Я нагнулся, опустив руки в воду. Огонь у меня на ладонях погас.

– Ну-ну, продолжай.

Я снял обе туфли, отшвырнул их, а затем, схватившись за спинку трона, встал на сиденье, туда, где всего минуту назад сидел Царь.

– Ага, – кивнул Луна, снова улыбнувшись. Он то же встал.

Очень осторожно я ступил на воду, как раз в тот момент, когда она залила тронное сиденье, и поверхность удержала меня.

Луна опустил руки. Вода стекла на пол.

– Мне было интересно, сколько все это продлится – сказал он. – Пойдем.

Он повернулся, вынуждая меня последовать за ним, и мы вдвоем молча шли по бесконечным затопленным коридорам, как мне показалось, в течение многих часов, пока я совсем не вымотался. Но Луна так и не замедлил шага. Я старался не отставать от него. Когда мы проходили мимо фонаря или окна, я видел, что от его невидимых ног расходятся по темной воде круги точно так же, как от моих. Во тьме я с трудом мог разглядеть собственное отражение – откуда-то сверху или снизу на меня смотрел мой бледный образ – из его собственного мира, из далекого далека.

– Секенр, ты видишь дверь?

– Какую дверь? – Едва эти слова слетели с моих губ, я понял, какой допустил промах, – я попросту продемонстрировал, насколько ограничены мои возможности.

Но Луна никак не отреагировал на это. Пройдя еще несколько шагов, он остановился. Я встал рядом с ним. Он поднял руки и, как мне показалось, раздвинул тьму, подобно занавескам. На миг мне почудилось, что все вокруг поглотил серый туман – нет, просто окружающий мир распался, а вещи утратили свою форму. Затем изображения замелькали, как отражения в пруду, и появилась залитая светом комната с высоким потолком, заполненная полками и шкафчиками, забитыми знакомыми книгами, пузырьками и бутылками.

Мы стояли на сухом полу, и мои босые ноги ощущали чуть теплые шершавые камни.

Прямо передо мной возвышалась громадная куча обугленных человеческих костей, поверх которой ровными рядами, где-то на уровне стола были сложены почерневшие черепа.

Луна подплыл ближе.

– Добро пожаловать в мою скромную мастерскую, господин чародей. А теперь смотри внимательно – я покажу тебе свое величайшее сокровище.

Он широко распахнул дверцу шкафчика, продемонстрировав мне две пустые полки.

– Ты его видишь?

Мне пришлось притвориться.

– Да, конечно.

Молниеносно, подобно атакующей змее, его рука схватила меня за борт камзола и бросила на стол, рассыпав кости. Началась борьба, продолжавшаяся, увы, очень недолго. Белое пламя поднялось с моих рук. Он дохнул на меня синим пламенем, потушившим белое. Я подумал о мече. Он сломался о его невидимый камень. Я взмыл в воздух, закричав цаплей, широко раскинув крылья, но орел с головой крокодила схватил меня за ноги своими челюстями и потянул вниз.

Луна припечатал меня к столу и без каких-либо усилий удерживал одной левой рукой несмотря на отчаянное сопротивление. Черепа покатились на пол. Там, где должна была находиться его правая рука, материализовался кривой золотой кинжал, похожий на лунный серп за облаками.

Он больно прижал им мой нос.

– Хоть это-то ты видишь достаточно отчетливо, не правда ли, заморыш, возомнивший себя убийцей? Да-да, мне кажется, это будет последним, что ты увидишь в жизни, потому что я предполагаю вначале вы колоть тебе глаза, затем отрезать язык, потом – яйца, пока капля за каплей буду высасывать из тебя и жизнь, и магию. Секенр, ты действительно видел мое величайшее сокровище – пустоту у тебя в голове, твое безграничное невежество. Да, если собрать все, что ты знаешь о магии и чародействе в этом кабинете, он останется пустым. Да! Да! – Он полоснул мне по лицу кинжалом, оставив небольшие надрезы под глазами. – Секенр, ты хилый немощный ребенок, владеющий громадным, мало того, несметным сокровищем, которое ты унаследовал от отца, но ты оказался абсолютно беспомощным перед первым встречным, который намерен вырвать его из твоих рук. Царь обещал мне, что я смогу это сделать. Да, я служу царю, а не этой похотливой сучке Хапсенекьют. Можешь себе представить, что будет, когда она обнаружит, что ее драгоценный чародей исчез?

Он сделал надрез у меня под подбородком. Я изогнулся, подтянул колени к груди и изо всех сил пнул ногами то место, где должен был находиться его пах. Но мои ноги прошли сквозь его тело, словно его мантия была наполнена прахом или сухими листьями.

Мантия отлетела в сторону, а его невероятная голова воспарила надо мной в воздухе, кинжал плавал перед моим лицом – две луны в темном небе – все остальное его тело было абсолютно невидимым, но его хватка ни на минуту не ослабевала.

– Как же ты разочаровал меня, Секенр. Драться на физическом уровне. Уж не думал я, что ты совсем не знаком с боевой магией. Это же просто невероятно. Обладая громадной библиотекой знаний, ты так и не удосужился открыть хотя бы одну-единственную книгу. Ты даже не нашел ключа к дверям библиотеки. Просто невозможно поверить. Внутри тебя скрывается величайшее из всех когда-либо существовавших хранилище черной магии, плод трудов многих столетий – да, я знаю большую часть твоей истории. Ваштэм был весьма и весьма известен в Школе Теней.

– В Школе Теней?.. – умудрился выдохнуть я.

Разрезав мой широкий пояс, он сорвал пуговицы с камзола, разодрал рубашку и провел на груди кровавую линию. Я держал себя в руках. Я даже не вскрикнул.

– Это братство, к которому принадлежат все истинные чародеи, – пояснил он, – где каждый из нас учится где мы растем, превращаясь из подмастерьев в полноправных членов ложи, признанных мастеров убийства так как наши ученые степени – это смерть, искусное умерщвление наших коллег. Для того, чтобы получить – диплом, ты должен убить собственного учителя, или он убьет тебя. В этом и состоит выпускной экзамен.

Нож оказался у меня перед глазами.

– И где эта школа?

Он засмеялся, воткнул нож мне в левую ноздрю и с силой провернул. Я вскрикнул. Кровь и слезы потекли у меня по лицу.

– Если бы ты хоть что-то собой представлял, а не был просто мелким мошенником, Секенр, тебе не пришлось бы спрашивать. Ты бы увидел. Но ты действительно всего лишь трюкач, жулик, и таким образом ты принес мне величайшую из всех наград – потому что, признаюсь, даже я не смог бы никогда одолеть твоего отца, но ты, мой мальчик, совсем другое дело, и когда я покончу с тобой, после того, как убью тебя вдохновен но, изобретательно, медленно и со вкусом, все, чем владели Ваштэм, Бальредон, Таннивар и все остальные, будет принадлежать мне. Я завладею даже тобой, Секенр, – я сохраню тебя в себе, как любопытную безделушку. В отличие от тебя, Секенр, я знаю, что делать со своим наследием.

Я попытался воззвать к Сибилле, но не успел – нож Луны промелькнул в воздухе у меня перед лицом и облетел вокруг моей головы. Лезвие так и не коснулось меня, но он явно что-то отрезал, и мое лицо тут же оцепенело. Я не мог говорить. Он усердно работал ножом вокруг моего тела. Я лежал на столе полностью парализованный. Ему больше не нужно было удерживать меня своей невидимой рукой. Сам себе я больше всего напоминал иллюстрацию, вырезанную из книги несколькими взмахами бритвы – искалеченное ничтожество, совершенно не способное к сопротивлению.

Он поднял мою правую руку, чтобы я мог видеть ее. Рана от стрелы в запястье открылась. Рукав моментально пропитался кровью.

– Как удобно, – прокомментировал он. – Кажется, ты решил избавить меня от хлопот.

Рана в боку тоже открылась. Я не мог дышать. Кровь из пробитого легкого хлынула изо рта. Когда я попытался заговорить, кровавые пузыри размазались у меня по щекам. Дотянуться до Сивиллы я не мог. Я не мог заставить ее услышать меня.

Мне показалось, что чародей Луна открыл мою грудь, как сумку, и стал рыться в ней, чтобы извлечь оттуда мое еще бившееся сердце, которое он поднял в воздух, чтобы показать мне, он произнес какое-то слово, и сердце объяло синее пламя. Потом наступила тьма. Не знаю, сколько это продолжалось. Но когда я очнулся, он стоял надо мной, как прежде. Рубашка на мне была разорвана, но грудь – лишь порезана, хотя весь бок был мокрым от крови.