла лист бумаги к стеклу.

– Покажи мне.

Я глянул на страницу. Она была из второй главы.

– Здесь рассказывается история моей прежней жизни, – сказал я. – Она тебя не заинтересует.

Я вздрогнул, когда она смяла лист и бросила его на пол.

– Не лги мне. Ты будешь удивлен, как мало можно оставить от твоего тела, чтобы ты рассказал мне все, что меня интересует.

79
{"b":"27264","o":1}